Журнал «Вокруг Света» №09 за 2008 год - Вокруг Света

Бар в городе Корлеоне, украшенный плакатом «Крестного отца». Местные жители хоть и поругивают киносагу о доне Корлеоне, но раскрученный «бренд» охотно эксплуатируют

Исторически мафия зародилась на западе острова в треугольнике между Палермо, Агригентом и Трапани. В самой его середине и находится город Корлеоне, в переводе — «сердце льва». Дорога туда идет не по автостраде, а петляет среди гор. Кстати, дороги на Сицилии хороши. Их прокладку контролировала тоже коза ностра. Правда, утверждают, что были украдены миллиарды, но когда по ним едешь, все равно хочется сказать мафии спасибо.

Названия городков заставляют вспомнить голливудское кино про мафию: кроме Корлеоне из «Крестного отца» мы миновали Прицци, и в памяти тут же всплыл фильм «Честь семьи Прицци» с Джеком Николсоном в роли киллера-мафиози (правда, делали картину в Америке). Режиссеру Фрэнсису Форду Копполе власти Корлеоне тоже не дали снимать город, и он искал натуру в другом месте.

Увидев застроенную современными домами легендарную родину дона Корлеоне, мы засомневались: чего режиссеру «Крестного отца» было биться за съемки в этом неинтересном месте? Мнение наше изменилось при взгляде на Корлеоне сверху, со скалы, увенчанной крестом. Настоящее горное убежище разбойников.

До смотровой площадки нас любезно подвез синьор Чиччо. Забыв о своих делах, он с жаром убеждал журналистов из России в том, что Марио Пьюзо и Фрэнсис Коппола оклеветали город и нанесли ущерб его жителям. Однако очень советовал купить крепкую настойку на травах под названием «Дон Корлеоне», к производству которой, похоже, имел отношение. Настойку мы приобрели в баре на главной площади, открытом чуть ли не круглые сутки, чего не скажешь о Центре борьбы с мафией. Там не было ни души, только полки с копиями дел о преступлениях коза ностра за последние полвека стояли в коридоре.

Покидая Корлеоне, я думал: если прав синьор Чиччо и в городке, где все друг друга знают, просто нет места мафиози, почему именно здесь несколько десятилетий скрывался босс боссов коза ностра Бернардо Провенцано по кличке Бульдозер? Его удалось арестовать только в 2006 году. Он руководил своей преступной империей из неприметного домика на окраине Корлеоне, отправляя «записочки-малявы», через верных людей. Телефонам и Интернету Бульдозер не доверял. И если мафия мертва, с кем же борется в своем Центре по борьбе с мафией его основатель — бывший мэр города, при котором крестный отец Провенцано так хорошо себя чувствовал в Корлеоне десятилетиями?

Попытку узнать правду о мафии у «инсайдеров» мы сделали еще в одном городе «мафиозного треугольника» — Менфи. Там живут Алик и Нина Длуги, о которых нам рассказали друзья. Компьютерщик и врач-онколог из России еще в 1970-е эмигрировали в Нью-Йорк, где преуспели. Но несколько лет назад, отдыхая в Палермо, случайно познакомились в ресторане с человеком, похожим на актера Роберта Митчума. Нина, которая еще и неплохой художник, набросала карандашный портрет Джузеппе Кальканьо, и тот пригласил чету к себе в Менфи. Дальше произошла полная перемена судьбы. Джузеппе, которого друзья зовут Пиппо, уговорил приглянувшихся ему нью-йоркских жителей переехать на Сицилию. Он ввел их в местное общество, помог построить дом на берегу моря и даже убедил власти провести к новостройке дорогу.

В том, что Пиппо в Менфи может убедить кого угодно и в чем угодно, мы уверились сами. Например, уговорить крестьян, выращивающих виноград, из которого делают знаменитое сицилийское вино «Планета», сдавать урожай только на принадлежащий ему с компаньонами винный завод. Или убедить владельцев престижного здания у городской площади продать его Пиппо под винотеку с красноречивым названием «Винный пресс». Сидя с ним за столиком, мы перезнакомились со всем городом.

«Я родился в Менфи — вот меня все и знают, — гордо сказал хозяин. — Тут родились и мой прадед, и мой дед, и мой отец, и мой крестный отец...»

Мария Фальконе, сестра погибшего героя борьбы с мафией, судьи Джованни Фальконе, продолжает его дело, обличая коза ностра

Журналистов из Москвы, приехавших к Пиппо, зашли поприветствовать и мэр нынешний, и мэр бывший. Первый оказался огромным детиной с золотой цепью на шее, а второй — интеллигентом-архитектором. Раскланялся с нами и капитан карабинеров в красивом мундире. То и дело подходили «оказать уважение» какие-то люди. Возникло полное ощущение, что центр городской жизни находится именно в «Винном прессе». Улучив минутку, когда мы остались наедине, я задал Пиппо вопрос о мафии.

 — Выдумки, — ответил он и вкусно затянулся сигарой, — может, в Палермо и есть, а у нас нет.

