Черные кипарисы - Анатолий Мошковский

— Пока не придет, — сказал Феликс.

— Все, — вдруг сказал Артем. — Кто хочет ждать — ждите, а я пошел… От зноя ведь подохнем… Кто со мной?

— Я, — сказал Дима. — Идем, Ваня…

— Иду, — ответил тот. — Витя, наверно, не может прийти… Я бы тоже не пришел, если бы отец с моря вернулся.

— Тебя не спрашивают, — Феликс отвернулся от него.

— Почему? У вас не все имеют право голоса? Да? Что надо сделать, чтобы получить его?

Феликс ничего не ответил, но, повернувшись, неожиданно для себя заметил, что на Аркашиных губах появилась улыбка.

Глава 9

ЧЕРНЫЕ ГРИФЫ

Группка ребят во главе с Артемом, отколовшись от основной группы, пошла по тропе вверх. Феликс с ребятами нагнал их через несколько минут, когда они проходили возле маленькой пасеки с желтыми домиками ульев. Феликс шел большими шагами, будто и не в гору. За ним семенил Адъютант, а потом — цепочкой остальные.

За Аней шла Лида: она всегда с ней, и не встретишь подруги преданней! Лида неуклюжа — ходит враскачку, ненаходчива, и — бедняга! — далеко не красавица: нижняя губа сильно выступает вперед, щеки толстые, ресницы рыжие… Видно, поэтому ценит она в Ане то, чего так не хватает ей самой.

Ребята миновали совхозные, еще неохраняемые виноградники, цветущие, душистые, гудящие от пчел кустики шиповника и по извилистой тропинке углубились в жесткие заросли кизила и мелкого дубняка.

— Ой, смотрите, море! — вскрикнул вдруг Ваня. — И прибой виден… И течения!

Ребята молча шли по тропинке.

— Вот здорово! Все опишу своим ребятам… Ну посмотрите же!

— Не упади, трава от росы скользкая, — сказал Дима.

— Нет, это надо снять! Ведь никто не поверит, что здесь так! — Ваня вскинул к глазам «Смену» и стал выбирать кадр.

Через несколько минут Аня услышала за собой его частое дыхание — Ваня догонял группу. Аня успела заметить, что шел он по тропке легко и ноги ставил правильно — так никогда не растянешь связки и не натрудишь подъема, и без умолку говорил. А когда поднимаешься в гору, не так-то легко говорить. Гора Ветров была высокая и очень знаменитая гора. Она высилась не только над Скалистым, она видна была чуть не со всего побережья; четыре ее голых зубца, освещенные лучами восходящего солнца, красовались на разных сувенирных шкатулках, тарелочках, платках, открытках и зеркальцах, предприимчивые пляжные фотографы предлагали курортникам сниматься на ее фоне… Память на всю жизнь!

Гора поднималась вверх несколькими террасами.

Ой! — крикнул Ваня, остановившись, и вскинул вверх палец. — Орлы! Орлы, да?

— Грифы, — сказал Дима. — Никогда не видал?

У вас есть грифы? — чуть не заорал Ваня. — Нет, это правда?

— Есть… Черные… А что?

— Выдумываешь! Откуда здесь грифы?

— Успокойся, — раздался вдруг впереди голос Феликса. — Детей они не уносят в когтях.

Ваня засмеялся:

— Ну, тогда все прекрасно! А я думал, уносят…

Дорожка становилась все круче. Сильней заработало сердце. К ним медленно приближался лес. Сзади оставался Скалистый. Он все глубже проваливался и оседал вниз, к морю. Ваня крутил во все стороны головой, но особенно часто смотрел вверх, где, опираясь на восходящие токи воздуха, раскинув неподвижные крылья, надменно реяли черные грифы.

— И крылом не шевельнут! — сказал Ваня, — Будто планеры! Модели планеров!

— Больше зевай, — кинул Захарка. — Так клюнут тебя в одно место эти модели — мамочку родную вспомнишь.

Семка дурашливо гыкнул.

— Не обращай на них внимания, — сказал Дима, — они от природы очень глупые… Ничем уже не исправишь!

Тропа лезла все выше. Блестками золота сверкали в траве лютики, гнулись на ветру тяжелые от росы колокольчики и еще какие-то цветы. Возле большой груды позеленевших камней им повстречался старик в драном лоснящемся ватнике, пасший трех коз с еще пустым выменем. Он попросил у ребят закурить. Артем угостил его сигаретой.

Феликс не останавливался.

Вот на них надвинулись сосны, кривые, с желто-розовыми, чешуйчатыми, как у ящериц, стволами, и обдали их густейшим и дремотным запахом смолы, накрыли колышущейся тенью. Стало теплей, и ветер исчез. Под ногами упруго заскрипела рыжая хвоя. Ноги приятно вязли в ней, однако по твердой тропке идти было легче.

Где-то закуковала кукушка. Мягко и сонно от легких дуновений ветра шуршала над головами хвоя сосен. Под ноги изредка падали шишки, с елок осыпалась желтая, как яичный порошок, пыльца.

