Выстрел издалека - Стивен Лезер

– А ты-то как живешь, Джокер?

Полковник оглядел собеседника с головы до ног, как хирург перед операцией. Интересно, подумал Креймер, похож ли я на человека, потерявшего терпение.

– Держусь, – ответил Креймер. – А почему вы спрашиваете? Неужели журнал «Марс и Минерва» задумал сделать обо мне очерк? Мне было бы приятно, если бы обо мне упомянули в полковом журнале.

– Не очень-то ты весел.

– Да нет, полковник. Просто никакого смысла постоянно оглядываться назад. Нужно продолжать жить.

Мужчины некоторое время сидели молча. Сверху слышались крики и топот бегущих ног.

– Попробуй как-нибудь дать этим ребятам настоящее оружие, – с улыбкой предложил полковник. – Посмотришь, как им это понравится.

– Ага, – согласился Креймер. – Да они наложат в штаны, как только возьмут его в руки.

Полковник немигающим взглядом уставился на Креймера.

– А ты? Смог бы ты снова участвовать в настоящем бою?

Вопрос застал собеседника врасплох. Креймер посмотрел на своего прежнего шефа, пытаясь понять, шутит тот или говорит серьезно.

– Полковник, я, как в песне Элвиса Пресли, – «человек из вчера».

– Ты был совершенно прав, Джокер, когда сказал, что ребята из ИРА сразу распознают офицера. Нам нужен более подходящий человек, который не выглядел бы так, словно только что вернулся с парада. Ты прекрасно знаешь, – так же как и я, – что, даже когда наши ребята отпускают волосы и облачаются в потертые джинсы, они все равно выглядят как солдаты. Секретная работа не наша специальность.

Креймер уже отрицательно качал головой.

– Видишь ли, Джокер, нам нужен кто-то из тех, кто потерял былую выправку, – продолжал полковник. – Не обижайся. Словом, нужен человек, который может расслабиться и не выглядеть все время как натянутая струна.

– Ну что же, спасибо, полковник. Огромное спасибо. Вы возвышаете меня в собственных глазах.

– Я просто честен с тобой, вот и все. Ты давно видел себя в зеркале? Из тебя сочится алкоголь. Для того, чтобы образовались такие прожилки на щеках, как у тебя, нужны месяцы, а твое брюшко очень подошло бы борцу сумо. Никто в здравом уме не заподозрит в тебе десантника.

– Да и я сам тоже, полковник.

– Нам нужна Мэри Хеннесси, Джокер. Нужно покончить с ней любым способом: арест, перестрелка, все, что угодно.

– Это месть?

– Называй как хочешь, Джокер. И ты как раз такой человек, который может сделать это для нас.

Креймер допил свое виски и приподнял бутылку. Она была пуста, абсолютно пуста. Креймер швырнул ее в мусорную корзину у стола.

– Вы ведь обращаетесь именно ко мне из-за того, что случилось с Ньюмарчем? И из-за того, что она сделала со мной?

– Я обращаюсь к тебе, потому что ты лучше всех подходишь для данной операции.

Креймер пожал плечами.

– Я должен подумать.

– Понимаю.

Полковник встал и протянул Креймеру руку. Тот пожал ее.

– Вы знаете, где меня найти, сержант Креймер.

– Так точно, сэр.

Это «сэр» вырвалось так естественно, что полковник улыбнулся. Он вышел из офиса, а его собеседник уставился на пустую бутылку из-под виски, погруженный в глубокое раздумье.

Коул Говард успел на утренний самолет до Вашингтона, федеральный округ Колумбия. Сидя в первом ряду кресел салона бизнес-класса, он перебирал карточки «Счастливого случая», с которыми никогда не расставался.

– Вы любите играть? – спросила его соседка, пожилая женщина с ожерельем на шее. – На прошлое Рождество племянники подарили мне такой же комплект, и теперь я все время играю.

– Я ненавижу эту игру всем сердцем, – ответил Говард.

Женщина была шокирована, словно он грубо выругался при ней, и уткнулась в журнал, а Говард продолжал читать карточки, стараясь запомнить ответы.

Когда он прибыл в международный аэропорт имени Даллеса в Вашингтоне, ему пришлось постоять в очереди, чтобы взять такси, но это не вывело его из доброго расположения духа. Лаборатории ФБР находились в получасе езды от аэропорта, и за это время Говард просмотрел еще два десятка карточек. Приехав на место, он прикрепил к нагрудному карману своего пиджака значок сотрудника ФБР, а проходя через пропускной пункт, показал удостоверение. Ему сказали, что нужная лаборатория находится на втором этаже и там работает доктор Ким. Когда навстречу ему вышла женщина, Говард не был удивлен, так как до этого несколько раз разговаривал с ней по телефону. Приятно удивила ее наружность – женщина была молода и очень привлекательна. Черты лица явно восточные, волосы заплетены в косу, ниспадающую до талии. Острые скулы, маленький аккуратный рот и овальные глаза, которые сужались в щелочки, когда женщина улыбалась.

