Линия ночи - Андрей Павленко

Еще бы не понятно! Все тут же хватают лопаты и роют, роют, роют… Никакого, ясное дело, кабеля не находят, но зато все понятно, четко и приятно.

На здоровье.

Вот тебе и мотивация.

В нашем случае все несколько сложнее – вампиры и их коллеги по цеху не студенты, лапшу о кабеле им на уши не намотаешь.

Любой, даже самый хитроумный расклад наших политиков, вздумай они гнуть свою, не совпадающую с чужими линию, обернется им же на погибель.

Закулисные интриги стары как мир. И кто, как не долгожители, лучше остальных знают те потайные пружины, что приводят их в действие? А добавить к этому всякие там гипнозы и отводы глаз, и все, крышка гроба с грохотом захлопывается.

Кроме того, кто сказал, что наши политики не владеют информацией о чужих? Или что тех же чужих нет в правительстве?

В итоге, придет конец той жизни, которую мы так ругаем, и к которой так привыкли. Хорошо это или плохо? Наверное, плохо, поскольку другие расы тут же начнут преследовать свои цели, одна из которых слегка проредить население, путем поедания-выпивания оного.

Поднимите руку, кто хочет, чтоб его съели! Разве что какой-нибудь извращенец-каннибалофил? Я, например, не горю желанием.

Это могло бы произойти раньше, и может, даже происходило. Но тогда на страже стоял Бог Дайрон, который взмахом руки останавливал не в меру распоясавшихся авантюристов-гурманов.

Почему же именно теперь эта практика дала сбой? Дайрона подкосил старческий маразм, расстроил планы не вовремя проснувшийся радикулит, или же подпортил настроение вросший ноготь?

Кто знает…

Тогда, в самолете, Дайрон рассказал много интересного, в том числе, и о собраниях. А позже, в ноутбуке, я нашел весьма познавательные документы. Правда, кто автор, осталось загадкой.

Итак. Первые, то бишь, руководители рас, получали извещение, или Весть, предлагающее поучаствовать в Собрании. Такие собрания проводились раз в десять лет, каждую последнюю субботу марта на протяжении нескольких сотен лет.

Фактически, Собрание должно было проводиться в году, оканчивающимся цифрой семь. Другими словами, последнее было в две тысячи седьмом году, а следующее, соответственно, должно было проходить в две тысячи семнадцатом.

От каждой расы, или (если вспомнить учебник по биологии), каждого вида, сколько-нибудь имеющего влияние на социум, присутствовал полномочный представитель.

Даже правильнее будет сказать, не имеющего влияние, а могущего основательно попортить кровь остальным.

Людям то есть.

Чтобы понять, откуда вообще появилась эта, образно выражаясь, традиция, мне пришлось окунуться в историю, забыв об «официальной» версии тех событий, которые были предложены человечеству. И заглянуть в прошлое.

Я не претендую на правдивость этих сведений, а говорю лишь о том, что нашел в компьютере.

Итак, немногие дошедшие до нас документы, представляющие немыслимую ценность для историков и датированные VII веком нашей эры, упоминают о схождении Благодатного Огня в Великую Субботу в городе Иерусалиме.

Об этом слышали все: Господь возжигает в лампаде, спрятанной в толще каменных стен, святой огонь, который, перенесенный на любую свечу или факел, первое время не обжигает. Напротив, этим огнем можно излечить множество недугов.

Но человечество знает лишь о верхушке айсберга.

О подводной же части известно очень немногим.

Западнее, в тот же самый день, и тот же самый час, на том месте, где через сто лет возникнет Папская область, впоследствии государство под названием Ватикан, в небе расходятся облака, и ослепительный солнечный луч озаряет место, где позже возведут одну из величайших святынь нашего времени – Собор Святого Петра. Пока там возвышается лишь древняя базилика – память о правлении первого христианского императора Константина, и рядом с нею небольшой собор, возведенный над могилой Святого Петра, мученически погибшего в цирке Нерона.

Небеса посылают свет такой мощи, что спустя минуту, когда луч исчезает, истертые каменные плиты продолжают испускать слабое сияние, которое окончательно исчезает лишь к рассвету следующего дня.

Явления, подобные этому, происходят единовременно в разных точках земного шара и следуют ежегодно: Бог являет смертным свое расположение.

На логичный вопрос, почему это происходит в седьмом веке, а не первом, напрашивается столь же логичный ответ: не тогда ли Дайрон обрел божественную силу, если ему, по словам Джейсона Элдриджа, около полутора тысяч лет?

Вся эта иллюминация будет продолжаться до тех пор, пока однажды, сначала в Иерусалиме, а спустя несколько лет и в Риме, некие неизвестные личности, ужасно богохульствуя, не обвинят Господа во всех бедах и грехах человечества, голоде, войнах и болезнях.

Что касается голода, войн и болезней, таковые хоть и присутствовали, но вряд ли являлись результатом вмешательства Дайрона; скорее было это неизбежным следствием той жестокой эпохи.

А вот массовые смерти, красно-черной нитью обвившие этот отрезок тысячелетия, не слишком вписывались в общую картину.

Кроме того, достославная эпоха порнократии, или правления блудниц – времени, когда женщины семейства Теофилактов, – римских аристократов, имели огромное влияние на тогдашних понтификов, пришлась на тот же период.

И Дайрон воспользовался сложившейся ситуацией, опираясь на эти, в общем-то, нерадостные события, как на повод отвернуться от человечества. Другими словами, перестал являть массам свои знамения.

Странный, не совсем логичный поступок, но, тем не менее, факт остается фактом: Бог покинул арену событий.

Короче, несколько лет неграмотный народ, разинув рты, безуспешно дожидался чуда.

В эпоху, когда не только интернет, но даже и газеты еще не могли оказать своего благотворного влияния на жаждущие зрелищ массы, новости передавались самым надежным путем: из уст в уста.

И немногочисленное тогда еще население, возможно и с чьей-то подачи, облетела ужасная весть: Бог отвернулся от них, пошедших на поводу у нечистого. А болезни, войны и голод – это наказание, воспоследовавшее за дьявольские наущения.

Некоторые, впрочем, утверждали, что если церковь, погрязшая в грехах, стоит нерушимо, и кара не пала на головы первосвященников, значит, Бог на ее стороне.

В общем, смятение прочно поселилось в непросвещенных умах людей, и того и гляди, норовило выбраться наружу.

Когда же Дайрон вероятно, решил сменить гнев на милость, обнаружилось, что он опоздал: предприимчивые священники уже научились собственноручно добывать Благодатный Огонь посредством взаимодействующих химических элементов, и помпезно являть его наивной пастве.

Церковь качала мускулы.

Что же до божественного света, некогда озарявшего будущую площадь Святого Петра, и прочих святых мест, тамошние церковники популярно объяснили народу, что до тех пор, пока тот не покается в грехах и не преклонит колени пред Церковью (читай, не подкинет деньжат в ее закрома), спектаклей чтоб не ожидали.

Ну еще бы!