Игрушка для генерала (СИ) - Соболева Ульяна "ramzena"

Надзиратель толкнул меня на колени и сдавил мне плечи с такой силой, что на глаза навернулись слезы. Теперь я смотрела на носки сапог генерала… на две буквы «ВВ» сбоку на подошве. Мне кажется, они впечатались мне в память, что они теперь выбиты на мне изнутри, как метка или клеймо. Моя принадлежность ему. Пока неосознанная. Не та, которой ему принадлежат ученики и будущие агенты с Острова. Иная принадлежность. Я пока не могла дать ей определения. Он продолжал молчать, а я знала, что он на меня смотрит. Это было бешеное ощущение взгляда каждой клеточкой тела, и я дрожала под этим взглядом, летала в пропасть. Чувствовала, как подрагивают пальцы конвоира. А вот он боится. Панически. До смерти боится. Даже вспотел, и я ощущаю этот запах пота, меня от него тошнит.

— Отпусти её! — от звука голоса Владимира кожа покрылась мурашками.

Пальцы надзирателя разжались. А потом мне показалось, что я умираю, точнее, я взлетаю. Стремительно, так быстро, что горло перехватывает от адреналина. Генерал поднял мое лицо за подбородок резким движением, и я невольно зажмурилась. Меня обожгло прикосновение. Это было его первое прикосновение ко мне. Совсем не чувственное, скорее, грубое, властное, но для меня это было самое невероятное сексуальное потрясение. Потому что все мое тело прострелило током, разрядом в тысячу вольт.

— Смотри мне в глаза!

Пальцы на подбородке сжались сильнее, и я медленно подняла веки. Ничего подобного я никогда в своей жизни не испытывала, вздрогнула всем телом, когда наши взгляды встретились. Все, что я чувствовала до этого, стало вдруг таким серым, блеклым, незначительным. Бездна его взгляда затягивала, лишая возможности моргнуть, вздохнуть, а у меня дух захватило от восхищения. Кристально-чистая синева, слишком яркая и ослепительная, я тонула в ней. Увидела недоумение в его глазах, не знаю, что именно он прочел в моих. Точнее, я догадывалась, я не умела скрывать эмоции, ни одной, и меня трясло от взгляда на него, от всплеска чувственного наслаждения ощущать его пальцы на своем подбородке. Пусть через перчатки, но мне они казались такими горячими… эти длинные пальцы, которые мне так хотелось увидеть не скрытыми под тонкой черной кожей.

Генерал завораживал, гипнотизировал, и я понимала, что в этот момент не принадлежу себе, потому что он словно проникал в мои мысли, в меня саму, через этот зрительный контакт, заставляя мою кровь вскипать и стыть в жилах. Контраст на контрасте.

— Говори! Рассказывай все! Кто ты такая?

Порабощение воли, не терпящее возражений, только подчинение. Беспрекословно и немедленно.

— Я — ВВ13

И я заговорила. Я рассказывала ему о себе… я словно впускала его внутрь себя самой. Все мое сознание было готово принять его, оно жаждало впустить так далеко, как он захочет, так глубоко, как прикажет. Как если бы я приняла его в свое тело. От мыслей об этом сердце заколотилось еще быстрее. И от осознания, что он заговорил со мной, что он касается моего лица и от той дикой эротической волны, с которой меня обволакивало его присутствие, я задрожала, чувствуя, как учащается снова мое дыхание, как пульсирует внизу живота, как затуманивается мой взгляд, все еще тонущий в ледяной синеве. Сейчас, спустя время, я понимаю, что тогда он не применил никаких усилий для того, чтобы я это почувствовала. Это был всего лишь первый приказ Хозяина своей игрушке и я покорилась… но не как агент. А как женщина. Маленькая женщина, которая уже тогда сходила по нему с ума. Это было зарождение чувств.

Первая любовь беспощадна. Она слишком чиста и наивна, чтобы прятаться где-то в глубине, она на поверхности, ее можно потрогать руками, увидеть. Ее невозможно скрывать, контролировать. Контроль приходит с опытом, у меня его тогда не было и в помине.

— Расскажи мне все! — Голос ворвался в сознание, заставляя распахнуть шире глаза.

