Зоосити - Лорен Бьюкес

Джерри придирчиво разглядывает сертификаты. Они подделаны безукоризненно, есть даже голографическая печать Резервного банка.

— Я, естественно, покажу их своему адвокату, — говорит он, но я понимаю, что он блефует. Запах денег слишком силен и заглушает шепоток сомнения нахально, как вувузела.

— Показать-то можно… — говорит Вуйо, и его почти симпатичное лицо морщится в озабоченной гримасе.

— В чем дело, мистер Бакки?

— Прошу вас, называйте меня просто Эзекиил. Мы же с вами друзья.

— Итак, в чем дело, Эзекиил?

— Из-за этого может возникнуть отсрочка.

Черил испускает протяжный стон.

— Большая отсрочка?

— Несколько недель, не больше… Два месяца максимум.

— Погодите, погодите минутку, мы ведь уже и так на многое согласились! Это все, что у нас есть. Наши пенсии, наши сбережения. Я занял денег у сына! Вы понимаете, чего нам стоило прилететь сюда? Причем уже в третий раз!

— Мистер Барбер, вы все время относитесь к делу с редким пониманием. Просто сейчас в Гане конец фискального года, и правительство ограничивает все банковские сделки на период урегулирования.

— Ничего глупее я в жизни не слышал!

— Джерри! — одергивает его Черил.

— Это же Гана! — Вуйо пожимает плечами.

— И что же нам делать?

Вуйо надолго задумывается и вдруг хлопает себя ладонью по лбу:

— Придумал! Наш банк выпускает облигации на предъявителя. Я выдам вам облигации на всю сумму вашего денежного вклада! На обналичку уйдет месяц, зато они не подпадают под ограничения, введенные правительством на восстановительный период. Так что вам ничто не грозит. И мы можем приступить к заключительному этапу операции!

— Не знаю… все как-то сложно. Может, нам лучше подождать?

— Ожидание — вот что было хуже всего, — рассеянно роняю я.

— Что, дорогая? — Черил сжимает мне руку.

— Мы не знали, убьют нас или нет… Над нами постоянно издевались, нас насиловали. По очереди. Иногда выдергивали кого-нибудь наугад. Иногда заставляли нас самих выбирать, решать, кто будет следующей жертвой. Но брали не ту, кого выбирали мы, а другую. И с этим приходилось жить — жить, зная, что ты кого-то предала.

— Ах, моя милая! Ах, моя милая! — Черил задыхается, прикрывает рот ладонью. — Ах… представляю себе нашу Мэнди! Джерри, ты представляешь? Ах!

— Я хочу сказать вам спасибо, — говорю я, глядя на свои руки, стиснутые на коленях.

— Ах! — кудахчет Черил. — Ах ты, господи!

— Ладно, — вздыхает Джерри. — Значит, облигации на предъявителя?

— Всего на семьдесят два часа. А потом вы получите два с половиной миллиона долларов! — отвечает Вуйо.

Пока мужчины обсуждают, как лучше обменять сумку с наличными на фальшивые облигации несуществующего банка, я заказываю для нас с Черил чай.

— Можно спросить, как вы намерены поступить с деньгами? — спрашиваю я у Черил.

— Купим дом для всей семьи. Для нас, Аманды, Саймона и их детей. Конечно, за два с половиной миллиона баксов можно купить и виллу в Малибу. Но мы хотим остаться в Ороре. Тогда Мэнди сможет переехать к нам из Чикаго, и мы будем проводить больше времени с внуками. Погодите минутку, у меня есть фото. — Черил достает свой телефон и показывает в нем снимок несчастного младенца, пускающего слюни, и улыбчивой девчушки с косичками и родимым пятном на щеке в виде клубничины. — Это Арчи, а это Бекки — дети Аманды. А вот Саймон… Саймон и его подруга собираются усыновить ребенка.

— Какие красивые, — говорю я, возвращая телефон.

— А как же вы, дорогая?

— Попробую начать новую жизнь, здесь это сделать гораздо проще.

— А что же приют?

— Ах да, приют… Гм… Мы подыскиваем для него здание. Можно сказать, уже нашли. Бывший дом престарелых, который можно отремонтировать. Там очень красиво. При доме есть большой парк с бассейном… Он недалеко от ботанического сада. Там будет чудесно! Мне хочется, чтобы он был похож на дом, в котором я выросла.

— Как приятно, когда у тебя вдруг появляются возможности!

— Да.

Мы обе умолкаем.

— Вам очень трудно было бежать оттуда?

— Черил, прошу вас, об этом слишком больно говорить. — Я закрываю лицо руками. Раздвинув пальцы, я вижу, как сумка снова начинает извиваться. Чтобы Ленивец прекратил, я пихаю его носком туфли.

— Ах… да, конечно! — Она кладет руку мне на плечо и снова неуклюже притягивает к себе, поглаживает по спине. — Ничего, ничего, — говорит она. — Успокойтесь, успокойтесь!

