В чаше - Джон Варли

- Нет, давайте, скажите мне.

- А почему ты думаешь, что мне хочется иметь дочь?

Она, похоже, испытала облегчение.

- О, об этом не беспокойтесь? Я вам хлопот не доставлю. Как только мы сядем на Марсе, можете подать бумаги на аннулирование наших отношений. Я опротестовывать их не буду. Да я могу подписать обязательство не опротестовывать ничего - даже до того, как вы меня удочерите. Это строго деловое соглашение, Кику. Вам не надо беспокоиться о том, что придется быть мне мамашей. Мне это не нужно. Я собираюсь...

- А почему ты думаешь, что для меня это всего лишь деловое соглашение? - взорвался я. - Может быть, я старомоден. Может быль, у меня совсем другие мысли. Но на формальное удочерение я не пойду. У меня уже был один ребенок, и я был хорошим родителем. Я не удочерю тебя лишь для того, чтобы доставить тебя на Марс. Это мое последнее слово.

Она изучала мое лицо. Похоже, она пришла к выводу, что я и впрямь так решил.

- Я могу предложить вам двадцать тысяч марок.

Я поперхнулся.

- А откуда ты взяла такие деньги?

- Я сказала вам, что обирала этих славных людей из Просперити. А на что, черт возьми, мне здесь их тратить? Я откладывала их на всякий случай, вроде этого. Чтобы предложить бесчувственному неандертальцу со странными мыслями о том, что хорошо и что плохо, который...

- Хватит об этом. - Мне стыдно сказать, что я испытал искушение. Неприятно обнаружить, что то, что вы считали моральными соображениями, внезапно оказывается не таким уж важным перед кучей денег. Но мне помогала боль в спине и то скверное настроение, которая она вызывала.

- Ты думаешь, что можешь купить меня. Ну что же, я не продаюсь. Я считаю, что делать это аморально.

- Тогда черт с тобой, Кику, черт с тобой. - Она сильно топнула ногой, и ее тянучка повторил движение. Она собиралась проклинать меня и дальше, но когда ее нога коснулась поверхности, нас оглушил взрыв.

Как я сказал, до того было тихо. Там нет ни ветра, ни животных, на Венере вообще почти нечему вызывать звуки. Но когда звук раздается, будьте начеку. Эта плотная атмосфера убийственна. Я думал, у меня голова отвалится. Звуковые волны ударили по нашим костюмам, отчасти сделав их жесткими. Единственное, что спасло нас от глухоты - это миллиметровый слой воздуха с низким давлением между полем костюма и нашими барабанными перепонками. Он смягчил удар настолько, что мы отделались лишь звоном в ушах.

- Что это было? - спросил я. Эмбер уселась. Она опустила голову, ее интересовало лишь собственное разочарование.

- Лопающийся камень, - сказала она. - Вон там. - Она указала рукой, и я смог различить тускло светившееся пятно примерно в километре от нас. Там были рассеяны десятки пятен меньшего размера, от которых исходил свет инфракрасный.

- Ты хочешь сказать, что вызвала это, просто топнув ногой?

Она пожала плечами.

- Они неустойчивы. Это все равно как если бы они были заполнены нитроглицерином.

- Ну что же, пойдем собирать обломки.

- Давайте, идите. - Она повисла у меня на руках. И так и не тронулась с места, как я ее ни уговаривал. К тому времени, когда я поднял ее на ноги, мерцавшие пятна исчезли, остынув. Теперь нам ни за что их не найти. Пока мы продолжали спускаться в долину, она не желала разговаривать со мной. И весь остаток дня нас сопровождали отдаленные залпы.

На следующий день мы разговаривали мало. Она несколько раз попыталась возобновить переговоры, но я ясно дал понять, что все уже решил. Я указал ей, что нанял ее и ее велосипед в точности на ее условиях: абсолютно бесплатно, как сказала она, если не считать припасов, а за них я заплатил. Никакого упоминания об удочерении не было. А если бы было, уверил я ее, я бы отказал ей точно так же, как делаю это сейчас. Может быть, я и сам этому верил.

Это было в течение того короткого времени на следующее утро после нашей перебранки, когда казалось, что ей совершенно безразлично наше путешествие. Она просто сидела в палатке, пока я готовил завтрак. Когда пришло время двигаться дальше, она сделала гримасу - и сказала, что не собирается искать камни, что с тем же успехом она бы осталась здесь или вернулась.

После того, как я указал ей на наш устный контракт, она неохотно поднялась. Ей это не нравилось, но слово она держала.

Охота за лопающимися камнями оказалась для меня большим разочарованием. Я представлял себе, что целыми днями придется прочесывать местность. Затем волнующий момент находки. "Эврика!" - завопил бы я. На деле не было ничего подобного. Вот как их ищут: вы сильно топаете ногой, ждете несколько секунд, затем топаете снова. Когда вы видите и слышите взрыв, вы просто идете к этому месту и собираете их. Они рассыпаны вокруг, и освещены инфракрасным светом от взрыва. С тем же успехом над ними могли бы гореть неоновые стрелы. Ничего себе приключение.

Когда мы находили камень, то подбирали его и клали в холодильники, установленные на наших тянучках. Камни образовываются при давлении, создаваемом взрывом, но некоторые их составляющие неустойчивы при венерианских температурах. Они выкипают и вам, если камни не остудить, часа через три останется сероватая пыль. Когда мы их подбирали, они были намного горячее воздуха, так что я думал, что они тут же растают.

Эмбер сказала, что на какое-то время выдержать венерианскую температуру им позволяют силы, создающие кристаллическую решетку. При огромных венерианских давлении и температуре они ведут себя иначе. Когда они остывают, решетка ослабевает и они постепенно разлагаются. Вот почему так важно собрать их как можно быстрее после взрыва, чтобы получить безупречные драгоценности.

Мы занимались этим целый день. К концу его мы собрали килограммов десять камней - размером начиная от горошины и кончая несколькими с яблоко величиной.

В тот вечер я сидел у костра и исследовал их. Ночью надо было нести вахту мне. Чего мне еще стало не хватать, это двадцатичетырехчасовых суток. И, раз уж на то пошло, лун. Меня бы порядком приободрило, если бы в ту ночь я увидел Деймос или Фобос. Но в небе у горизонта висело лишь солнце, медленно перемещаясь к северу, готовясь взойти в утреннем небе.

Камни были прекрасны, это я должен признать. Они были цвета красного вина с коричневатым оттенком. Но когда на их должным образом падал свет, неизвестно было, что увидишь. Большинство необработанных драгоценных камней покрыты невыразительной коркой, которая скрывает все их великолепие. Я поэкспериментировал, расколов несколько из них. То, что обнаружилось после того, как я соскреб чешуйки патины, было скользкой поверхностью, которая сверкала даже при свете свечи. Эмбер показала мне, как следует подвешивать их на нитке и ударять по ним. Тогда они звенят как крохотные колокольчики, а время от времени попадались такие, которые сбрасывали все дефекты и являли собой правильный восьмигранник.