Врачу, исцелись сам! - Владимир Митрофанов

Саше, который лечился в это же самое время и с которым она очень подружилась. И действительно, оказалось, она домой она не поехала, а поселилась у этого самого Саши. Телефон Саши нашли в истории болезни. Позвонили ему. Подозвали ее к телефону. А трубку дали мужу

– тоже молодому парню, чтобы они поговорили. Тот сказал басом:

"Люда, здравствуй, это я – твой муж Слава…" От этих их любовных страстей просто искрило на расстоянии. При всем том со стороны женского персонала отделения промелькнула некоторая попытка прикрыть девочку от мужа. Тут было что-то типа женской солидарности. Еще один такой уникальный тип как-то лежал с тотальной алопецией, некто

Федотов. Этот Федотов был уголовник, рецидивист. И при всем том удивительно приятный был в общении человек. Поначалу казалось непонятным, как он вообще попал в тюрьму. Однако оказалось, что он совершенно не переносит алкоголь, то есть, когда выпивает, у него напрочь сносит крышу, и его тут же тянет на приключения и он вытворяет такие вещи, какие трезвым он никогда бы не сделал. В последний раз он ударил ножом водителя такси, отнял у него деньги и снял кожаную куртку. Во время госпитализации у него обнаружили опухоль во рту – на внутренней поверхности щеки. Он тогда выпил бутылку водки, взял обычную бритву и стал сам себе опухоль вырезать, залив кровью всю палату. Его потом перевели в онкологию. Дальнейшая судьба его Борискову была неизвестна. Несомненно, у него был вариант некоего психического нарушения, вызывавшегося действием на мозг алкоголя или продуктов его обмена. И таких людей в России мягко сказать немало.

Иногда случались, впрочем, и действительно серьезные психические нарушения. Так однажды Борискову пришлось самому наблюдать знаменитый синдром Мюнхгаузена у одной молодой женщины, которая периодически поступала в клинику с воспалением почек, но как потом оказалось, каждый раз – перед сдачей на анализ она колола палец иголкой и капала кровью в банку с мочой и еще добавляла туда немного яичного белка. По этим анализам ей ставили очень серьезный диагноз интерстициального нефрита и лечили сильнодействующими лекарствами, включая гормоны и цитостатики. Так продолжалось лет пять, пока она не была буквально схвачена за руку в тот самый момент, когда капала кровью в мочу. Зачем это она делала – так и осталось неизвестным.

Кстати, с тех пор мочу в подобных случаях брали только катетером.

Впрочем, по личному опыту Борискова, подобное психическое заболевание, хотя вполне и возможное, встречается не так уж и часто и главное это не пропустить что-нибудь серьезное. Такое тоже бывало.

Так однажды на прием пришла женщина с жалобами на упорный кашель, которая до этого где только не была, и ей уже ставили психогенный кашель, но и нейролептики не очень-то помогали. Борисков, не зная, что еще и придумать, назначил бронхоскопию, во время которой в бронхе обнаружили инородное тело – косточку, которую больная однажды случайно вдохнула, поперхнувшись во время обеда. Самое поразительное, что она тут же об этом и вспомнила. В другой раз в поликлинике пропустили крупозную двухстороннюю пневмонию, долго считая, что это затянувшееся ОРЗ и что "больная просто придуривается", а потом, уже в стационаре, потребовалась длительная интенсивная терапия, чуть ли не с искусственной вентиляцией легких.

Что же касается крови в моче, то не так давно в этой же палате лежала другая больная. Она долгое время пила китайские травы для похудания и отравилась то ли какими-то содержащимися в них добавками, то ли химикатами в них попавшими, то ли чем еще – в ее моче вдруг появились эритроциты в большом количестве, ее моча стала цвета мясных помоев. Впрочем, под эту тему тут же на кафедре вспомнили историю, как во время командировки на Дальний Восток преподаватели съездили на выходные в уссурийскую тайгу и там ночевали в избушке охотника, у которого была заготовлена целая банка настоя натурального женьшеня. Николай Петрович, доцент с терапии, мужчина уже к шестидесяти, из интереса выпил с полстакана и потом целую неделю имел некоторые физиологические неудобства, поскольку его мужской орган почти постоянно находился в боевой готовности, а жены под рукой, то есть под боком, увы, не было.

А до прошлой пятницы почти полтора месяца возле этой "трудной" второй палаты сидел вооруженный милиционер и читал книжку. В восьмой палате лежал Игорь Гамов, двадцати лет от роду. Отец его, богатый человек, отмазал его от армии, и он болтался без дела по ночным клубам, а днем спал. Вставал где-то часов в шесть вечера. Последнее время у этой палаты на диванчике сидел милиционер и читал книжку.

