Хранители мечей (СИ) - "LitaWolf"

А ещё вампиры слышали, что дварры всё-таки изловили всех остальных беглецов. И про то, что один из оборнов выжил после моего нападения, они мне тоже поведали.

Спустя неделю охота началась и на нас. Только вели её не дварры, авампиры. Мне такое в страшном сне присниться не могло! А настиг нас в итоге и вовсе мой отец! Моя лошадь пала ещё зимой, вдвоём на одной лошади долго от погони не побегаешь.

Правда, захватывать нас в плен отец не стал. Велел своим оставить его наедине со мной – мол, хочет сперва переговорить.

«Уходите отсюда, — сказал он так тихо, чтобы его не мог слышать никто кроме нас с Дэлвиром. — Сейчас портал в Полосатой горе открыт. Уходите этой же ночью».

Затем отец, на всякий случай, во всех подробностях напомнил мне маршрут, которым нужно пройти, чтобы попасть в портал и выбраться из пещер по ту его сторону.

«Всё запомнили? — Мы дружно кивнули. — Тогда бегите».

Отец указал мне взглядом на своего коня. Намекать дважды ему не пришлось – вырвав поводья из его руки, я вскочил в седло.

Увидев, что мы удираем, вампиры кинулись в погоню. Но как-то без энтузиазма. А вскоре и вовсе отстали.

Тем же вечером мы ушли на Землю.

— Влад, ты ведь понимаешь, что у погони не было энтузиазма, потому что таково было распоряжение твоего отца? — прозвучал позади них голос Дайнрис.

Девушка пришла практически следом за Лонгаронелем, и вампиры знали о её присутствии. Просто никто не хотел прерывать рассказ Ворона – в том числе, он сам.

— Понимаю. — Ворон развернулся на сто восемьдесят градусов: — А ты понимаешь, что если бы он просто с самого начала дал Дэлвиру пристанище, никаких проблем вообще бы не было?! Но ему понадобилось ещё и преступником меня объявить!

— Возможно, он был вынужден это сделать, — предположил Лонгаронель.

— Ну конечно!.. — ядовито бросил Ворон.

— Поверь, так бывает.

Лонгаронель поведал историю из собственной жизни о том, как после глупой выходки Эльджеты Элестайлу пришлось объявить охоту на неё и на собственного друга – таков закон. Причём охота была самой настоящей. А королю оставалось лишь надеяться на то, что друг сумеет укрыться от преследования и благополучно покинет Бордгир.

Правда, в итоге Элестайл нашёл способ, как сделать возможным возвращение Лонгаронеля домой – и даже вместе с Эльджетой.

— Вот именно, что Элестайл-то сделал всё, чтобы вернуть вас, а не изгнать как можно дальше, — прокомментировал Ворон, дослушав историю.

— Быть может, твой отец тоже думал, что вы отсидитесь на Земле, пока не улягутся страсти, и вернетесь, — сказала Дайнрис. — Но вы, как я понимаю, за двести с лишним лет не появились на Сэйнорре ни разу.

— Отец нас тоже не искал.

— Но кто сказал, что и не ждал? — возразил Лонгаронель. — Насколько, из всего, что слышал, я сумел понять его характер, такой вариант более чем вероятен.

— Ты правда так думаешь? — Ворон пристально посмотрел на него.

— Да, Влад. Очевидно, твой отец был уверен, что прощения от сына ему не будет. Но если бы ты сделал шаг навстречу...

— Влад, твой отец был главой клана, — Дайнрис подошла к нему вплотную. Она чувствовала, что сейчас ему необходима поддержка. Ворон обнял её за талию. — Это накладывает определённые обязанности. В том числе, по части исполнения законов – сколь бы ужасными они ни были.

— А ещё по части отношений с другими расами, — развил мысль Лонгаронель. — Твой поступок мог повлечь проблемы с дваррами.

— Знаю. Но отдать друга им на растерзание яне мог! — почти выкрикнул Ворон.

— Влад, я понимаю. Только, боюсь, дать Дэлвиру приют в замке твой отец просто не мог себе позволить. Тебе вообще не следовало появляться там с ним сразу после побега. Вам нужно было отсидеться, скажем, на той же Земле хотя бы несколько лет – пока инцидент забудется, а уж потом ты мог бы и о гражданстве для своего друга просить. Уверен, реакция твоего отца была бы совсем иной.

