Избранная Луной - Лана Ежова

Только стриптиза им не дождаться. Обойдутся…

Говорят, у праматери человечества Евы вместо одежды были фиговые листочки. У меня же будут лопухи… фиговая замена банному халату, но лучше хоть что-то, чем вообще ничего.

Перебежками, прикрываясь спереди и сзади здоровенными листками репейника, я прокралась к окнам своей комнаты. Второй этаж, высоковато, конечно. Но если взобраться на орех, то с ветки можно перепрыгнуть на подоконник открытого окна. Москитная сетка пострадает, но лучше я заплачу Вольскому за порчу имущества, чем повеселю голым задом его прислугу. Ох, главное, чтобы сетка выбилась, а не спружинила, откидывая меня назад, — вниз лететь далеко и больно.

Лопухи держать и лезть на дерево — еще та морока. Поэтому импровизированный наряд пришлось оставить на земле.

Чувствуя себя ловким гимнастом (ага, скорее стриптизершей на пилоне), я оседлала первую ветку.

— Бог в помощь!

И я рухнула вниз! Со страху «укуталась» в лопухи и только потом посмотрела на свидетеля моего позора.

— Точение когтей о мебель — не самое страшное, чего можно от вас ждать? — Вольский, высунувшись по пояс из окна своей спальни, глядел на меня с неприкрытой насмешкой.

— П-простите?.. — От стыда у меня не только щеки горели, но и уши.

— На нудизм тоже необходимо ввести запрет?

Извиняться за то, в чем нет моей вины, ужас как не хотелось!

Но пришлось…

— Прошу прощения, так получилось, я больше не буду!

Тщательно прикрывая тыл и авангард лопухами, я посеменила в сторону входа. Что ж, минуты позора не избежать — придется предстать перед зрителями, заждавшимися зрелища.

— Стоять! — рявкнул Вольский.

Я подчинилась, хоть и отдавало от его грубого приказа собачьей командой.

— Что еще, господин Вольский? Я ведь извинилась.

Хозяин дома стиснул губы, веселье из серых глаз пропало, взгляд вмиг заледенел.

— Я сейчас брошу вам что-нибудь из своей одежды.

Он отошел от окна. Спустя несколько долгих секунд в меня полетел темно-серый в черную полоску халат, приятно гладкий на ощупь и только что из стирки — он пах порошком и кондиционером для белья.

Под нескромным взглядом колдуна завернулась в вещь из его гардероба:

— Спасибо, я потом постираю и верну.

— Не ваша забота о стирке, отдадите — и все.

Решив, что разговор завершен, пошлепала — спасибо шутникам, что хоть шлепанцы оставили, — в нужную сторону.

— Подождите, я с вами.

Я пискнуть не успела, как он оказался рядом.

Ого! Бессильный, но на левитацию сил хватило?!

— Итак, я слушаю.

— Что именно? — невинно захлопала ресницами, отлично понимая, о чем он.

— Почему вы купались в душевой водителя, которой он пользуется после работы в гараже? И кто забрал вашу одежду?

Стучать на прислугу, а потом остаться с ней, когда он уедет? Как же, нашел дурочку господин маг.

— Понимаете, я бегала перед сном — не могу уснуть без пробежки… Увидела летний душ, решила освежиться. И пока шумела вода, белка украла мой сарафан, там ведь орешки нарисованы были…

Вольский слушал внимательно, но стоило дойти до личности похитителя вещей, замедлил шаг и вовсе остановился. Замерла на месте и я.

— Вы издеваетесь, Миамина?

— Нет, я немного пошутила. — И попросила: — Пожалуйста, не вмешивайтесь! Я сама разберусь.

— Что ж, дерзайте!

Он развернулся и ушел. А я еще постояла, поглядела ему вслед — подчеркнуто ровная спина явно говорила об обиде. Ну как же! Прискакал тут рыцарь на белом коне, чтобы защитить даму, а она его посылает: «Сама справлюсь, сэр, отвалите». Понять его недовольство можно.

Остро не хватало туфель на шпильке, но в холл я все же вошла с независимым видом если не королевы, то принцессы точно. И длинный халат хозяина дома был вместо монаршей мантии.

Троица сидела в засаде. Краем глаза отметив, как вытянулись лица зрителей, ожидавших шоу, со злорадной улыбочкой обронила:

— Не пора ли некоторым собирать чемоданы?

И поспешила к себе, пока Лиза не опомнилась. Я закрыла дверь, а спустя считаные минуты в нее постучали:

— Миамина, откройте! Мне нужно с вами поговорить.

Я молчала, и она долго стояла под дверью, ожидая. А затем ее шаги стали удаляться, притом удаляться в сторону комнаты мага. То-то он удивится, когда Лиза прибежит к нему каяться, что это из-за нее гостья бегала по саду голышом!

Открыла дверь:

— Про чемоданы я пошутила. Я ничего не рассказывала Вольскому — он просто одолжил мне халат.

Экономка, действительно поверившая, что хозяин ее уволит, с облегчением выдохнула:

— Спасибо!

И убежала, так и не извинившись за далеко не безобидный розыгрыш.

Интересно, на что Лиза рассчитывала? Что не буду жаловаться? Что Вольский не уволит ее? А ведь правда, не уволит в силу сложившейся ситуации. Смысл ему искать новую экономку, если он сейчас боится высовываться, везде видя шпионов?

Так весело прошел мой первый день в доме проклятчика. Сумею ли я продержаться здесь полторы недели? Особенно учитывая то, что сразу нарвалась на вражду?

Что ж, постараюсь помнить, что враги закаляют, а их мелкие пакости тренируют выдержку.

Глава 2

ОСКОЛКИ

Как показали последующие события, я правильно поступила, что не выдала Лизу, но при этом показала зубы. Гадостей мне больше не делали, экономка была вежлива и предупредительна. Вольский отметил, что ее отношение ко мне потеплело, и я стала ловить на себе его задумчивые взгляды. Неужели считал, что эмоциональные вервольфы не умеют решать проблемы бесконфликтно?

Мы много играли с Дашей: что маленький ребенок, что оборотень — у обоих море энергии, которую необходимо постоянно выплескивать. В противном случае произойдет то, о чем предупреждает песенка из мультфильма «Осторожно, обезьянки!»: «А иначе он взорвется, трах-бабах — и нет его!» Это точно про нас с Дашкой.

Вольский порой к нам присоединялся, но чаще всего безвылазно сидел в кабинете, отвлекаясь от своих дел на приемы пищи, да и то не всегда.

Волчий тоник и прочие подавляющие ипостась зверя снадобья я больше не пила, в результате слух, зрение и обоняние стали острее, особенно последнее. И нос говорил, что Вольский не так уж болен, как старается показать. Да, значительный урон резерву был нанесен, но далеко не до той опасной черты, за которой начинается магическое истощение или даже самое страшное — выгорание. Почему он преувеличивал, не знаю, да и неинтересно по большей части.

Раз сдерживающее сущность зелье я пить перестала, то и ночи мои изменились: стали тревожными, переполненными плохими снами. Тот кошмар, что увидела, задремав в комнате девочки, на самом деле был вполне реальным: однажды я обратилась во сне и побежала в лес, на территорию волков стаи Горобинских. Один из них и обратил меня три месяца назад.