Уже почти месяц здесь лежал молодой парень по сути своей совершенно здоровый. Игорь ехал пьяный на машине и сбил пешехода, чуть не насмерть. Причем будто бы на переходе, при свидетелях, пытался уехать (как потом оказалось, первая мысль была свалить, бросить машину, потом сказать, что угнали), однако тут же кто-то позвонил, за ним была организована погоня, стреляли по колесам, и лишь потом его задержали. Денег звонившие не требовали, а то поначалу подумал бы, что это известное мошенничество. Гамову позвонили, когда он проводил совещание, он тут же передал ведение заседания заместителю и вызвал к себе юриста. Тот покивал сочувственно, но без особой грусти – для него это был просто заработок. Нужно было немедленно ехать, договариваться, чтобы выпустили, наверняка дать денег, узнать, сколько будет все это дело стоить. Пьянство за рулем надо было как угодно из протоколов изъять, поискать знакомых в суде, прокуратуре, ГИБДД, узнать все о пострадавших и так далее.

Сын Игорь действительно вскоре вернулся вместе с очень довольным адвокатом и с синяком под глазом и довольно растерзанный на вид.

Оказалось, все же отпустили под подписку о невыезде. Машина оставалась на милицейской стоянке. Игорь стал говорить, что все произошло случайно, что он вовсе и не пил ("Так ничего – стопка!"), потому и скрылся, что мог быть запах, но чуть-чуть не успел, а так бы не поймали. Гамову очень хотелось ему тут же хорошо надавать по лицу, но он сдерживал себя – не та ситуация. Можно было осложнить, но и так все проблематично. Игорь же был в эйфории: после вонючей кутузки ему казалось, что все уже позади и папа, как всегда, всесилен. Адвокат показывал из-за его спины глазами Гамову, что надо бы поговорить один на один. Пошли в кабинет, тот выложил, что в машине Игоря ко всему тому нашли чеку героина.

– Да не может быть, наверняка подкинули! Цену набивают! – тут же сказал Гамов.

– Протокол есть протокол, – невнятно сказал адвокат, и чуть помявшись, продолжил: – Но главная проблема состоит в том, кого он сбил: все не так просто – это оказалась дочка Джамы. Я невероятным чудом сейчас Игоря вытащил. Под такое дело, ну вы сами понимаете.

Тут не нога сломана. Компенсацией в штуку баксов тут не отделаешься.

Гамов не стал говорить адвокату, что у Игоря лежит билет на самолет, вылетающий через два дня в Лондон, где он должен был в течение полугода пройти стажировку по английскому языку. Но это уже было почти нереально. Хотя возможно это был бы самый простой выход – хорошо бы узнать, внесли ли его в базу данных на невыезд из страны.

Кому можно было позвонить, узнать, как проскочить границу. Но это означало, что на долгие годы, если не навсегда, въезд в Россию был бы для Игоря закрыт, а депутатство самого Гамова летело (да наверно так и так уже улетело) в тартарары. Оно, впрочем, летело при всех вариантах, кроме одного, самого нереального: полное оправдание. Все, что вчера казалось таким простым и достижимым, весь стабильный уклад жизни Гамова рухнул в один момент. Захотелось проснуться, и понять, что это был только сон, но, увы – это был вовсе не сон, а жуткая явь. Жена Тамара прибежала с безумным видом: "Как наш Игорек?"

Конечно, по ее мнению, он в принципе не мог быть виноват. Впрочем, сам он не кололся, это точно. Было бы заметно. Разве что курил иногда травку. Может быть, кто-то из его компании ширялся? А может, действительно, менты подкинули, хотят денег? Игорь наверняка еще там устроил шороху: "Сейчас позвоню, мой отец-депутат…" и все такое.

Те и перестраховались. На этом, кстати, можно было тоже сыграть: специально подставили депутата перед выборами, классический черный пиар. Но это была всего лишь часть проблемы. Главной проблемой был

Исмаил Джамалов, или попросту говоря, Джама.

Джама являлся владельцем огромного рынка и чистым бандитом, родом еще из лихих девяностых. И тут можно было потерять все. Это было как объявление войны. Игорю была уготована смертная казнь, самосуд, причем в самом ближайшем будущем. Тут позиции Гамова были крайне слабы, все-таки нужно было уезжать за границу, притом еще и там постараться запутать следы, и чтобы не выдали в Россию по запросу.

Джама был человек востока и кровной мести – он мог запросто Игоря заказать. Кровь за кровь – тут его логика была неоспорима. Он мог сказать Гамову так: ты забрал у меня дочь – я забираю у тебя сына, и мы в расчете. Это были древние и нерушимые правила. Но, скорее всего, они уничтожат всех Гамовых.