Звездный танец - Спайдер Робинсон

Тогда мы посмотрели друг на друга — по-настоящему посмотрели друг на друга, — потом на комнату вокруг, потом опять друг на друга. Одновременно мы разразились хохотом. Хохотом, который унес прочь все деньги, пропитавшие комнату, и оставил только роскошь обстановки в чистом виде.

Ее смех был таким же ухающим, похожим на ослиный рев, сотрясающим живот, каким я и помнил, — непосредственным и здоровым — и он меня основательно успокоил. Я почувствовал такое облегчение, что и сам не мог прекратить смех, а от этого продолжала смеяться она, и в тот момент, когда мы могли бы уже остановиться, она прикусила губу и выдала заикающееся арпеджио. Есть такая старая пластинка, она называется «смеющаяся пластинка Спайка Джоунса» — играющий на трубе пытается сыграть «Полет шмеля» и начинает смеяться, после чего весь оркестр сбивается, и они ржут, как лошади, целых две минуты. И каждый раз, когда они уже готовы успоко— иться, играющий на трубе снова пытается что-то сыграть, у него получается шипение и рев, и все вновь срываются в хохот. Однажды, когда у Шеры было плохое настроение, я поспорил с ней на 10 долларов, что она не сможет прослушать эту пластинку и по меньшей мере не хихикнуть — и я выиграл.

Когда я понял, что сейчас она повторяет этот смех, меня затрясло, и я растворился в больших «уханьях» повторного хохота. Минуту спустя мы дошли до такой стадии, что в буквальном смысле слова свалились со стульев и лежали на полу, умирая от смеха, в изнеможении стуча об пол и подвывая.

Я время от времени вынимаю из памяти это воспоминание и прокручиваю его — но не часто, потому что такие записи ужасно портятся от воспроизведения.

В конце концов мы постепенно дошли до обессиленных ухмылок. Мы оба задыхались. Я помог ей встать на ноги.

— Абсолютно кошмарное место! — сказал я, все еще хихикая.

Она огляделась и вздрогнула.

— О Боже, это действительно так, Чарли. Должно быть, это ужасно, если тебе необходимо столько показухи.

— На какой-то жуткий миг я подумал, что это нужно тебе.

Она успокоилась и взглянула мне в глаза.

— Чарли, я бы хотела иметь право обидеться на твои слова. Ведь это мне действительно нужно.

Мои глаза сузились.

— Что ты имеешь в виду?

— Мне нужен Брюс Кэррингтон.

— На этот раз можешь уточнить детали. В качестве кого он тебе нужен?

— Мне нужны его деньги, — всхлипнула она.

Как можно расслабляться и напрягаться в одно и то же время?

— Ох, к черту это все, Шера! Ты что же, нашла наконец способ стать танцовщицей? Купить себе путь на сцену? А куда смотрит критика в наши дни?

— Прекрати, Чарли. Мне нужен Кэррингтон, чтобы меня увидели. Он собирается сдать мне в аренду зал, только и всего.

— Если это все, давай выберемся из этой помойки прямо сейчас. Я могу одол… достать достаточно денег, чтобы арендовать для тебя любой зал в мире. И я вполне готов рискнуть деньгами.

— Ты сможешь достать мне Скайфэк?

— Что?

Я никак не мог себе представить, почему она выбрала именно Скайфэк, чтобы танцевать. Почему не Антарктику?

— Шера, ты знаешь о космосе даже меньше, чем я. Но ты должна знать, что спутниковое вещание не обязательно происходит со спутника.

— Идиот! Мне нужен фон.

Я подумал об этом.

— Зрительно Луна была бы лучше. Горы. Свет. Контраст.

— Дехорации во вторую очередь. Я не хочу 1 /6 земного притяжения, Чарли. Мне нужна невесомость.

Я разинул рот.

— И я хочу, чтобы ты был моим видеооператором.

Господи, она была единственной в своем роде. После ее слов я почувствовал, что слегка обалдел и мне нужно несколько минут подумать.

Она позволила, терпеливо ожидая, пока я все переварю.

— Вес больше не есть действие, Чарли, — сказала она в конце концов. — Тот танец закончился утверждением, что гравитацию победить нельзя — ты сам так сказал. Ну, так это утверждение неверно. Оно устарело, и танцу двадцать первого века придется это признать.

— И это как раз то, что тебе нужно, чтобы добиться своего. Новый тип танца для танцора нового типа. Уникально. Это привлечет внимание публики, и на много лет вперед ты застолбишь свой участок. Мне нравится это, Шера. Мне это нравится. Но сможешь ли ты это пробить?

— Я много думала о твоих словах, что гравитацию победить нельзя, но сама попытка прекрасна. Эта идея засела у меня в голове на месяцы. А потом однажды я зашла к соседям, у которых был телевизор, и увидела новости о бригаде, работающей на Скайфэк-2. Я всю ночь думала, а на следующее утро приехала в Штаты и попала на Скайфэк-1. Почти год я пробыла там, наверху, добираясь ближе к Кэррингтону. Я могу это сделать, Чарли, могу сделать так, что это сработает.

Ее подбородок задрожал. Я уже видел эту характерную дрожь — когда она накричала на меня в ресторане «Ле Мэнтнан».Это был знак того, что она решилась.

Я все равно нахмурился.

— С Кэррингтоном в качестве толкача.

Она отвела взгляд.

— Бесплатных ленчей не бывает.

— Какова плата?

Она не отвечала — достаточно долго, чтобы молчание стало ответом. В тот миг я опять начал верить в Бога, впервые за долгие годы, только затем, чтобы иметь возможность ненавидеть его.

Но я держал рот на замке. Она была достаточно взрослой, чтобы самостоятельно распоряжаться своими финансами. Стоимость мечты растет с каждым годом. Черт, я почти ожидал услышать нечто подобное с того самого момента, как она позвонила.

Но только почти.

— Чарли, не сиди с таким лицом. Скажи что-нибудь. Выругай меня, назови шлюхой, скажи хоть что-нибудь!

— Чепуха. Суди себя сама, мне хватает забот разбираться со своими собственными грехами. Ты хочешь танцевать, и ты заполучила спонсора. А теперь у тебя есть и видеооператор.

Последнюю фразу я вообще не собирался говорить.

Странно, но вначале это ее почти разочаровало. Но потом она расслабилась и улыбнулась.

— Спасибо, Чарли. Можешь прямо сейчас бросить то, чем ты занимался?

— Я работаю на образовательной станции в Шедиэйке. Я даже один раз отснял кое-какой метраж танцев. Танцующий медведь из Лондонского зоо— парка. Самое удивительное было то, что он здорово танцевал.

Она усмехнулась.

— Я могу уволиться.

— Я рада. Не думаю, что мне удалось бы пробить это без тебя.

— Я работаю на тебя. Не на Кэррингтона.

— Хорошо.

— Где вообще этот великий муж? Ныряет с дыхательным аппаратом в ванне?

— Нет, — прозвучал тихий голос от двери.

— Прыгаю с парашютом в вестибюле.

Его инвалидная коляска была передвижным троном. На нем был пятисотдолларовый костюм цвета клубничного мороженого, матово-голубая водолазка и одна золотая серьга в ухе. Туфли из натуральной кожи. Часы из этих новейших, без ремешка, которые приятным голосом говорят вам, который час. Для Шеры он был недостаточно высок, а его плечи непропорционально широкими, хотя костюм изо всех сил пытался скрыть и то, и другое. Глаза его были как две ягоды черники. Его улыбка была улыбкой акулы, раздумывающей, который кусок окажется вкуснее. Мне сразу захотелось заехать в эту рожу кирпичом.