Числа. Трилогия (сборник) - Рейчел Уорд

– У меня тут одно дельце. Сейчас вернусь.

Они на несколько минут скрылись в какой-то дальней комнатушке, а я осталась стоять, соображая. Подойдя к Жуку, татуированный тип оглядел меня с ног до головы. И теперь в мозгах у меня плавало его число, а я пыталась сообразить, что бы это значило; я хоть и не затянулась тем косяком, но, видимо, надышалась дыма. Мозги ворочались со скрипом – я не то чтобы перестала соображать, но делала это очень медленно. 11122009. Что бы это могло значить? Потом я все-таки сосредоточилась. Получается, одиннадцатое декабря этого года. В этот день Татуированный откинет копыта. За четыре дня до Жука. Блин, да что здесь такое творится?

Жука рядом не было, новое число прожигало мне мозги, так что я здорово завелась. Прибилась к этим новым приятелям Жука, но они не знали меня, а я – их. Закрыла глаза, сделала вид, что слушаю музыку, прикинула, сколько я здесь еще продержусь, заметит ли Жук, что я свалила, а если заметит, что об этом подумает.

А потом что-то заставило меня открыть глаза – шум стал каким-то другим или кто-то меня толкнул, не знаю. В другом конце комнаты обстановка накалялась. Несколько парней, в том числе и Татуированный, кого-то пихали. Руки, плечи, локти – все шло в ход. А в самой гуще возвышался Жук. Здоровенный, как каланча, но было понятно, что происходит. На него наезжали, над ним стебались. Он вскинул руки, будто хотел сказать: «Да ладно вам, ребята», а они бесновались вокруг, как гиены. Жук – он длинный, но при этом кожа да кости, и, когда я на него глянула, комок подкатил к горлу. Такой беззащитный.

Через пару минут из комнатушки вышел еще какой-то тип, в бейсболке и темных очках. На первый взгляд ничего особенного, но было в нем что-то такое, в осанке, что ли. Представлять его мне было не нужно: явно Баз, здешний главный. Он что-то сказал, и от Жука мигом отстали. Жук начал благодарить, было видно, что он просто рассыпается в благодарностях, голова трясется, как у фарфоровой собачки. Потом он вернулся ко мне.

– Давай, Джем, нам пора.

Он ухватил меня за плечо, а я, вместо того чтобы вывернуться, позволила ему довести меня до дверей: мне очень хотелось наружу, я давно пожалела, что пришла.

– У тебя все в порядке? – спросила я.

– А то, еще бы. Просто класс. Просто класс. Давай, сваливаем.

Пока мы пробирались сквозь толпу, он продолжал трясти головой и что-то бормотать. Теперь мне не пришлось прокладывать дорогу: перед нами расступались. Все ведь видели эту потасовку в углу, на Жуке теперь стояла особая печать.

После этой духовки, Базовой квартиры, воздух снаружи показался просто ледяным. Мы молча спустились по лестнице. Жук, похоже, не собирался мне ничего объяснять, пришлось спросить самой:

– Что там, блин, приключилось?

– Ничего.

– Не держи меня за дуру, Жук. У тебя вдруг ни с того ни с сего появляется новый музыкальный центр, заводятся деньги, тебя приглашают к Базу, а три недели назад он бы на тебя и не чихнул, даже если бы от этого зависела твоя жизнь. Видела я этих типов вокруг тебя. Ты во что вляпался? В какую хрень?

– Да нет, Джем, ничего такого. Вернее, ничего такого, с чем я не разберусь. Они… просто хотели убедиться, что я не сдрейфил. А я и не сдрейфлю. Все будет классно. Всех-то делов – отнести кое-куда один пакетик, принести другой обратно.

– Пакетик? – Сердце у меня упало. – Блин, Жук, на что это они тебя подрядили?

– Да я так, помогаю немножко.

Мы теперь шлепали по главной улице. Жук торопливо осмотрелся, потом метнулся к дверям какого-то магазина и поманил меня за собой. Такой, понимаешь, весь таинственный – просто умора. Если бы нужно было со всей улицы выбрать одного типа, у которого совесть нечиста, все бы дружно указали на него.

Я втиснулась с ним рядом. Жук распахнул куртку, выпустив в ночь облако знакомого запаха.

– Ты чего?

Он улыбнулся как человек, у которого есть тайна и которому просто не терпится ею поделиться. Сунул руку во внутренний карман, достал какой-то конверт. Наклонился ко мне и сказал почти шепотом:

– У меня тут две штуки.

Я выглянула из нашей щелки. Вроде поблизости никого, кто мог услышать.

– Рот закрой, – сказала я.

Жук фыркнул:

– Честное слово. Две тысячи. Видишь, Джем, мне доверяют. Вон чего доверили.

– А если тебя по дороге ограбят или еще чего?

