Слепой. Кровь сталкера - Андрей Воронин

– Да, – покачал головой Слепой. – Хорошо, что теперь практически любую книгу в электронном варианте можно найти.

– Теперь молодежь, по-моему, вообще не читает, все больше телевизор и кино смотрит, – заметил Потапчук. – Скоро вообще разучатся читать.

– Самая большая опасность даже не в том, что разучатся читать, а в том, что разучатся общаться… – вздохнула Лиза.

– Вот для этого и придуманы шашлыки! – сказал Потапчук и, потирая руки, пошел к мангалу.

– Да, если приглашают на шашлыки, значит, приглашают пообщаться, – кивнул Слепой.

Как оказалось, Потапчук, очевидно желая выглядеть перед Лизой мастером на все руки, сам замочил мясо – аккуратно порезанную свиную шею – и приготовил дрова и угли. Через тридцать минут в установленном на полянке складном мангале уже испускали жар угли, а Потапчук в черном фирменном фартуке колдовал над нанизанными на шампур шашлыками. Поскольку он действительно знал в этом толк, очень скоро запах дыма начал соединяться с ароматом сочного, пропитанного специями мяса, помидоров и лука. Слепой тем временем занялся вместе с Лизой нарезанием хлеба, овощей и сервировкой стола.

– Да, вот от чего я отвыкла в Швеции, так это от наших российских шашлыков. Колбаски на барбекю, бананы в шоколаде – это, поверьте, по сравнению с настоящими шашлыками ливерка, – покачала головой Лиза.

– Ну и сравнения у вас, фрекен, – ухмыльнулся Слепой.

– А вообще шведы, как и все скандинавы, питаются просто, можно сказать, без фантазии… – начала Лиза и вдруг, втянув воздух, зажмурилась от удовольствия: – Как в детстве…

– А вы в детстве часто ездили на шашлыки? – спросил Слепой.

– Да нет, только когда отец брал с собой, – пожала плечами Лиза и добавила: – До сих пор помню вкус последних его шашлыков. Тоже было начало лета, и мы тогда ездили к кому-то из его друзей, но шашлыки делал отец. Тоже с луком, с помидорами… И водитель с нами был, Виктор. Я в него тогда даже была чуточку влюблена…

– Тот самый Виктор, с которым отец ездил в последнюю поездку в Зону? – уточнил Слепой.

– Да, – кивнула Лиза, – тот самый. Все куда-то тогда разбрелись, а мы с Виктором пытались привести захмелевшего отца в чувство. И Виктор, помню, смеясь, спросил у отца, о каких сокровищах он говорит. А отец тоже наверняка дурачился, понизил голос и буквально прошипел: «Да, сокровище. А еще карта. Целая карта сокровищ». После этого отец совсем вырубился… А назавтра, когда мы с Виктором в машине попытались снова вывести его на эту тему, искренне расхохотался: «Провел я вас! Ну и одурачил же я вас! А вы, дурачки, поверили?! Ну, скажите, поверили?!»

– Ну вот, мне кажется, Лиза, вы наконец вспомнили что-то действительно очень важное, – заметил Слепой, – и теперь у нас с вами есть хотя бы какая-то зацепка.

– Вы что, думаете, что отец тогда по пьяни выболтал что-то серьезное? – удивилась Лиза.

– Серьезное не серьезное, не суть важно, – покачал головой Слепой, – но что-то в этом есть.

После шашлыков Лиза заторопилась, собираясь вернуться в город, но потом позвонила маме, а та сообщила, что ей лучше и посоветовала Лизе остаться ночевать у генерала Потапчука на даче.

Вечер выдался действительно теплый, чуть томный. Сирень отцветала, но зато все сильнее благоухали кусты жасмина, которые густо разрослись у изгороди. После того как догорели в мангале угли, Потапчук развел небольшой костер и включил несколько специальных садовых фонариков, которыми страшно гордился.

– И чего тебя, Лиза, занесло в эту Швецию! – покачал он головой. – Что, у нас своих, что ли, парней не хватает?

– Да отправили меня тогда к тете… А я там прижилась. И вот даже замуж вышла, – улыбнулась Лиза.

– Но как я понимаю, тебя тогда не просто так отправили в Швецию: отец волновался, чтобы тебя здесь кто-нибудь не обидел. Времена были нервные. Чечня, террористы. А отец твой занимался весьма рискованными делами. Так что, можно сказать, Швеция тебя спасла.

– Швеция меня спасла, – кивнула Лиза. – И не только от террористов. Я серьезно болела, а тетя с ее мужем меня вылечили. Теперь вот и я лечу людей.

– Вы врач? – с уважением спросил Слепой.

– Да, дерматолог. У нас своя клиника в Ньюч¸пинге, – с гордостью сказала Лиза. – Если что, милости просим.

– Будем знать, – кивнул Слепой.

– Да, Лиза, твое «милости просим!» звучит, я бы сказал, неоднозначно. Это как «болейте на здоровье!» – покачал головой Потапчук.

