Последний герой - Александр Мардань

ТАТЬЯНА: Он кто?

ЛЮДМИЛА: Тань, я не хочу об этом.

ТАТЬЯНА: И что ты дальше думаешь?

ЛЮДМИЛА: Я не думаю… И вообще — о чем это мы? У нас с Витей через несколько дней — серебряная свадьба!

ТАТЬЯНА: Да, Людочка, не хотела расстраивать, но до шестнадцатого я задержаться не смогу.

ЛЮДМИЛА: Тань, ну как же?.. Я так надеялась, что ты будешь…

ТАТЬЯНА: Люда, никак не могу! У нас на пятнадцатое билеты, летим с Мишей в Рим на конференцию. Поэтому я к вам только на три дня. Но ты не расстраивайся, отметим ваш юбилей! Послезавтра идем в ресторан. Я вас гуляю. (Наполняет рюмки.) Ну что, второй тост — за встречу?

Чокаются и выпивают. Слышно, как хлопнула входная дверь. Заходит Виктор.

В руках у него несколько увесистых пакетов и тюльпаны.

ВИКТОР: А-а-а! Какие люди!!! Подожди, не души в объятиях, а то чего-нибудь разобью… (Людмила принимает у него пакеты. Он отдает ей один букет, целует в щеку.) С праздником! (Подходит к Татьяне.) Вот теперь — с приездом! Здравствуй! (Вручает ей цветы, обнимает, целует.) И с праздником!

ТАТЬЯНА: Привет! (Целует его. Смеются, рассматривают друг друга.)

ВИКТОР: Ну, покажись, как теперь выглядят сливки общества?

ТАТЬЯНА: Ничего тебе не делается! В холодильнике, что ли, спишь?

ЛЮДМИЛА: Вить, я-то думала, что она раньше приехала, чтобы подольше побыть. А она — всего на три дня.

ВИКТОР: А шестнадцатое?

ТАТЬЯНА: Увы, без меня.

ВИКТОР: Не-е, никуда мы тебя не отпустим! Люд, ты гостью еще не кормила?

ЛЮДМИЛА: Сейчас поставлю греть… Не начинали, ждали тебя.

ВИКТОР (декламирует.): «Я не будни, я праздник, которого ждут!» (Достает из пакетов яркие упаковки, банки.) Ничего не надо греть. Ужинаем сегодня на морском дне. Тигровые креветки — это что-то! Щупальца осьминогов! Их знаете как ловят? Опускают на дно веревку, к которой привязывают много глиняных горшков. А через несколько часов вытаскивают — и в каждом горшке по осьминожке. Они, глупые, домики себе ищут.

ТАТЬЯНА: И на дне квартирный вопрос не решен. Кто бы мог подумать!

ЛЮДМИЛА: Ты где был? В «Атлантиде»?

ВИКТОР: Да.

ЛЮДМИЛА: И что?

ВИКТОР: Все в порядке, ставки растут. Есть за что продолжать борьбу.

ЛЮДМИЛА: А это? (Показывает на деликатесы.)

ВИКТОР: В свете названных сумм одолжил у Кости.

ТАТЬЯНА: Люда, в термосе кипяток остался? Креветки надо залить, чтоб оттаяли.

Людмила с Татьяной суетятся у стола. Виктор тем временем включает радиоприемник, под звуки танго подходит к Татьяне и церемонно кланяется.

ВИКТОР: Разрешите вас пригласить?

Они танцуют, Людмила продолжает накрывать на стол.

ВИКТОР: Как у Миши дела? Чего не приехал?

ТАТЬЯНА: А работа?

ВИКТОР: Взял бы отгулы.

ТАТЬЯНА (смеется): У кого? У самого себя?

ВИКТОР: Да, налицо конфликт труда и капитала… в одном лице.

ЛЮДМИЛА: У меня все готово, к столу!

Все садятся.

ТАТЬЯНА: Катюшку ждать не будем?

ВИКТОР: Будем есть и ждать. Я голодный. (Разливает водку по рюмкам.) Девочки! Дорогие! С праздником вас! Кстати, вы знаете, что наступает после международного женского дня?

ТАТЬЯНА иЛЮДМИЛА (хором): Что?

ВИКТОР: Международная женская ночь.

Все смеются, выпивают. Начинают закусывать креветками, которые еще не успели остыть.

ТАТЬЯНА: Горячие какие! (Дует. Обжигаясь, чистит креветку и отправляет ее в рот.) Ох! Люд, соку налей, обожглась.

ВИКТОР (назидательно подняв палец): Вот! Нетерпеливость — наша главная беда!

ТАТЬЯНА: Французы говорят: терпение — лекарство бедных.

ЛЮДМИЛА: Помнишь, я когда беременная ходила, в продажу вдруг ананасы выбросили — замороженные ломтики? Ты их мне приносил, а я никогда не могла дождаться, чтобы они полностью растаяли. Ела ледяные, а потом так язык болел!!!

