Заговор Грааля - Линн Шоулз

Далее шло интервью со специалистом по археологии из Нью-йоркского музея Естественной истории. Он снисходительно улыбался, называя Арчера фанатом собственных теорий. «Иногда, — говорил он, — доктор чересчур увлекается. У него было много сумасбродных идей». Археолог, тем не менее, признал за Арчером несколько важных открытий, включая работу по поиску Ноева ковчега, но заметил, что Арчер подрывает доверие к себе собственной чудаковатостью.

Ученого обсуждали еще в нескольких интервью. Одно из них привлекло внимание Коттен: доктор Джон Тай-лер, католический священник, историк-библеист и археолог, тепло отзывался об Арчере. Тайлер учился у Гэбриэла Арчера и считал, что пожилой археолог предан своей работе; он отметил, что многие открытия ученого пролили столь долгожданный свет на библейскую историю.

На вид Тайлеру было за тридцать, он был высокий, темноволосый, с обветренным лицом человека, много времени проводящего на улице. И у него красивые глаза, решила Коттен.

Она перемотала пленку и снова включила отрывок с Тайлером. Он говорил негромко, но уверенно и веско.

— У него возвышенные стремления, — рассказывал Тайлер об Арчере. — Я желаю ему удачи.

Коттен записала название колледжа, в котором преподает Тайлер. Это как раз в Нью-Йорке, и священник может оказаться хорошим источником информации. Она вспомнила, что Арчер прошептал ей в гробнице, — явно что-то из Библии. 26, 27, 28, Матфей. Наверняка имелся в виду отрывок из Библии. Она взглянула на часы — еще почти пятнадцать минут до встречи с Тедом Кассельма-ном.

Закончив поиск в архиве, Коттен направилась обратно по коридору и сунула голову в монтажную.

— У кого-нибудь есть Библия?

— Вдарилась в религию на Ближнем Востоке, Коттен? — спросил редактор монтажа, оглядываясь через плечо.

— Поищи на тумбочке у кровати в отеле, — посоветовал его ассистент.

Она ухмыльнулась:

— Очень смешно. Нет, ребята, серьезно. Где бы раздобыть Библию?

— У журналиста, который делает религиозные сюжеты, — предположил редактор и отвернулся к мониторам.

— Точно, — воскликнула Коттен, удивляясь, как сама не подумала об этом. Хотя, конечно, религия — не совсем то, о чем она часто думает. Еще раз взглянув на часы, девушка направилась в нужный кабинет.

— Какое издание? — спросила секретарь журналиста.

— Не знаю. А разве нет какого-то стандартного? Секретарь указала на дверь за спиной и встала.

Коттен последовала за ней.

Одну стену целиком занимал книжный шкаф, от пола до потолка. Секретарь достала с полки Библию короля Якова[4].

— Когда закончите, поставьте на место, — сказала она, выходя из комнаты.

— Спасибо, — отозвалась Коттен, не поднимая головы.

Что там говорил Арчер? Матфей? Матфей в Новом Завете, это она знает. Матфей, Марк, Лука, Иоанн. Вот и все, что она выучила в воскресной школе.

— 26, 27, 28, — бормотала она, листая книгу.

Пробежавшись пальцем по каждой странице, остановилась на Евангелии от Матфея, 26 глава, и прочитала вслух стихи 27 и 28:

— «И, взяв чашу и благодарив, подал им и сказал: пейте из нее все, ибо сие есть Кровь Моя Нового Завета, за многих изливаемая во оставление грехов…» Господи, — потрясенно прошептала девушка. Неужели это как-то имеет отношение к Чаше Тайной вечери? Неужели она может быть в шкатулке, спрятанной у нее в плите? Арчер сказал, что ищет величайшее в мире сокровище. Она выдохнула, осознав, что может оказаться на гребне невероятной сенсации.

Достав из кармана листок бумаги, Коттен сняла трубку и набрала номер справочной. Узнала телефон колледжа, где преподает доктор Тайлер, и позвонила.

— Да, я ищу преподобного доктора Джона Тайлера. Насколько я понимаю, он у вас преподает. — Выслушав ответ, она приуныла. — Ну а вы не знаете, куда его сейчас назначили? — И после паузы предложила: — Запишите мой телефон.

Повесив трубку, Коттен схватила свои вещи и побежала в кабинет Теда Кассельмана, директора службы новостей CNN. Постучалась.

— Входите.

Кассельман сидел во главе длинного стола для совещаний, перед ним лежали папки. Через несколько стульев от директора сидел Торнтон Грэм. Он тепло улыбнулся Коттен, когда та вошла в комнату.

Тед Кассельман поднял голову. Это был сорокадвухлетний чернокожий мужчина среднего телосложения, с ухоженными ногтями, ранняя седина выгодно подчеркивала насыщенный оттенок кожи.

— Ну и везучая ты, девочка, — заявил Кассельман, вставая и целуя ее в щеку. — Попробуй еще раз выкинуть подобное, и я устрою так, чтобы тебя взяли объявлять прогноз погоды на кабельном канале, где-нибудь на Бобровом ручье. — Он взглянул на часы на стене. — Кстати, ты опоздала.

— Прости, Тед, — сказала она, улыбаясь как можно невиннее. — Мне нужно было сбегать в архив.

— Да? Я думал, ты уже узнала все, что нужно.

— Просто хотела кое-что уточнить.

— Сядь и отдохни. Мы уже почти закончили. — Кассельман вернулся на свое место и раскрыл папку. Пробежался глазами по первой странице и спросил Торнтона: — Что ты знаешь о Роберте Уингейте?

— Самое основное, — ответил Торнтон. — Главным образом — его пресс-кита. — Он пытался поставить карандаш на ластик. — Богатый промышленник, в политике новичок, довольно много приверженцев. За основу своей платформы взял семейные ценности и высокую мораль. Пока недостатков не видно, идеальный кандидат. — Торнтон прокрутил текст в окне своего неизменного ноутбука. — Преданный семьянин, щедрый, богатый. Один из любимых проектов — национальный фонд поддержки молодежных ферм для городских неблагополучных детей. И он занимается не только трудными подростками. Уингейт помог открыть несколько филиалов «Клуба де Моле»[5] в разных частях страны, особенно в своей родной Флориде. Открыто протестует против насилия над детьми и…

— Подожди. — перебил Кассельман. — Что за «Клуб де Моле»?

Торнтон посмотрел на него:

— Детская версия масонской ложи. Это организация для мальчиков в возрасте от двенадцати до двадцати одного года.

— Еще что-нибудь? — спросил Кассельман.

— Мало что о нем известно. Уингейт появился на политической сцене из ниоткуда. Очевидно, за ним стоят большие деньги.

Тед Кассельман почесал подбородок:

— Давай поищем, отчего Уингейт такой идеальный. Сделай о нем сюжет для воскресного вечера.

— Сейчас поручу своим, — отозвался Торнтон. Он собрал заметки, встал и обошел вокруг стола, приблизившись к Коттен. — Загляни ко мне после монтажа, если сможешь.