Даже в темноте было видно, как он осклабился.

– Сейчас, ограбят. У меня вон какой охранник, еще и с ножом. Будешь моим телохранителем.

– Отвали, – сказала я. Я теперь чувствовала себя полной дурой, что притащила этот ножик. – Просто без ножа в темноте как-то неуютно.

– Да я ж тебя не ругаю, чел. Дело хорошее. У меня тоже есть.

– Убери ты этот чертов конверт, пока кто-нибудь не увидел, и пошли.

Он засунул конверт обратно, мы пошли. Жук так и пыжился, словно кот, объевшийся ворованной сметаны. Я не желала портить ему настроение, но, с другой стороны, не хотелось, чтобы он вляпался во все это более основательно.

– Жучила, он тебя просто использует. Не было бы это опасно – он бы сам все сделал; правда, я без понятия, чего ты там делаешь. Но арестуют-то тебя. В тюрягу захотелось, да?

– Да чего со мной случится? Я же не младенец. Потусуюсь с ними несколько месяцев, ну, пару лет, а потом завяжу. Когда у тебя деньги в кармане, тебе все дороги открыты.

И тут я подумала, похолодев: Нет для тебя никаких дорог, дружище. Тебе осталась пара недель в этой дыре. И мне сделалось грустно, невыносимо грустно. Дело в том, что между Жучилой и мной происходило что-то странное. Я впервые в жизни не просто наблюдала за человеком. Я переживала за него. Я вдруг начала надеяться, что не так прочла его число, что это выдумка, что оно – ненастоящее. Хотя прекрасно знала: настоящее. Хочешь не хочешь, а он через две недели умрет. А я – Господи, прости – так хотела ему помочь. Больше того – я хотела спасти его.

Когда я вернулась, Карен, разумеется, поджидала меня, и я получила обычную взбучку. После этого, чтобы ее немножко успокоить, я снова начала ходить в школу, но через неделю случилась новая заморочка, похуже первой. Не буду врать, однокласснички от меня отцепились по большей части. Кто-то засек меня на той вечеринке, и то, что меня приглашают к Базу, прибавило им почтительности. Хорошо иметь друзей в высших кругах. Кое-кто еще прохаживался про нас с Жуком и про наши с ним отношения, но теперь это был просто смех, не насмешки, причем не без некоторой почтительности.

– Ты Джем не трогай. Она теперь гангстерша. Подружка гангстера!

Я поняла, почему Жук так разважничался. Приятно чувствовать себя не последним человеком.

Но Джордан с его дружками все время маячили поблизости. В понедельник после вечеринки у База он снова появился в школе, держался от меня в стороне, но я чувствовала, что он за мной наблюдает. Ждет своего часа. Сидит за своей партой через три ряда от меня и прожигает мне череп взглядом.

Выдал он себя на одной утренней перемене. Я шла мимо кабинетов химии и биологии и вдруг почувствовала, что меня преследуют. Обернулась, увидела двух дружков Джордана. Подумала: «Ну нет, не побегу» – и продолжала идти шагом, повернула за угол и налетела на самого Джордана. Он вытянул руку и сильно толкнул меня в грудь.

– Ты куда, гангстерша?

– Не твое собачье дело. Дай пройти.

– Подожди, есть разговор.

– Не о чем мне с тобой говорить.

Тоном я этого не показывала, но чувствовала, что попалась; сердце колотилось как бешеное. Они затиснули меня в уголок, всего их было пятеро. Шансов не было, разве прибегнуть к помощи тайного дружка. Я крепко сжала в кармане рукоятку ножа.

– Ты мне не нравишься, Джем, и твой дружок тоже.

– Он не мой…

– Заткнись. Сейчас я говорю.

Ему нравилось чувствовать свою власть. Меня это взбесило. Вот ведь козел, собрал целую банду, чтобы запугать меня. Я понимала: нужно опустить глаза и молчать, – ну, стукнут пару раз, на том все и кончится. Да вот только достал он меня, и соображала я уже плохо. Поэтому выхватила нож и вытянула перед собой.

– Нет, это ты заткнись. Не хочу я тебя слушать. Просто дай мне пройти и больше не приставай.

Они замерли. Все смотрели на нож. Воспользовавшись этим, я проскользнула мимо Джордана – он не удерживал. На долю секунды я почувствовала огромное облегчение, а потом впилилась прямиком в Маккалти. Он тут же схватил меня за запястье и сжал так, что нож упал на пол. Не выпуская моей руки, он достал из кармана платок, нагнулся, подобрал в него нож – прямо как коп в телевизоре, когда собирает улики. Было сразу видно: он торжествует. Он поймал меня. С поличным. Сука.

– Сейчас прозвенит звонок. Ступайте на уроки, – рявкнул он. – А ты, – обратился он ко мне с тайным торжеством, – пойдешь со мной.