 — Неужели и «пиццо» никто больше рэкетирам не выплачивает?

 — Нет!

 — Ну хорошо, а взятки чиновникам, санэпидемстанции...

 — Я не плачу: я деловой человек и не привык разбрасываться деньгами, — широко улыбнулся владелец «Винного пресса».

Больше глупых вопросов я деловому человеку не задавал.

Поиски следов мафии мы продолжили по совету Пиппо в Палермо. «Если уж о коза ностра нам откровенно не расскажет сестра погибшего прокурора Фальконе, Мария Фальконе, то больше обращаться не к кому», — думал я, пока мы шли к ней на встречу. Шли мимо памятника жертвам мафии, установленного рядом со штаб-квартирой карабинеров. В соседнем здании расположился Институт по изучению поведения глухонемых. «Интересно, там пытаются раскрыть природу омерты?»

После смерти брата Мария Фальконе создала Фонд его памяти. Судья Джованни Фальконе вошел в историю тем, что ударил по самому больному месту мафии — денежным потокам, прежде всего по отмыванию денег, полученных от наркоторговли. Сам выходец из Корлеоне, он сумел убедить многих свидетелей-земляков нарушить омерту. Фальконе усадил на скамью подсудимых с полтысячи мафиози, но и он, и его преемник и друг Борселлино были убиты в 1992-м, когда стали копать под связанных с мафией римских министров.

«Но даже смерть моего брата послужила его делу. Похороны Джованни стали переломным моментом в психологической борьбе с коза ностра. Люди, которые раньше считали, что мафия при всей своей одиозности все же поддерживает порядок там, где бессильно государство, стали считать ее злом, — голос Марии Фальконе гремел, как у настоящего трибуна, привыкшего обращаться к тысячам людей. — Ведь мафия — это не только особая форма внегосударственной исполнительной власти или власти экономической. Самое опасное в ней то, что ей свойственен особый менталитет. Мафия навязала сицилийцам искаженное представление о семье, дружбе, уважении к старшим».

В католическом соборе Монреаля арабские стрельчатые арки опираются на античные колонны, и над всем царит византийский Христос Вседержитель

Мария Фальконе сконцентрировала свои усилия на развенчивании мафиозной романтики среди молодежи. Она выступает в университетах и школах, собирает сторонников во всем мире. Ее фонд издает книги о коза ностра, прежде всего самого Джованни Фальконе, одну из которых (на русском языке) она подарила и нам. На вопрос, насколько сильна мафия сегодня, Фальконе ответила, что на Сицилии она все еще жива, хотя и потеряла ту власть, которой обладала еще в 1990-е годы. «Самая опасная преступная организация сейчас не здесь, а в Калабрии — «Ндрангета» (искаженное греческое andreia kai agathiau — «мужественность и доблесть»). Как только ослабевает одна группировка, ее место тут же занимает другая. Так что расслабляться нельзя никому. В том числе и вам, русским. Еще Джованни предупреждал, что на мировую сцену вышли преступники и из России. Но все же со всеми другими легче бороться, чем с коза ностра: они не растлевают душу народа».

В том, что мафия жива, а омерта не пустой звук, мы убедились в тот же день. Наконец, с третьего захода удалось попасть в ораторию Сан Лоренцо при церкви Сан Франческо д"Ассизи, где в 1969 году коза ностра, мстя за провал одной из своих операций с краденым искусством, похитила картину Караваджо. Еще при прежних попытках зайти в ораторию мы заметили, что на площади, куда выходит церковь, постоянно дежурят карабинеры с автоматами.

 — Неужели стоят с 1969 года, чтобы не украли остальное? — спросил я священника.

 — Нет, — грустно ответил падре, — охраняют соседнюю кондитерскую, владелец которой нарушил омерту.

В кондитерской «Антика Фокаччериа» — ни души, хотя в соседнем кафе яблоку негде упасть. Испуганные продавцы вжали головы в плечи, стоило мне полезть в сумку за фотоаппаратом. Подошел карабинер и сурово попросил здесь не снимать. На мои вопросы ни он, ни продавцы не ответили ни слова.

Столкновение с «мафиозной прозой жизни» стало последним впечатлением от Палермо перед нашей поездкой на противоположный конец острова. Хорошо, что перед тем как вырулить на автостраду, ведущую на восток, мы заскочили в городок Монреаль, ставший сейчас практически пригородом столицы. Тамошний собор вернул праздничное настроение, которым в основном радует Сицилия. Оказалось, что с византийским искусством острову повезло ничуть не меньше, чем с античными храмами: монреальские мозаики — это лучшее, что осталось на земле от искусства художников, создававших свои творения из кусочков разноцветного стекла — смальты. Такой сохранности, такого единства ансамбля и такой изумительной зрелости мастерства не встретишь ни в Константинополе, ни в Венеции, ни в Киеве. Всем этим мы обязаны норманнскому королю Сицилии Вильгельму II, пригласившему сюда мастеров из Царьграда.