Ночь над Манхэттеном - Кристин Лестер

— Бабушка! — наконец прокричала Хэтти, убедившись, что трубка лежит на месте. — Я все знаю.

— Чего ты знаешь? — испугалась та, входя в комнату.

— А что ты так вздрогнула-то? — Хэтти подмигнула. — Уж от меня-то могла бы и не скрывать. Тем более я все слышала.

— Ты что имеешь в виду?

— То и имею. У тебя личная жизнь замаячила? Целый час шептаться по телефону можно только с кавалером.

— Личная жизнь! Давай оставим эту тему в покое.

— Ничего не понимаю. Бабуля, ты что-то скрываешь?

— Нет. Как себя чувствует скатерть?

— Странная ты какая-то. А со скатертью все в порядке. Если, конечно, ее больше не стелить на стол.

— Да?.. — почему-то обрадовалась бабуля. — Ну хорошо. Тогда позвони Стефану.

— Нет, бабушка. На сегодня мы уже опоздали: время — десять вечера.

— Ничего, у них, у продюсеров, сейчас самое оно. Можно и в два часа ночи звонить.

— Ты сама только что говорила: звони, пока вечер не стал ночью. А теперь…

— Вот сразу видно, что ты в жизни ни с кем больше не вела дел, кроме офисных крыс. Стефан — человек творческий до мозга костей, а творческие люди не спят до утра, а потом могут проспать весь день.

— Ну да. Или вообще не спать… То, что Стефан — творческий человек, я поняла еще в последнем классе.

— Когда он притащил к нам на газон установку для салюта и запустил несколько залпов?

— Ага. Пожарники тогда сильно повеселились. Как творческие люди — с часа ночи до четырех утра.

— А утром он написал на мостовой: «Хэтти, я умираю от любви. Будь моей!».

Хэтти мрачно кивнула, проглатывая карамельку.

— Хорошо, что он не подписался, я всем сказала, что это Мик, который три месяца лежал с гипсом в Нью-Йорке.

— И тебе поверили?

— Поверили. Мик же не мог опровергнуть. А потом, когда он вернулся, забыли… Ох, Стефан, ну и придурок же ты был!

— Ты набери номер, а? — Бабушка ласково наклонила голову, протягивая ей трубку и клочок бумаги. — Ну что ты на меня так смотришь? Я тебе работу нашла, между прочим, а ты ломаешься.

Но трубка вдруг сама взорвалась трелью в руке Хэтти, и та, взвизгнув от неожиданности, выронила ее на пол.

— Опять не судьба!

На табло светился номер Джонни. Джонни, от которого она только что уехала.

— Да, кстати, чуть не забыл!.. — весело заговорила трубка.

— Что ты чуть не забыл? Джонни, что тебе надо?

— Хэт… Черт, это ты. Хэт, я думал…

— Нет. Меня зовут Хэтти. Не путай с Кэт.

— Извини. Я просто решил удостовериться, все ли в порядке, доехала ли ты домой и… мм… все такое. Я не ожидал, что ты так быстро…

— Это тебе свойственно.

— Что?

— Не ожидать, что я так быстро. А я быстро, Джонни. Даже быстрее, чем ты думаешь! У тебя ко мне все?

— Да. Передавай привет бабушке.

— Непременно. — Хэтти нажала отбой. — Этот подлец передает тебе приветы. Я знаю, вы всегда друг другу нравились… — Хэтти вдруг прищурилась. — Слушай, бабушка! Если я правильно понимаю, он сейчас хотел поговорить вовсе не со мной, а с тобой. Что происходит?

Глаза бабули забегали.

— Ничего не происходит. Он славный мальчик, по-моему. Несмотря на то что богат. Деньги его абсолютно не портят, в отличие…

— Они никого не портят, бабуля!

— Ты ошибаешься дорогая.

— Ну и целуйся тут со своим Джонни! Ну и пожалуйста! — Хэтти схватила клочок бумаги с номером Стефана и нервно стала набирать цифры.

— Здравствуйте, приемная Стефана Долсона, представьтесь и подождите минуточку.

— Чего-чего?

В голосе секретарши появилась сталь:

— Представьтесь, пожалуйста, и назовите цель вашего звонка. Вам назначен разговор на это время?

— Девушка, у вас тут станция междугородних переговоров образца сорокового года или телестудия? Ничего мне не назначено на это время! Скажите Стефану, что звонит Хэтти. Он знает какая. Я жду ровно две минуты, время пошло!

— Извините. Соединяю.

— Так бы и сразу.

В трубке зазвучала нежная мелодия, после короткого щелчка послышался незнакомый бархатистый голос:

— Да, Хэтти. Я снова умираю от любви.

— Стефан? Стефан, это ты?

— Пока — да.

— Почему пока? — тупо спросила она, понимая, что таковы правила светской игры: Стефан сам направляет разговор. И наперед знала, что он ей ответит.

— Потому что, пока я только слышу тебя, но уже схожу с ума. А когда увижу, забуду все на свете, в том числе свое имя.

— Н-да?

— Как твои дела, Хэтти? Впрочем… молчи. Ничего не говори! Мы срочно идем в ресторан. Выбирай — какой хочешь! Позволь за тобой заехать во сколько скажешь…

Она поперхнулась. Сердце бешено колотилось, подпрыгивая к самому горлу и проваливаясь куда-то под кресло. Бабуля подслушивала через громкую связь в другой комнате, глаза ее жадно блестели.

— Ст… Стефан, я не могу. Я очень далеко от Нью-Йорка.

— Насколько далеко? На Аляске? В Австралии?

Она едва заметно рассмеялась.

— Нет, я в нашей… в нашем городке, у бабули.

— Ну, это же совсем рядом. Во сколько за тобой заехать, Хэтти?

— Ну… нет. Давай завтра. Я сегодня как раз только что прибыла из Йорка. У меня был сложный день… в общем, я хочу спать.

— О, как это на тебя похоже! Хэтти, ты ничуть не изменилась.

— Нет. Я изменилась. Но все равно давай завтра.

— Ты продолжаешь водить меня за нос. Ты знаешь, я из-за тебя готов был отменить встречу с одним спонсором… Впрочем, тебе это скучно. Значит, завтра — окончательно и бесповоротно?

— Да. Но мне совсем не скучно. Я могла бы… поболтать с тобой по телефону.

— О нет. — Его голос внезапно стал жестким. — Я не любитель телефонных бесед. Мне гораздо приятней будет увидеть тебя.

— А что за спонсор? — Она зевнула. — Тем более в десять вечера.

— Потом расскажу.

— Стефан, не обижайся. Я жутко соскучилась и хочу на тебя посмотреть, но…

— Хочешь посмотреть, все тот же я придурок или деньги сделали из меня Кена? — Он захохотал.

Хэтти поперхнулась еще раз и пропустила его реплику. Черт их разберет, этих продюсеров!

— Может, нам лучше встретиться не так поздно, как ты предлагал сейчас, а ранним вечером или в обед?

Бабушка выразительно крутила пальцем у виска.

— В обед?

— Ну да. У нас же будет деловой разговор.

— Ах да, кому-то нужна работа.

— Ну, не то чтобы.

— Как? У тебя есть работа? А зачем же тогда…

Бабушка сделала страшные глаза, провела себе ребром ладони по горлу, Хэтти тяжело вздохнула:

— Нет у меня никакой работы. И к тому же я очень сильно соскучилась по друзьям детства.

— Ну хорошо, давай я заеду…