– Доктор Ким… – обратился было к ней Говард после того, как они обменялись рукопожатием.

Ее рука утонула в его руке – крошечная, как ручонка шестилетнего ребенка, с ногтями, покрытыми темно-красным лаком.

– Зовите меня Бонни, – откликнулась она. – Моя лаборатория находится здесь.

Ее высокие каблуки постукивали по кафельному полу при ходьбе. Даже на каблуках Бонни была ростом едва по плечо Говарду, а ведь его рост лишь немного превышал шесть футов. Пройдя мимо нескольких дверей, они очутились в длинной и узкой лаборатории, вдоль стен которой располагались белые столы, а в торце небольшая дверь вела в крошечный кабинет. На столах стояло несколько компьютеров фирмы IBM, на некоторых полках – видеомагнитофоны и мониторы. Один из видеомагнитофонов был открыт – очевидно, перед тем, как Говард вызвал Бонни, она пыталась что-то припаять в плате. Паяльник все еще был включен. Она выдернула шнур из розетки.

Налив Говарду кофе из кофеварки, Бонни села на вращающийся стул перед одним из мониторов, затем открыла ящик и достала светло-голубую папку.

– Здесь то, что мне удалось за это время сделать, – сказала она, передавая ему бумаги. – Однако я хотела бы, чтобы вы посмотрели видеозапись еще раз вместе со мной. У меня возникли кое-какие соображения. Возможно, они окажутся полезными.

Бонни начала показ пленки. Говард потягивал кофе. Он прекрасно помнил каждый кадр записи и теперь уже мог просматривать ее без эмоций. Говард больше не скорбел по нелепо погибшей семье, а последние слова утешения, которые женщина говорила сыну, не заставляли его каждый раз съеживаться. Оба молча смотрели на монитор.

– Это оригинальная запись, – пояснила Бонни, – копию которой вы видели в Фениксе. Я взяла изображение, имевшееся на пленке, и ввела в компьютер. Это позволило в несколько раз увеличить четкость. Для просмотра нам понадобится телемонитор с очень большой четкостью. Он вот здесь.

Она включила кнопку на панели, и изображение появилось на широком телевизионном экране. Говард сразу заметил, насколько лучше стало видно. Бонни положила палец на клавишу «пауза» и нажала на нее, когда камера поймала вид земли внизу. Застывшая картинка была гораздо четче, чем на обычном видеомагнитофоне: отсутствовали мерцание и расплывчатость контуров. На экране появилась одна из башен, и Говард ясно увидел фигуру с винтовкой. Лицо рассмотреть не удавалось.

– Качество значительно улучшилось, но возможности подобных методов, к сожалению, также ограничены, – сказала Бонни.

Она нажала на клавишу «воспроизведение».

– Можно добиться и лучших результатов, если преобразовать видеосигналы в цифровые и записать их на компакт-диск.

Она провела рукой по невзрачному белому ящику.

– Это наш процессор изображений. Он преобразует видеосигналы в цифровую форму. Мы называем его «рамочником». Он может оцифровать изображение в реальном времени – одна тридцатая секунды на один кадр – и занести в память. Затем с помощью компьютера мы извлечем и обработаем эти данные. После обработки и очистки изображений можно выбрать нужные нам кадры, вывести их на монитор и напечатать снимки. Это дает гораздо большую четкость. В папке как раз и находятся картинки, полученные при помощи компьютера.

Говард открыл папку. В ней лежало более двух десятков глянцевых снимков размером восемь на десять дюймов. Он бегло проглядел их. Там были фотографии башен и снайперов на них с близкого расстояния. Однако ни на одной нельзя было рассмотреть лица стрелков.

– Эти снимки – предел возможностей моего оборудования, – сказала Бонни, глядя на помрачневшую физиономию Говарда. – Вряд ли они очень помогут. Но все-таки они отчетливее того, что мы видели на экране.

– А как вы этого добились? – спросил Говард.

– Вначале я попыталась усреднить сопутствующее изображение, но это мало что дало, – пояснила девушка. – Полученные снимки – результат применения метода, называемого срединным фильтрованием. Вероятно, я могла бы увеличить их еще больше с помощью концентрации пикселей, но на такую работу ушло бы значительно больше времени.