Стрекоза - Элина Литера
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Когда-то Вавлионд был россыпью слабых феодов на краю человеческих земель, и не захватили их только потому, что мало кто хотел жить по соседству с другими существами: оборотни на западе, к юго-западу начинаются эльфийские Леса, с юга подходит гряда Синих гор — страна дварфов, а по берегу моря еще и орки с гоблинами из степей добираются. На эти неустроенные земли человеческие королевства выгоняли тех, кто отчего-то не угодил властям, а некоторые, кто не мог прижиться среди "добропорядочных подданных", уезжали сами. Для изгоев оказалось оказалось проще договориться с другими расами, чем с оставшимися в королевствах людьми. Они расселились по пустующему краю и принялись обживаться.
Эльфы выяснили, что можно не занимать земли скучными культурами вроде пшеницы или моркови, а растить то, что людям недоступно, и торговать. Люди стали посредниками между эльфами и дварфами — эти расы друг друга недолюбливают.
В княжествах оборотней строгая иерархия, и те, кому это не по нутру, стали уходить к людям. При этом на родине у них оставалась родня, и постепенно связи наладились — выяснилось, что люди и оборотни могут многое предложить друг другу.
Дварфы пришли с камнями, металлами и чутьем на всё неживое. К себе в Синие горы они людей не пускают за редкими исключениями, но сами расселились по Вавлионду и ведут здесь дела.
Орки и гоблины не могли предложить ничего, кроме самих себя. В Вавлионд переселились те представители "диких" народов, кому оседлая жизнь понравилась больше, чем кочевать племенами по степи и воевать то за удачное место, то за источник воды. Вопреки расхожему мнению, орки и гоблины оказались способны жить по установленным законам, если видели в них смысл. Эти существа понадобились и для обработки земли, и в мануфактурах, и в армии.
Когда человеческие государства обнаружили, что рядом с ними расцвел и разбогател такой чудесный край, его тут же захотели прибрать к рукам. Но в ту пору половина вавлиондской армии уже состояла из орков, гоблинов и смесков, и каждый такой солдат стоил двух-трех противников. Соседи попробовали нас на зуб и отступили. Только с севера еще, бывает, пытаются набежать и пограбить, но армия с ними быстро управляется. Ходят слухи, что дварфы вместе с человеческими магами делают что-то интересное для армии, но что — никто не говорит.
Теперь наше королевство человеческим и не назвать. Только среди высшей аристократии других кровей пока мало, и правящая династия из чистых людей.
Все это княжна слушала с детским восторгом, и я понадеялась, что ее любимый герцог не станет ограничивать жену стенами гостиных. Интересно, будет ли зверь у их детей? Оборотней в вавлиондской высшей аристократии еще не было.
Глава 4
Пересекать границу открыто было опасно. Если наткнемся на разъезд, оборотни наверняка учуят, что с нами едет не молодой лисенок, а девица княжеской крови. Зелье, отбивающее запах, кончилось, но я была уверена, что теперь оно не помогло бы. Пограничный разъезд — это не разленившаяся охрана княжеских башен, которая махнула рукой на то, что от служанки-человечки потягивает лисами. Мало ли, рядом с кем она терлась. Приграничные стражи будут во сто крат бдительнее.
Где есть граница, там всегда контрабандисты. После полудня на шестой день нашего путешествия мы засели на опушке леса и переговаривались с Бейлиром, решая, как нам убедить подозрительных оборотней перевести нас на ту сторону, не притопив в болоте, не кликнув стражей, не ограбив... и еще много прочих "не". Если б нам дали хотя бы две недели! Но секретность операции требовала быстрых действий, в этом я тайные службы понимала.
Наши сомнения разрешила сама Фырхитра. Она смотрела на утопающие в зелени домики с непонятной тоской:
— Меня в детстве летом к родне матери привозили в такое же селение. Хорошо было... я бы там и осталась. Почему мама не могла выйти замуж за кого-нибудь из местных? Нет, поехала в столицу на княжеский отбор. — Лисичка вздохнула. — Мальчишки в селении наверняка знают все тропки. Лучше мне с ними поговорить. Если кто-то меня узнает и сболтнет потом, что княжну на ту сторону проводил, кто ему поверит. Дети всегда выдумывают.
Она обернулась в рыжего зверька и шмыгнула в траву. Тени стали чуть длиннее, когда она вернулась с голенастым волчонком.
— Вот, он нас проведет за два серебряных. Только вы не обманите, я ему кровью поклялась.
Не знаю, насколько серьезны клятвы на крови для оборотней, и что будет, если клятву нарушить, но обманывать мальчишку мы не собирались. Когда, порядком извозившись в болотной грязи, на гудящих ногах, ошалев от комарья и от упрямства лошадей, мы вышли на поляну, волчонок коротко провыл и остановился.
— Кажется, мы пришли. Пришли? — спросила Фырхитра, повернувшись к нашему провожатому. Тот склонил голову.
Бейлир выложил перед ним три серебряка, и волчок подпрыгнул, вывалил от радости язык и застучал хвостом по бокам. Мы не стали ждать, пока он обернется, чтоб взять монеты. А может, понесет их в пасти? Сомневаюсь, что в селении водились артефакты зачарования одежды. Я с Фырхитрой вскочила на одного коня, Бейлир на другого, и мы двинулись дальше на запад.
Через три часа мы подъехали к роще, где спрятали Стрекозу. Бейлир отстал, чтобы отдать коней и вернуть хоть сколько гольденов. Я достала запас воды и показала княжне, где и как привести себя в порядок, пока я разводила костер, чтоб в кои-то веки поесть горячее. Эльф вернулся из селения, когда я сама уже вышла из омовейной, переодевшись в чистое, а княжна уверенно шуровала половником в котелке. Кажется, и правда, время в селении было для нее счастливым. И куда ее тянет, зачем ей дворец герцога, высшая аристократия, с утра до вечера на виду, даже одеваться по строгим правилам?
Когда мы поели, я глянула на солнце, которое прошло полпути от зенита к горизонту, и прикинула время. Если мы выедем прямо сейчас, то поздним вечером доберемся до того городка, где нас ждут. Мы проедем по дороге, что идет вдоль границы, и свернем на тракт, чтоб подъехать к месту встречи с запада, будто мы