Ваня чутко прислушивался и присматривался ко всему вокруг. Задержался у дерева, развалившего выпиравшую из земли скалу, и у доцветавшей дикой яблоньки, и даже крапива, росшая вперемежку с папоротником в этом лесу, приковала его внимание: «Смотрите, такая же, как у нас!» Конечно же, Семка оказался тут как тут: «Нет, она не такая, у нас она не стрекается: попробуй…»

Однако Ваня на это не клюнул.

Они прошли еще немного, и впереди послышался свежий плеск и шум: горная речушка Паданка!

Феликс остановился, подождал, пока все подойдут к речушке.

— Где Лида? — Он оглядел ребят.

Аня обернулась: и правда, нет ее! А ведь все время шли вместе. Она стала звать Лиду — молчание. Семка кликнул ее — напрасно. Подождали на всякий случай минут пять и снова начали кричать.

— Захар, выясни, — сказал Феликс.

Адъютант тотчас кинулся назад и стал шарить по кустам и скоро привел Лиду с небольшим мешком за спиной.

— Шишки собирала, — пояснил Адъютант. — Для самовара.

— Выброси, — сказал Феликс.

— Не хочу! От них чай ароматней.

— На гору потащишь? — спросил Адъютант.

— Потащу! Они легкие.

— Для этого Феликс взял у тебя сумку? — Адъютант потянул к себе ее мешок, но Лида вцепилась в него.

— Да бросьте вы, — вмешался вдруг Ваня, — пусть собирает… Что, вам жалко?

— Какой джентльмен! — Семка состроил отвратительную рожицу. — Заступник! Может, ты и понесешь эти шишки?

— А почему ж нет? Понесу! — Ваня поднял на лоб зеленый козырек.

— Очень мне надо! — Щеки Лиды залил свекольный румянец. — Как будто у самой сил нет!

— Ну тогда мешок нужно спрятать в кустах, — посоветовал Ваня, — а на обратном пути захватить… Мы ведь будем спускаться этой же дорогой?

— Это надо спросить у Феликса, — сказал Адъютант.

— Плевать нам на Феликса! — обрезал его Дима, и Аня так и обмерла вся. — Как будто без него дорогу не найдем!

— Хочешь в зубы? — спросил Адъютант и приказал Лиде: — Вытряхивай или шагом марш в Скалистый! Ну?

— Ого! — Ваня изумленно посмотрел на Адъютанта, потом перевел взгляд на Диму. — Строгие у вас тут нравы… Ужас! У меня уже поджилки начинают от страха трястись.

— У нас не ужас, — сказал Адъютант, — у нас дисциплина, а кто не хочет подчиняться ей — на все четыре стороны… Вытряхивай, ну?

В глазах у Лиды собирались слезы.

— Кому говорят?

— Иди отсюда! — внезапно сказал Ваня Адъютанту, тихо сказал, но с такой спокойной, уверенной силой, что Аня опешила.

И Адъютант опешил. Не опешил — обалдел. Лицо его сразу застыло и напряглось.

— А ты… Ты… Какое тебе дело? — запинаясь, выдавил Адъютант. — Скажи спасибо, что самого взяли!

— Этого ты не дождешься, — сказал Ваня. — Может, и эта гора твоя? И тропка твоя? — В голосе Вани вспыхнула насмешка. — И я не с тобой пошел… Иди отсюда! Быстро!

— Феликс, — заорал вдруг Адъютант, на всякий случай отскочив от Вани, — она не слушается! И этот лопоухий еще суется.

Аня успела заметить, как Аркаша что-то тихо сказал Феликсу. И тот разрешил:

— Пусть тащит…

Но тащить Лиде не пришлось. Ваня выдернул из ее рук мешок, приторочил к своему рюкзачку и полез вверх — ну и пусть тащит, если нравится! — а Лида, толстая и несуразная, в черных сатиновых шароварах, полезла за ним.

Речушку они форсировали так: первыми тремя прыжками с валуна на валун ее преодолел Феликс, бросил Артему веревку. Держась за нее, все легко перешли Паданку по тем же валунам, лежавшим в клокочущей пене. Ваня почти не держался за веревку, а, казалось, такой увалень.

Артем, последним оставшийся на том берегу, бросил свой конец Феликсу и, как и тот, несколькими огромными прыжками — с камня на камень — очутился на другом берегу. И сплюнул: не один ты умеешь!

Феликс спрятал веревку в рюкзак и пошел. Пошел очень быстро. Если быть точным — он не шел, а бежал. За ним несся Адъютант, потом — Семка. Дальше — остальные. Цепочка сразу растянулась и с каждой минутой становилась все длинней. На самом конце ее быстро оказались Аркаша с Лидой. Артем шел вроде бы не спеша и ни единым движением не хотел показать, что гонится за Феликсом, но шагал он длиннейшими шагами и двигался стремительно. Скоро Феликс свернул с дорожки, не слишком круто взбиравшейся с террасы на террасу, и полез едва ли не напрямик.