Затмение планет - Иван Михайлович Миронов

Лиза выглядела прекрасно, даже несмотря на то, что была в повседневной одежде. На ней были чёрные брюки, что обтягивали её стройные спортивные ножки, особенно упругие бёдра и фигурные икры. Обута Лиза была в лёгкие чёрные босоножки без каблука. Сверху на ней было сиреневое пальто, дополняющееся лёгким осенним шарфом на шее и небольшой сумочкой в правой руке. Но всю эту прекрасную композицию в данный момент портило, как бы больно это ни было говорить, её лицо, что сейчас было похоже на палитру, в которой перемешались все краски от слёз, текущих нескончаемым потоком по щекам. Но даже среди этой мешанины красок выделялся её очень аккуратный курносый носик и широко распахнутые серо-голубые глаза, на которые падали белые, практически пепельные локоны.

— Итан, я не хотела, я не специально, так получилось. Мы работали, потом я не смогла до тебя дозвониться, я хотела к тебе, я беспокоилась, меня не отпустили, началась паника, я больше так не могла, хотела сбежать, — сейчас её речь была больше похожа на словесный понос, в котором не было возможности уловить хоть какую-то суть.

— Успокойся, Лиза, не извиняйся. Я рад, что ты в порядке.

— Прости, прости меня, Итан, я не хотела, я не хотела испортить этот вечер, я не хотела, чтобы так всё вышло.

— Лиза, всё хорошо. Успокойся! — прикрикнул Итан, хотя никогда не кричал на неё до этого момента.

— Прости меня, прос…

В следующий момент Итан слегка ударил её по щеке, чтобы успокоить. Лиза была в истерике, и после пощёчины замолчала, её рот остался открытым, а глаза глядели в одну точку не моргая. Она начала валиться с ног. Это было ожидаемо: её нервная система была на пределе и работала на износ, ей был нужен лишь триггер, коим и послужила пощёчина. Итан успел её поймать и повёл к ближайшей лавочке, придерживая за осиную талию, чтобы она не свалилась с ног.

— Как теперь себя чувствуешь? — спросил он, доставая салфетку из кармана, чтобы стереть размазанную косметику с её лица. — Повернись, пожалуйста, я вытру.

— Спасибо, теперь лучше. Ты бы видел меня после того, как я не смогла до тебя дозвониться. Я была не просто на взводе — внутри меня будто что-то хотело вырваться, я не знала, куда себя деть, и действительно хотела убе… — её вновь начала накрывать паника.

Итан нежно взял Лизу за подбородок и аккуратно повернул её лицо к себе. По её щекам опять текли слёзы, и было непонятно, были ли это слёзы радости или вновь начинающейся истерики.

— Лиза, не плачь, оглянись вокруг. Мы в парке, вокруг тишина, лишь свистят сверчки. Мы вместе, и мы в порядке, это самое главное, — произнёс он нежным голосом, будто отец, что заботится о своей маленькой дочке, вытирая слёзы вперемешку с краской с её лица. — Это у тебя была паническая атака. В следующий раз, когда это повторится, самое главное, отвлекись. На что угодно: игру в телефоне, болтовню с коллегами, — но не думай, иначе это может очень плохо кончиться. Ты меня поняла?

Лиза мягко кивнула в знак согласия.

— А теперь рассказывай, что произошло. Главное, не дай эмоциям вновь охватить тебя, — Итан нежно взял Лизу за плечи и опустил её голову к себе на колени.

— Я была на работе, принимала приезжих, осматривала их и корабли, на которых они прибыли. Да что рассказывать, это был обычный рабочий день. Так продолжалось часов до двух, пока нас не предупредили, что сегодня придётся задержаться, и это при том, что нас сегодня обещали распустить за час до Затмения. Абсолютно все возмущались, что это нарушение трудового договора и что в конституции прописан короткий день в день Затмения, но начальству было всё равно. Главы всех отделов уведомили своих сотрудников, что, пока смена не окончится, они не смогут покинуть Транспортный купол. Все поворчали, но совершенно ничего не могли сделать.

Лиза вздохнула и продолжила:

— Я решила тебе позвонить, предупредить, что задержусь, но не смогла. Никто не мог никуда дозвониться. Я перепробовала, наверно, все телефоны своих коллег, но везде лишь слышала, что абонент недоступен. Это послужило триггером того моего состояния, в котором я была, когда мы встретились. А тут ещё прилетел, наверно, целый флот рабочих кораблей с Ядра. Вот честное слово, я никогда за всё время работы не видела такого количества кораблей. Их было невероятно много, и каждый нужно было просмотреть на контрабанду. Вот приспичило им лететь на Купол за материалами именно в день Затмения. Дальше всё как в тумане, кое-как доработала, будто робот, автоматически выполняющий команды. Самым неприятным было ощущение, будто кожа натянулась на лице, и мысли в голове роились, будто тысячи пчёл, и все они были одинаковыми: в порядке ли ты? Я задавала себе лишь этот вопрос.

— Я тоже переживал, но сейчас мы вместе, это самое главное.

Они прижались друг к другу ещё ближе и продолжили сидеть в тишине на лавке под тёплым светом фонаря, что был в метре от них, мерно рассеивая свой свет через поредевшую крону дерева.

— Может, не пойдём ни в какой ресторан? — спросил Итан Лизу. — Мне так хорошо здесь, такое спокойствие на душе.

— Не-а! Это наш вечер, мы должны пойти. Да меня уже и отпустило, — сказала Лиза, явно придя в себя и широко улыбаясь.

Сейчас она была действительно прекрасна с чистым, без макияжа, лицом.

— Тогда идём! — произнёс Итан, явно довольный тем, что узнаёт, наконец, свою любимую.

Он первым встал с лавки и протянул Лизе руку, чтобы помочь ей подняться, хотя помощь ей уже, конечно, не требовалась. Она была не против поиграть в леди и джентльмена, ей это всегда доставляло удовольствие. Он взял её за тонкую ручку, помог встать, и они направились к воротам парка.

— Стой, Итан, подожди! Я совсем забыла, — с этими словами Лиза достала из сумочки великолепные туфли и, держась за плечо Итана, начала переобуваться. — Вот теперь другое дело, негоже идти в ресторан в босоножках. Теперь пошли!

Их путь пролегал по неширокой брусчатой дорожке, вдоль которой росли деревья, широко раскинувшие кроны к своим собратьям, тем самым образуя плотную стену из ветвей и листвы. Меж деревьев находились лавочки, на которых сейчас расположилось множество людей. Дальше виднелась величественная статуя Иоана, основателя и первооткрывателя Купола и Ядра. Статуя впечатляла: на постаменте из белого мрамора стоял