Нексус Эрдманна - Нэнси Кресс

Керри понадобилось много времени, чтобы это осознать. И вот оно снова вернулось. Снова возвратился Джим.

— Как ты сюда попал?

— А это имеет значение?

— Ты подкупил Келси, чтобы он впустил тебя, так?

Вахтера можно было уговорить на что угодно за бутылку скотча. Хотя, может, Джиму и этого не понадобилось — у него же есть значок полицейского. Даже выдвинутые ею обвинения, а все они были в суде отвергнуты, не повлияли на его работу. Мало кто подозревает, как широко распространено домашнее насилие в семьях полицейских.

Сейчас Джим был не в форме, а в джинсах, высоких ботинках и спортивном пиджаке, который ей всегда нравился. А в руке — букет цветов. И не какие-нибудь гвоздики из супермаркета — красные розы, завернутые в сверкающую золотую бумагу.

— Керри, мне очень жаль, что я тебя напугал, но я так хотел, чтобы мы смогли поговорить! Пожалуйста. Дай мне десять минут. Это все. Десять минут не так уж много по сравнению с тремя годами нашего брака.

— Мы с тобой не женаты. Мы разведены законным образом.

— Я знаю. И я заслужил, что ты меня оставила. Но всего лишь десять минут. Пожалуйста!

— Ты вообще не должен здесь находиться, суд обязал тебя не вступать со мной ни в какие контакты, против тебя выписано запретительное постановление. А ведь ты сам служитель закона!

— Я знаю. Я рискую своей карьерой ради того, чтобы десять минут поговорить с тобой. Разве это не доказывает, как все это для меня важно? Вот, возьми, это тебе.

Скромно, с умоляющим взором, он протянул ей розы. Керри их не взяла.

— Ты мне глаз подбил, когда мы с тобой последний раз «разговаривали», подонок!

— Да, я понимаю. Если бы ты знала, как я об этом жалею… Если бы ты имела хоть малейшее представление, сколько ночей я не мог заснуть, и лежал, и сам себя за это ненавидел. Я был не в себе, Керри. Я был не я. Но этот случай меня многому научил. Я изменился. Я теперь хожу на собрания анонимных агрессоров — это вроде анонимных алкоголиков, у меня есть спонсор и все такое… Я уже слышала эту чушь раньше!

— Знаю. Это я тебе уже говорил. Но сейчас все по-другому.

Он опустил глаза, а Керри уперлась ладонями в бедра. И тут же вспомнила: она сама все это уже говорила. Она стояла в позиции разгневанной жены, делающей выволочку мужу; тот пребывал в позе раскаяния. Та стадия унижения, о которой говорил консультант — очередная сцена из бесконечного, зацикленного сценария. И она все это смаковала, как будто ничего подобного раньше не происходило; она наслаждалась тем, как он перед ней пресмыкается, и купалась в сиянии своего праведного гнева.

Все именно так, как и описывал консультант.

Ее затошнило от самой себя, до слабости в коленках.

— Убирайся, Джим!

— Я уйду. Просто скажи, что услышала и поняла меня, что у нас есть еще шанс, пусть даже я его и не заслуживаю. О, Керри…

— Пошел вон! — ее ярость была направлена не столько на него, сколько на саму себя.

— Если бы ты…

— Вон! Сейчас же!

Его лицо исказилось. Смирение сменилось удивлением — все шло не по обычному сценарию, — а затем яростью. Он швырнул в нее букет.

— Ты даже не хочешь выслушать меня? Я пришел принести тебе свои чертовы извинения, а ты даже слушать не хочешь?! Ты что, считаешь, будто ты лучше меня? Ты, сука, да ты что о себе думаешь?..

Керри проскочила мимо него, схватилась за дверной засов. Но Джим оказался быстрее. Стремительнее, сильнее, и это снова старый сценарий, как она могла об этом позабыть хоть на полсекунды…

Джим швырнул ее на пол. Неужели он вооружен? Неужели он посмеет?.. Заслоняя голову ладонями, Керри мельком увидела его лицо, настолько искаженное яростью, что казалось, это какой-то другой человек. Он пнул ее в живот. Боль была ошеломляющая. Боль прожгла все ее тело, Керри не могла дышать, она умирала… Джим отвел ногу назад, чтобы нанести еше один удар, а Керри попыталась закричать, но на это у нее не хватало дыхания. А затем… нет, нет, нет…

Джим пошатнулся…

Керри видела его лицо, когда он падал. Рот раскрыт от изумления, глаза расширены.

Этот образ навсегда впечатался в ее мозг. Тело Джима тяжело обрушилось на нее и больше не шевелилось.