Лиза смутилась и добавила:

– Ну, приезжайте просто так, в гости. Шашлыки не обещаю, но барбекю обязательно организуем. С бананами в шоколаде.

– Ой, Лиза, не порти послевкусие! – покачал головой Потапчук.

– Да ладно вам, после таких шашлыков послевкусие ничем не перебить, – заметил Слепой.

– Жалко, мама в больнице, а так бы и она хоть немного развеялась, – покачала головой Лиза.

Слепой почти не пил, у него уже появился свой план действий. Можно было, конечно, рассказать о нем Лизе или хотя бы генералу Потапчуку, но он уже давно заметил, что, когда появляется какой-то план, лучше поменьше говорить, а действовать.

Как только Потапчук с Лизой уснули, он вынул из брошенной Лизой в коридоре сумочки ключи от ее квартиры, захватил старую генеральскую шинель и фуражку, которые висели на вешалке, и направился к машине.

Лизин адрес, он об этом помнил, был на конверте с письмом, которое отправил Лизе якобы ее отец.

Уже припарковавшись в соседнем дворе, Слепой облачился в генеральский китель и фуражку. Он знал, что на дежурящих обычно на входе бабушек-консьержек безотказно действуют только два образа – аварийная служба и военные. После многочисленных сериалов даже люди в белых халатах и полицейские могут вызвать у них подозрение. Аварийная же служба их пугает, а военные – завораживают.

Расчет Слепого был точен. Заспанная консьержка при виде строгого и решительного молодого генерала лишь привстала и подобострастно улыбнулась.

Слепой поднялся на нужный этаж и обнаружил, что дверь квартиры родителей Лизы чуть приоткрыта. Он огляделся и спрятался за выступ стены. Ждать, к счастью, ему пришлось недолго. Из квартиры выскользнул невысокий, крепко сбитый мужчина в камуфляже и натянутой на лицо маске и направился к лифту. Слепой покачал головой: кто бы ни был этот человек, он хороший психолог. Спецназовца всякая консьержка не только пропустит туда и обратно, но еще и, если ей прикажут, ни одной живой душе не расскажет, что его видела. Даже полицейским и фээсбэшникам.

Подскочив сзади, Слепой, хотя генеральская шинель и мешала, мастерски заломил незнакомцу руки за спину, и уже через пару минут они оказались в квартире Лизы. Можно было, конечно, вытащить этого, судя по его плохой физической форме, совсем не спецназовца на улицу, погрузить в машину и доставить прямо на дачу к генералу, но у Слепого на его счет были свои планы.

Глава 4

Хотя в Москве стояла уже глухая ночь, первое, что сделал Ганс Ларсон, когда их разместили в номере отеля, позвонил своему младшему брату Карлу в Стокгольм с просьбой разобраться с пропавшим в аэропорту багажом, точнее, небольшим светло-коричневым саквояжем, в котором находилась карта. Карл был врачом и жил в небольшом городке Ньюч¸пинге, а в Стокгольм приезжал по своим делам и заодно подвез их в аэропорт. Тогда, в Стокгольме, они еще надеялись, что саквояж улетел в Москву, но в Москве стало понятно, что саквояж похитили, о чем Ганс и хотел сказать брату, но брат не дал ему и слова вымолвить:

– Ганс, здесь твой саквояж попал в историю, – сообщил он. – Все телеканалы только об этом и говорят.

– В какую еще историю? – напрягся Ганс, зная, что Карл всегда был склонен к преувеличениям.

– Полицейские обнаружили его в переходе, который ведет к службам управления аэропортом. И кто-то решил, что это теракт. Как в Москве, в Домодедово. И что где-то поблизости находится террорист-смертник, готовый одним нажатием на кнопку своего мобильника привести устройство в действие. Всех немедленно эвакуировали, аэропорт перекрыли. Я успел отъехать и уже позже, роясь в Интернете, увидел сообщение и картинку – твой саквояж. Правда, на сайте тут же показали, что видеокамеры зафиксировали, как ставил его в переход какой-то странный тип в темной маске. И я подумал, что, может быть, обознался.

– Так это мой был саквояж или не мой?! – возмутился Ганс.

– Твой, твой. Потом прибыли специальные службы, военные. И обезвредили взрывное устройство.

– Какое еще взрывное устройство?! – опять возмутился Ганс.

– Не знаю, но в информационном выпуске сказали, что там было взрывное устройство. И какие-то твои бумаги. По ним тебя и идентифицировали и объявили в розыск. Если придут ко мне, я скажу, что не знаю, где ты. Иначе тебя и в Москве найдут. Да ты и сам можешь обо всем узнать в Интернете, – посоветовал Карл.

– Узнаю… А карта, карта там была? – заволновался Ганс. – Там должна была быть карта. Ты пойди в полицию, скажи, что я твой брат, что ты не знаешь, где я, но я буду тебе звонить, скажешь, что саквояж у меня украли и, скорее всего, подбросили. Но под подшивкой там спрятана очень важная карта. И мне она срочно нужна. Скажешь, что я ученый и не могу быть террористом.