Последний наказ - Павел Комарницкий

Видимо, такие мысли одолевали не одного Ратибора. Сегодня всадники не перекликались на ходу, не гарцевали. Опытные витязи озирали берега, плотно заросшие исполинскими елями, напряжённо и внимательно, стараясь не пропустить малейшее движение. Но всё было недвижно в зимнем лесу, ни звука не доносилось из чащобы, и даже вездесущие дятлы перестали выбивать свои барабанные трели.

Постоянное напряжение служило, однако, и добрую службу, приглушая гнетущую тревогу, не покидавшую ратников. Как-то там Рязань, взяли ли её в осаду, или хан Батыга, сочтя потери чрезмерными, отступил-таки в степь? Вряд ли, но кто знает… Степняки — народ непонятный…

Непролазная чащоба расступилась, открыв взору деревеньку. Ещё чуть поодаль показалась другая. Девственная белизна свежевыпавшего снега нарушилась следами недавно проехавших саней.

— Ну, кажись подъезжаем — проворчал боярин.

Всадники повеселели, кое-кто завёл разговор. Чем ближе к городу, тем гуще лепились к воде деревни, белая гладь реки постепенно превращалась в торную дорогу, густо унавоженную и разъезженную местами до льда. А впереди на тёмном сумеречном фоне зимнего неба уже смутно проступали башни и колокольни Владимира.

…

— Посольство князя Юрия Рязанского к великому князю Георгию Всеволодовичу Владимирскому!

Ворота стольного града Владимира, конечно, не чета коломенским, подумал Ратибор, проезжая через зев воротной башни. Недаром их «Золотыми» кличут. Вот только выдержат ли они удары тарана? На такой случай чем уже и ниже ворота, тем лучше, пожалуй…

Город уже отходил ко сну, хотя огонь в домах кое-где ещё теплился. К маленькому отряду добавились провожатые, так что кортеж получался довольно внушительный (боярин Вячко всё переживал по поводу недостаточной численности посольства — несолидно). Что касается Ратибора, ему было всё равно — был бы толк. И вообще, сейчас не о чести боярской печься надо, а о том, как помочь Рязани. Там сейчас каждый умелый меч на счету.

Витязь покосился на княгиню. Молодая женщина держалась в седле неплохо. Весьма неплохо, если учесть, что они проскакали нынче белее сотни вёрст, чуть не на ходу меняя коней.

— Устала, госпожа моя? — Ратибор попытался улыбнуться ей, и удивился — губы стянуло, словно столярным клеем смазаны. Не вышла улыбка.

— Есть такое, Вышатич — тоже без улыбки ответила она.

У ворот княжьих хором их встретил молодой князь Всеволод, старший сын Георгия Всеволодовича, с боярами. Ничего не скажешь, вроде как с почётом встречают. Вот только не почёт нынче нужен послам рязанским…

— Привет тебе, славный боярин рязанский, и вам, господа рязанцы. Батюшка сам не может сейчас принять вас, вы уж не серчайте, меня вот послал. Располагайтесь, отдохните с дороги, а завтра…

— И мы прощенья просим, молодой князь — боярин Вячко поклонился ровно настолько, насколько это полагал этикет — Только не до отдыха нам сейчас. Каждый час нынче дороже золота. А потому прошу тебя, проведи к отцу.

…

— … И как это ты, милая, собралась в такую даль, да без свиты… Девку какую с собой взяла бы… Я бы ни за что не решилась…

— Торопились мы очень. Татары могли путь заступить. Пришлось верхами в ночи скакать, с полуста витязями. Нету у меня таких-то девок, матушка…

— Ой, горюшко…

В светёлке было немало народу — великая княгиня Агафья Всеволодовна с невестками, внучка её, да молодая совсем девчонка по прозванию Прокуда — какая-то родственница Агафьи, да какие-то приближённые девки. Спрашивала сейчас молодая княгиня, жена младшего сына князя Георгия. Княгиня Лада сидела в углу, держалась скромно, но с достоинством.

— Ой, а правду говорят, будто у этих самых татар бороды нету, а ноги-руки шерстью заросли, ровно у баранов?

— Не знаю, я их не видала вблизи-то. Вот мой оберегун, Ратибор Вышатич, тот видал. Он ещё на Калке с ними свиделся.

— А где он, кстати? — спросила княгиня Агафья — Чтой-то не видно его. Непонятно даже, как возможно сие!

Женщины звонко расхохотались. Ратибор, слышавший всю беседу до последнего слова, тоже усмехнулся. Годы службы вятшим витязем у князя Ижеславского не пропали зря, и ему вовсе не обязательно было толкаться у всех на виду, чтобы держать ситуацию под контролем. Дверные проёмы да тёмные углы на что?

И ещё где-то в самой глубине возникло сложное, горько-завистливое чувство — как смеются легко, не учёны ещё татарами…

— Слышь, Ратибор Вышатич — вновь подала голос княгиня Агафья — Выдь, покажись!

Женщины снова засмеялись было, но разом оборвали смех — витязь возник, будто из ниоткуда.

— Звала, матушка?

— Фу ты, леший, аж напугал! — княгиня Агафья даже перекрестилась — Как-то у тебя выходит сие…

Витязь сдержал ухмылку. Не так уж и сложно это — на мгновение отвести всем глаза и в три размашистых бесшумных шага преодолеть расстояние от полутёмной двери до ярко освещённой середины светёлки.

— Рассказал бы ты нам про татар, кто они такие? Что за люди, что все их боятся? Вот тут намедни чернец Акинфий сказывал, будто сие есть народы библейские Гога и Магога, что из преисподней вышли, дабы весь свет сгубить.

Витязь задумался. Про себя он питал некоторую робость перед книжным учением. Кто его знает, а может, и правда гога-магога? Раз пишут люди учёные…

— Как сказать тебе, матушка… Степняки и степняки. Только росту все невеликого, и чернявые, не то, что половцы белобрысые. Ноги кривые, оттого, что с коня не слазят даже по нужде малой, да и по большой не всегда — так всё с коня и делают (женщины прыснули сдавленным смехом). И не моются никогда, как говорят, оттого дух от них тяжёлый — витязь чуть улыбнулся — особенно ежели шестопёром или булавой ошарашить — хоть нос зажимай (женщины снова прыснули).

— А чего ж все так боятся их? Чего боярин ваш прибежал у князя нашего подмоги просить?

И тут Ратибор разозлился по-настоящему, даже скулы свело. Ну-ка, потише, прикрикнул он на себя мысленно.

— А оттого, матушка, что много их. И вместе они, а мы поврозь. И ежели не поможет князь Владимирский нам, то вскорости ты сама их узреешь во плоти. Вот здесь, в стольном граде вашем Владимире.

— Ну, то дела великого князя — поджала губы княгиня Агафья, явно задетая дерзкой речью какого-то охранника — и не тебе в него соваться.