Когда Керри восстановила дыхание, она выкарабкалась из-под тела Джима, издавая сдавленные горловые звуки: ух-ух-ух. Но какая-то часть ее разума работала ясно и холодно. Керри нащупала пульс, подержала пальцы над его губами, чтобы уловить дыхание, приложила ухо к груди. Джим был мертв.

Покачиваясь, Керри прошла к телефону и набрала 911.

Копы. Керри их не знала — эта территория не была участком Джима. Сначала полицейские в форме, потом детективы в штатском. I «Скорая». Судейская команда. Фотографии, отпечатки пальцев, обыск однокомнатной квартирки — с ее разрешения, разумеется. «Вы имеете право хранить молчание». Керри молчания не хранила, она не нуждалась в адвокате, она рассказывала все, что знала, говорила все время, пока тело Джима выносили, оставив вместо него обведенный мелом контур на полу, а соседи кучковались в холле и пялились. И когда наконец все закончилось, и ей сказали, что, поскольку ее квартира остается местом предполагаемого преступления и будет оставаться таковой до момента вскрытия, ей следует подыскать себе какое-то другое место на это время… и куда она намерена отправиться?

— В Св. Себастьян, — отвечала она, — я там работаю.

— У вас ночная смена? Может, вам лучше сказаться больной, мэм, это…

— Я еду в Св. Себастьян.

Ну, так она и сделала, хотя руки ее дрожали на руле. Она направилась прямо к двери доктора Эрдманна и громко постучала. Вскоре послышалось клацанье его ходунков, дюйм за дюймом приближавшихся к двери, за которой она будет в безопасности.

— Керри?! Что случилось?

— Могу я войти? Пожалуйста! Полиция…

— Полиция? — его голос внезапно стал хриплым. — Какая полиция?

Доктор Эрдманн заглянул за плечо Керри, как будто ожидал увидеть заполняющие холл голубые униформы.

— Где твоя куртка? На улице всего плюс десять.

Она совсем забыла о куртке. И никто ей не напомнил. «Упакуйте в сумку все необходимое», — сказали ей, но никто не вспомнил о куртке. Доктор Эрдманн всегда знал, сколько градусов на дворе и в норме ли атмосферное давление. И тут Керри в первый раз запоздало разразилась рыданиями.

Доктор Эрдманн затащил ее внутрь и усадил на диван. Керри той частью сознания, что сохраняла холодную ясность, отметила мокрое пятно на ковре и сильный запах, как будто это место отдраивали с применением дезинфекционных средств.

— Вы… у вас не найдется выпить? — они и сама не подозревала, что хочет это сказать, пока слова сами собой не сошли с языка. Керри редко пила. Как и Джим.

Джим…

Шерри подкрепил ее. Шерри казался таким цивилизованным напитком, как и аккуратный, миниатюрный стаканчик. Керри расслабилась и рассказала доктору Эрдманну свою историю. Он слушал, ни разу не перебив и не издав ни звука.

— Думаю, я под подозрением, — заключила Керри. — Что ж, конечно. Так оно и есть. Но он просто свалился мертвым, когда мы дрались… а я его даже пальцем не тронула! Я только пыталась защитить голову от ударов и… доктор Эрдманн, что с вами? Вы белый как снег! Простите меня, я не должна была к вам врываться, я…

— Да нет, ты как раз и должна была появиться, — сказал он так хрипло, что она вздрогнула. Но спустя миг попытался улыбнуться. — Конечно, иначе зачем тогда друзья?

Друзья. Но у нее были и другие, молодые друзья. Вернее, подруги. Джоанна, и Кони, и Дженнифер… правда, они уже месяца три как не виделись. А вот про доктора Эрдманна она подумала первым делом. А теперь у него такой вид, что…

— Вам нехорошо? — спросила она. — Что с вами?

— Ничего. Съел во время ланча что-то не то в нашей столовке. Через несколько часов после этого ланча половину обитателей здания стошнило. Эвелину Кренчнотид, и Джину Мартинелли, и Эрин Басс, и Боба Донована, и Эла Космано, и Анну Чернову. И еще многих.

Перечисляя все эти имена, доктор Эрдманн внимательно глядел на Керри, как будто ожидал от нее какой-то реакции. Керри знала некоторых из этих людей, но дело ограничивалось только приветствиями при встрече. В списке ее подопечных был мистер Космано. А доктор Эрдманн выглядел очень странно, она его таким никогда не видела.

— Керри, — спросил он, — когда Джим… упал мертвым? Ты можешь сказать точное время?

— Ну, дайте подумать… Отсюда я ушла в два, заходила в банк да еще останавливалась на заправке, так что это могло быть часа в три или полчетвертого. А что?

Доктор Эрдманн не ответил. Он молчал так долго, что Керри начала испытывать неловкость. Она не должна была сюда приходить и навязывать свое присутствие, наверняка существуют правила, запрещающие сиделкам оставаться в квартирах обитателей, о чем только она думала?..