Человек семьи - Робин Мур

– У тебя слишком хорошие способности, чтобы растрачивать их на столь беспорядочную жизнь, которую ты ведешь. Такая жизнь может завести только в тюрьму. Чем я могу тебе помочь?

– Вы ничем мне не обязаны, отец. Я признателен вам за то, что вы сделали теперь для меня, но больше вы не обязаны заботиться обо мне. Мы сквитались.

– Замолчи и сядь. Ты – представитель моего народа. Мы не можем бросать друг друга на произвол судьбы. Это позор и преступление, что никто не поинтересовался твоей судьбой после того, как твоя мать уехала в Нью-Джерси, но она сделала это по собственной воле. У нее была не очень счастливая жизнь; ей казалось, что, уехав, она сможет изменить свою судьбу. Но этот способ никогда никого не спасал. Мы все обязаны помогать друг другу. Ты видел, что случилось сегодня. Знаешь ли ты, что бы произошло, если бы ты остался один в такой ситуации? Если бы я не смог помочь тебе?

Пат кивнул головой с жалким видом.

– Ты приземлился бы в исправительном заведении. Они там не слишком хорошо обращаются с воспитанниками. И не вздумай поверить кому-нибудь, кто скажет, что раз ты несовершеннолетний, дело в полиции на тебя не заведут. Это просто означает, что его не используют против тебя, если когда-нибудь другое дело дойдет до суда. Но записи об арестах и нарушениях законов до совершеннолетия всегда будут оставаться в твоем деле в полиции.

Не пытается ли священник просто напугать его? Зачем он забивает ему голову такой дребеденью?

Отец Раймундо помолчал, задумавшись на несколько секунд, затем решительно хлопнул ладонью по столу. При этом кольца с драгоценными камнями издали резкий звук удара о деревянную поверхность.

– Мне нужен человек для помощи здесь, в приходе. Ты переедешь жить в пасторский дом. Будешь помогать в работе с молодежью. Может быть, наладишь работу атлетических команд. И еще закончишь школу. После этого подумаем о дальнейшем.

Пат пытался поднять голос в знак протеста. "Что он думает о себе, скажите ради Христа, этот жирный священник?" Но отец Раймундо поднял пухлую руку ладонью вверх – жест власти и решимости, предполагавший окончание спора.

– Забери свою одежду и вещи на Брум-стрит и принеси сюда сегодня же до вечера. София покажет твою комнату.

– Благодарю вас, отец. Я скоро вернусь, – вот все, что удалось ему ответить.

Фактически Пат и не намеревался возвращаться в приход, но, войдя в свою неприглядную комнату на Брум-стрит, невольно задумался. У него не было больше работы в фирме. Так как война закончилась, найти новую работу будет много труднее, особенно без характеристики с прежнего места. У него не было денег, ведь Вергаро освободил его от крошечного запаса наличных. Он не представлял себе, как сможет заплатить за комнату в следующем месяце.

Конечно, если он позволит священнику заботиться о его еде и жилье, это не сможет повредить ему, пока он не встанет сам на ноги. "В конце концов, – подумал Пат, – ведь все это временно".

Глава 7

Переход от вольной уличной жизни в Маленькой Италии к размеренному, упорядоченному существованию в доме пастора при церкви Святого Сердца Богоматери оказался весьма тяжелым. Раньше Пат проводил вечера, бродя по улицам до двух-трех часов ночи, сидя за кружкой пива, играя в очко или пытаясь овладеть искусством игры на бильярде. Иногда охотился за приглянувшейся проституткой. Такая жизнь была для него естественной и вполне удовлетворяла его потребности. Теперь вдруг оказалось, что он должен приходить в свою комнату не позднее десяти вечера, если не раньше. Часто его засаживали за занятия планиметрией, английским или историей в католическом духе.

Пат ожидал, что вскоре возненавидит такой распорядок, но постепенно такая жизнь начала приносить ему некоторое удовлетворение. Появились люди, которых заботило, что, когда и где он ест, где спит. Это значительно облегчило его существование после столь долгого времени, когда ему приходилось самому решать эти проблемы. Но еще более важным было то, что это случилось после шести лет одиночества, когда никого фактически не беспокоило, что происходит с ним сегодня и что ожидает его завтра. А отец Рэй, казалось, действительно радовался своей роли отца семейства.

Что касается школы, то учение не составляло для него проблем, так как Пат обладал быстрым, любознательным умом, а также богатым опытом уличного существования.

Он пропустил всего полгода занятий в школе, а упорядоченная жизнь в доме пастора при его неусыпном наблюдении за Патом помогала юноше и подстегивала его усердие в овладении знаниями.