— Все устроено! — Джерри широко улыбается, как человек, с чьих плеч свалился невероятный груз. Да, сомнение — штука тяжелая. — Можно помочь вам, Фрэнсис? — Он хватает клетчатую сумку, и я не успеваю ему помешать. — Ух ты! Что у вас там — все ваше имущество?

— Джерри! — восклицает ошеломленная Черил.

— Ах, извините, я вовсе не хотел… — Но тут Ленивец, недовольно ворча, высовывает из сумки морду.

Джерри роняет сумку. К счастью, до пола всего пять дюймов, но Ленивец визжит так, будто упал с водопада Виктория.

— Матерь Божья! Что там такое?

— Джерри Барбер! Ты прекрасно знаешь, что там такое! Ах, Фрэнсис, вы должны были нам сразу сказать! — Вуйо незаметно для Барберов гримасничает, намекая на то, что мне лучше быстрее все уладить.

— Мне… было стыдно, — бормочу я.

— Что вы, детка, вам совершенно нечего стыдиться! Это не значит, что вы плохая. Это просто значит, что вы когда-то совершили дурной поступок. — Черил сурово смотрит на Джерри. — Вы умница, славная, хорошая девочка! — В глазах у нее снова блестят слезы.

Мы смотрим вслед Джерри и Черил, которые выезжают со стоянки, забитой «БМВ-Х5» и «Ауди-А4», в своем белом арендованном «фольксвагене-поло». И весело машем руками, пока они не поворачивают за угол.

— А ты и правда умница, — говорит Вуйо, передразнивая Черил.

— Заткнись, Вуйо!

— Надо будет повторить.

— Где мои двадцать процентов?

— Может быть, в следующий раз.

— Я подписывалась только на один раз. Спектакля на бис не будет.

— А как же твой должок? Девяносто четыре тысячи с лишним — сумма немалая.

— Лучше я придумаю для вас другие «рыбы»…

— А я удвою тебе процент.

— А мне плевать!

— Что, уже забыла про своего братца? — коварно спрашивает Вуйо. — Того, который умер?

— Пошел ты!

— Кстати, как поживает твой любовник — тот иностранец, мквереквере? Как его — Бенуа, что ли? Будь осторожна, Зинзи! Ты ведь помнишь, что было в прошлый раз, когда ты стала поперек дороги серьезным людям!

Вуйо садится в «БМВ-Х5» — у него их несколько. На всякий случай запоминаю номер. Скорее всего, он фальшивый, но я обожаю собирать информацию. YZG899 GP. Я стучу в окошко. Он опускает стекло.

— Ну, что еще?

— Подвези меня!

— Купи себе машину, — отвечает он и уезжает прочь.

Глава 6

Несмотря на раннее время — сейчас всего три часа, — в «Маказе» уже не протолкнуться. Вот что бывает, когда в округе не хватает нормальных мест, где можно отдохнуть. Пивнушек и церквей по соседству хватает, но «Мак» пользуется особой популярностью, и по-моему благодаря жареной курице по-лагосски и красивому виду. Бар находится на втором этаже бывшего торгового центра, оставшегося с тех пор, когда Хиллброу еще считался шикарным районом. Когда-то здесь были дорогие отели, рестораны, модные уличные кафе и торговые центры, набитые до самой крыши предметами роскоши. Даже у Зоосити была Прошлая Жизнь.

Несколько лет назад много шумели о переделке и облагораживании района; дело закончилось тем, что к нам повадились «красные муравьи». Их так прозвали из-за красных шлемов. Они пытались выселить теперешних обитателей, самовольно захвативших квартиры в бывших шикарных домах. Довольные домовладельцы в предвкушении будущего расцвета замуровывали кирпичом входы в жилые башни… Но выселенные всегда находили способ вернуться. Предприимчивости нам не занимать. Иногда приходится кстати и дурная репутация…

Бар устроили в бывшей громадной витрине, выходящей на улицу. Раньше в витрине, как в универмаге «Мейси», вращались предметы роскоши и стильные аксессуары; помню, как-то под Рождество сюда впихнули даже «шевроле» с откидным верхом. За рулем сидел Санта-Клаус в темных очках и гавайской рубашке.

Для создания определенной атмосферы в «Маке» сохранили кусочки прошлого. В витрине стоят два манекена, мужской и женский. Мужской манекен без обеих рук, зато одет в аккуратные вельветовые брюки, ярко-зеленый свитер и мягкую шляпу с полями. У женского манекена лицо пошло пятнами; на нем изъеденное молью белое мини-платье и высокие сапоги-ботфорты. Оба манекена застыли в вызывающей позе — когда-то она считалась верхом крутизны. И все равно на фоне посетителей манекены выглядят шикарно. Завсегдатаи далеко не так хорошо одеваются.