— Возможно... — в печальной задумчивости произнёс Ворон. — Тем более что тогда наш клан был правящим. Ты зря полагаешь, будто я никогда не задумывался о том, что ты сейчас сказал. Только ведь за все двести лет отец ни разу не попытался разыскать меня и поговорить. А значит, считал, что я неправ от начала и до конца, а не просто совершил ошибку, когда привёл Дэлвира в замок, не подумав о последствиях.

— Ты тоже ни разу не попытался поговорить с отцом, хотя, в отличие от него, тебе вовсе не пришлось бы искать его.

Ворон в очередной раз закурил, крепко обнимая другой рукой Дайнрис. В его застывшем взгляде отражалась вселенская печаль.

— Влад, летим с нами, — снова заговорил Лонгаронель спустя несколько минут. — Быть может, и насчёт отца что-то прояснишь наконец. В любом случае, не те сейчас на Сэйнорре времена, чтобы были актуальны события двухсотлетней давности. Ну, а если кому-нибудь всё-таки вздумается припомнить тебе былое преступление – драконы тебя в обиду не дадут, — добавил он с саркастической улыбкой.

Ворон тоже невольно улыбнулся:

— Не сомневаюсь. Ладно, летим.

— Вот и замечательно.

Глава 6

Ворон с Дайнрис так и остались стоять у окна, крепко обнявшись. А Лонгаронель, решив им не мешать, направился обратно в Малый зал.

Невольно вспомнилось его собственное возвращение в Бордгир после побега. Только настроение у него тогда было совсем другим. Впрочем, и ситуация другая, нежели у Ворона. Да, оба нарушили закон, оба бежали от своих. Однако он-то вернулся вовсе не изгоем, да и виновником всех его бед являлся никак не отец, а заклятый враг – пусть даже впоследствии они подружились.

А Ворону с отцом уже и не поговорить, не прояснить недосказанности...

И как его там встретят – тоже вопрос. Впрочем, может, спустя двести двадцать лет беглеца и не вспомнит никто? Правда, Зэндел-то вон с ходу узнал, хотя раньше, насколько понимал Лонгаронель, друзьями они не были.

Вопреки ожиданиям, в зале не оказалось никого, кроме одного-единственного дракона. Что самое замечательное – даже Эльджета не дождалась его возвращения.

— Твоя жена пошла посмотреть, где находятся покои, которые отвели вам оборотни, — сказал стоявший у окна дракон. Звали его Квийли. Наверняка это был сокращенный вариант имени – своими полными именами драконы предпочитали вовсе не загружать головы иноземцев.

Ну и Тень с ними. Куда больше Лонгаронеля занимало другое – у этого дракона волосы были медно-рыжего цвета, а глаза – изумрудно-зелёными. И раз уж выдался случай им оказаться наедине...

— Что интересного за окнами? — осведомился Лонгаронель, встав рядом с драконом.

— Зима. Больше ничего. Но когда среди сугробов не бродят кхулфы, кажется, что это самая обычная зима.

— Скажи, Квийли, не ты ли предок нашего Лорго? — взял с места в карьер вампир. Конечно, он не мог быть уверен, что в их мире не существует второго дракона с такими же приметами, однако интуиция подсказывала...

То как Квийли, едва заметно, но всё же вздрогнул, уверило интуицию Лонгаронеля в её стопроцентной правоте.

— Кто такой Лорго? — тем не менее попытался откреститься от истины дракон.

— Ты действительно не в курсе? — тон Лонгаронеля являл собой эдакую смесь невинности и воплощения язвительности. Вампир всегда был уверен, что Инри с ходу определил, чьим именно потомком являлся Лорго. Им, правда, он не сказал ни слова, но неужто умолчал о своём открытии и дома?!

— Откуда ж мне быть в курсе?

— Ну, мне казалось, что драконы относятся к родственным связям достаточно трепетно. По крайней мере, если судить по семье Инри. Кстати, Влад с лёгкостью может установить родство, всего лишь отведав кровь кандидатов.

Квийли посмотрел на вампира и тяжело вздохнул:

— Не нужно. Но я вынужден просить тебя ни о чём не распространяться хотя бы среди наших. У нас подобные вещи не одобряются. К тому же я женат. И тогда был женат.

— Зачем же ты произвёл на свет Вейлари?