ТАТЬЯНА: Ребята, так что у вас тут с квартирой? Я по телефону не совсем поняла, думала, какие-то дальние перспективы, а у вас, гляжу, уже и газа нет.

ЛЮДМИЛА: Больше половины соседей уже выехали.

ТАТЬЯНА: И сколько за нашу двушку дают?

ВИКТОР: Ты спроси — сколько теперь дают? Сначала предлагали просто мыло.

ТАТЬЯНА: То есть?

ВИКТОР: Шило на мыло. Двадцать тысяч — ровно столько, чтобы купить такую же коробку. Мы, конечно, отказались — и правильно сделали. Сегодня дают уже шестьдесят! Вот что значит — потерпеть, а не хватать горячее, потому что хочется быстрее…

ТАТЬЯНА: Вить, в тебе, оказывается, скрывался гений бизнеса! Ну, а как вы планируете с нами поделиться?

ЛЮДМИЛА: Тань, ты о чем?

ТАТЬЯНА: Люда, это квартира наших с тобой родителей. Наше с тобой наследство. Твоя доля и моя доля.

Тяжелая пауза.

ТАТЬЯНА: Я что-то не то говорю?

ЛЮДМИЛА: Таня, ты что? Для вас же это — вообще не деньги. Мишин месячный оклад. Вы и в советские времена благодаря его должности из-за границы не вылезали. А теперь!.. Да для меня это — единственная надежда пожить по-человечески. Не в роскоши, а по-че-ло-ве-чес-ки!

ТАТЬЯНА: При чем здесь Мишина должность? Его оклад? Чего ты считаешь чужие деньги? Да, ездили. Пакетных супчиков полные чемоданы… Экономили, чтобы привезти что-нибудь…

ЛЮДМИЛА: А сейчас? Таня, у вас же все есть. Хорошо, дадим мы тебе твою долю. Ты же эти деньги за месяц потратишь! На туфельки и косметику!

ТАТЬЯНА: А кому какое дело, как я их потрачу? Это что получается — раз я не нищая, значит, не имею право на наследство?

Виктор берет сигареты и выходит на кухню.

ЛЮДМИЛА: Ты же здесь столько лет не живешь!

ТАТЬЯНА: Ну и что? Значит, если бы я не уехала к Мише на север, а как ты — привела мужа сюда, тогда бы со мной поделились?

ЛЮДМИЛА: Уехала — и всех нас с глаз долой! А знаешь, что такое со стариками жить? Мама последние два года не вставала. Ты понимаешь, что это такое? Ты соображаешь, как мы тут?.. А теперь я должна помнить о том, что тебе полагается по закону?

ТАТЬЯНА: Значит, тебе за то, что ты ухаживала за родной матерью, полагаются деньги? И сколько это стоит? Ладно, я еще с юристом посоветуюсь. Людмила молча встает и уходит на кухню. В комнату возвращается Виктор.

ВИКТОР: Я, Таня, вот что думаю…

Раздается визг Людмилы. Татьяна вскакивает, Виктор бежит на кухню, возвращается, поддерживая Людмилу, которая схватилась за сердце. Усаживает ее за стол.

ВИКТОР: Женщины! Не бойтесь мышей — бойтесь котов! И вообще — если грызуны еще не покинули судно — значит, курс верный.

ТАТЬЯНА: Господи! Как ты меня напугала!

ВИКТОР: Кстати, о мышах. (С интонацией кота Леопольда.) Ребята, давайте жить дружно! Ты, Таня, остынь. Делить-то пока нечего.

ТАТЬЯНА: Как это — нечего? Ты же сказал — шестьдесят тысяч дают.

ВИКТОР: Дают. А мы не берем. Еще можно потянуть кота за хвост, и через месяц они дадут больше.

ТАТЬЯНА: И сколько ты хочешь?

ВИКТОР: Двести.

ТАТЬЯНА: Все не так плохо, как я думала, все гораздо хуже… Ты ненормальный. Они столько не дадут.

ВИКТОР: А куда они денутся, если мы не съедем?

ТАТЬЯНА: Да вышвырнут они вас отсюда!!!

ВИКТОР: Я все узнавал. Квартира приватизирована. Они права не имеют.

ТАТЬЯНА: Чего? Права? Ребята, вы где живете? Какие права? У них штат юристов и десяток отработанных вариантов — как избавиться от таких, как вы.

ЛЮДМИЛА: И как?

ТАТЬЯНА: Сегодня у вас отключен газ? Потом отключат все, что можно отключить. Если не надоест носить на четвертый этаж воду, греть ее на примусе и стирать в тазике при свете керосиновой лампы — тогда пустят в ход последние доводы.

ВИКТОР: Это какие же?

ТАТЬЯНА: Ну, самое простое, как в «Дубровском», — пожар. Случайный, конечно. А могут разлить ртуть. Потом вызовут службу МЧС. Те приедут и в пять минут эвакуируют отшельников. Понял? Тебя не выкинут, а э-ва-ку-и-ру-ют! Чтобы сделать в квартире дезактивацию.

ЛЮДМИЛА: А где они ртуть возьмут?