И я рассказала ему про насилие над изгоями, трупы за пустырем, смерть ДР24, наверное, и многое другое, от чего мои щеки зарделись, а его брови слегка приподнялись в удивлении, губы скривила усмешка, и мне показалось, я сойду с ума от стыда. Краска прилила к щекам, но отвести взгляд не смела.

— Дальше — приказал, почувствовав мое смущение.

Рассказала про закрытый корпус и все что увидела там, и как погиб надзиратель. Все до этой самой секунды. Синева темнела, затягивая все глубже, как грозовое небо, которое вот-вот пронзит молния. А потом он отвел взгляд, и я резко выдохнула, почувствовав слабость во всем теле и разочарование… Да… Какое-то странное разочарование, словно его взгляд, сплетенный с моим связывал меня с ним и сейчас эта ниточка оборвалась.

— Казнь отменяется. ВВ13 останется здесь для выполнения задания.

Я вскинула голову, чувствуя, как начинаю задыхаться от волнения.

— Она преступница! Убийца! По всем законам….

Я не сразу поняла, что происходит, пока не услышала хриплый стон надзирателя и звук упавшего тела. Резко обернулась и содрогнулась от ужаса — тот был мертв. Его широко распахнутые глаза смотрели в потолок, и в них отражался один из прожекторов. На лбу виднелась круглая дырочка от пулевого отверстия. Владимир опустил руку с пистолетом и я подумала о том, что даже не услышала выстрела.

— Увести. Вымыть. Накормить. Определить в комнаты для работников до моих дальнейших указаний.

Я так и не узнала тогда, за что Владимир убил надзирателя. Лишь спустя время я пойму, за что он его убил.

Меня подняли с колен, а я смотрела ему вслед, на удаляющийся темный силуэт и понимала, что меня не казнят в ближайшее время. Я зачем — то все же понадобилась генералу Власову. И какая разница, зачем, лишь бы это дало мне возможность видеть его снова.

Я стояла под горячими струями воды и наслаждалась запахом мыла, свежестью густой пены, стекающей по истерзанному телу. На Острове не было такой роскоши, как ванна и душ. Мы мылись в общей душевой. А здесь повсюду зеркала, мраморный пол, белоснежные полотенца. Ноздри трепетали, улавливая запах еды, видимо пока я час сидела в ванной, мне принесли ужин. Перед тем, как меня привели в мою комнату, я оказалась в странном помещении, похожем на кабинет врача. Я даже чувствовала запах лекарств и спирта. Молчаливая женщина в белом халате, подвергла меня осмотру. Приказала раздеться, осмотрела мою спину, заглянула в рот, посветила в глаза, ощупала цепкими пальцами мое тело, волосы.

— Отличный экземпляр, Елена Валерьевна, — кивнула своей помощнице, — один из самых идеальных за последнее время. Я не удивлена, что он оставил ее. Возьми кровь на проверку.

Через несколько секунд мне в руку впилась игла и женщина, которую назвали Елена, набрала в пробирку моей крови, приложила ватку, пахнущую спиртом, к моей вене на сгибе локтя.

— Когда началась первая менструация? — спросила вторая, ощупывая мой живот.

Это был первый вопрос, который она задала мне и мои щеки запылали. Я не привыкла обсуждать себя с кем-либо. Да, нас осматривали на Острове, но там никто не задавал вопросов. И это происходило довольно редко.

— Тебе что-то не понятно в моем вопросе?

— В тринадцать, — ответила я.

— Регулярно? Есть сбои, задержки?

— Нет.

— Половые контакты?

Резко посмотрела мне в лицо. У нее черные глаза, чуть раскосые и цепкие. Они меня пугали.

— Нет.

Вторая что-то записывала в блокнот, делая пометки.

— Сексуальное возбуждение, оргазмы, мастурбация?

Я сглотнула и отвела взгляд, женщина подняла на меня глаза снова.

— ВВ13, я задала тебе вопрос, и ты обязана на него ответить. Что-то из вышеперечисленного было? Ты должна отвечать честно. От этого зависит твое будущее.

— Нет, — я ответила довольно уверенно и не отвела взгляд. Та кивнула и снова что-то отметила в блокноте. Потом грациозно встала, подошла к шкафчику, покрытому блестящей белой краской, достала оттуда голубой халат и подала мне.

— Надень и ложись на кровать.

Натянув на себя халат и затянув концы пояса, я села на краешек кровати. Женщина подошла ко мне с неким незнакомым мне инструментом.