У отца Раймундо в Бронксе жил брат, владевший большой строительной компанией, и на лето священник устроил Пата работать в отделе по производству стальных конструкций.

Проработав в компании до конца июля, Пат ни разу не видел своего босса Сэма Мэсси. Как-то в один из последних дней июля Пат, орудуя ацетиленовой горелкой, прожигал отверстия для болтовых соединений в притолоке уже изготовленной дверной коробки. Он снял очки для защиты от пламени, чтобы отереть пот со лба. И вдруг заметил, что неподалеку от него, видимо, уже некоторое время стоит, наблюдая за ним, мужчина в пальто из верблюжьей шерсти.

– Вам что-то нужно? – спросил Пат.

– Нет. Смотрю, как ты работаешь. Прожигаешь хорошие, аккуратные отверстия – капель металла почти не остается. Это хорошо.

Пат оглядел человека холодными спокойными глазами. Это был плотный мужчина среднего роста с хорошим солнечным загаром на моложавом лице и белокурыми волосами. Он улыбался.

Пат выключил горелку, испустившую при этом обычный протестующий хлопок. Положил ее на одну из стальных балок и прошел на другой конец кучи швеллеров к бригадиру Джиму Кингу – большому белозубому негру.

– Кто этот парень, что стоит там в пальто? – спросил он Кинга.

– Ого, парень! Ты не знаешь, кто это? Тебе следовало бы узнать о нем поскорее! Он – большой босс. Сэм Мэсси!

Пат был рад, что его лицо измазано сажей. Он почувствовал, как его щеки заливает горячий румянец смущения. Вернувшись на рабочее место, он подошел к Мэсси, все еще стоявшему там же и, очевидно, осматривавшему стальные детали.

– Сожалею, что не ответил вам, мистер Мэсси. Не знал, кто вы такой.

Мэсси пренебрежительно махнул рукой, унизанной кольцами.

– Ты поступил совершенно правильно, малыш. Никогда не делись информацией, пока не узнаешь, с кем разговариваешь. Это правильно. Тебе нравится работа?

– Здесь мне платят больше, чем я получал в любом другом месте, – признался Пат, – и мне нравится это... прожигание отверстий.

Мэсси закурил сигарету, наблюдая за ним сквозь пламя.

– Я слышал, что ты хороший работник. Но старайся выбирать балки более подходящие по размеру, указанному на чертеже.

Он указал башмаком на отрезок балки длиной в восемнадцать дюймов, который Пат отрезал при изготовлении притолоки.

– Эти стальные заготовки мы покупаем на свалке, – сказал Мэсси. – Они все разных размеров, поэтому отыскивай в этой куче куски, которые по длине больше соответствуют размерам, проставленным на чертеже. Мы платим за эти заготовки по весу, понимаешь?

– Я знаю, – ответил Пат, – но некоторые из балок сильно проржавели. Это – лучшая из всех, которые здесь валяются.

Мэсси сплюнул в ржаво-красноватую пыль, покрывавшую землю на рабочем дворе.

– Малыш, мы сначала осматриваем все балки, затем их привозят на этот двор. Если она лежит в этой куче, ты спокойно можешь трудиться над ней со своей горелкой. Позволь нам беспокоиться о ее состоянии. Она все равно потом закроется кирпичами и бетоном, правильно? Эта балка не является частью отделки.

Пат пожал плечами.

– Ну что, ты все понял, не так ли? – спросил Мэсси.

Пат заметил, что голос у него мягче и речь более культурная, чем у его старшего брата, священника.

– Все понял, мистер Мэсси, – ответил он, надевая защитные очки и поджигая горелку.

Мэсси махнул рукой, прощаясь под ревущий шум горелки, и прошел к другому концу кучи, где вступил в разговор с Джимом Кингом. По тому взгляду, который Кинг бросил в его направлении, Пат понял, что разговор шел о нем.

Работа была тяжелой, но он трудился с удовольствием. Кроме того, ему нравилось иметь честно заработанные карманные деньги.

Вечерами, тщательно смыв под душем с кожи грязь рабочего двора, Пат надевал узкие спортивные брюки и рубашку и крутился вместе с другими парнями возле кофейни Амальфи на Малбери-стрит. Иногда он участвовал в играх в мяч или гонял шары на бильярде. Временами подростки устраивали игру в очко в задней части одного из общественных клубов квартала.

Случалось, по вечерам отец Раймундо прогуливался вдоль соседних улиц, присаживаясь поболтать с друзьями за чашечкой кофе или рюмкой вина. Когда священник замечал Пата, он только кивал ему, делая вид, что знаком с ним так же, как с другими подростками, большинство которых он тоже знал.