Возвращение плейбоя - Энн Макалистер

Но с Холли все было по-другому. Его тело сходило с ума, но он думал только о том, как доставить удовольствие ей, как заставить Холли извиваться и стонать в его объятиях.

Лукас раздвинул ее сердцевину и проник дрожащими пальцами внутрь. Она изогнулась навстречу его ласкам и запрокинула голову.

Ему хотелось сорвать с нее одежду и с себя тоже. Хотелось погрузиться в нее и овладеть ею так, как никем никогда раньше не овладевал. Но сегодня он сдерживался, потому что решил доставить ей удовольствие. Холли тихо застонала и начала двигаться в такт его ласкам. Ее бедра раздвинулись еще шире, давая ему больший доступ к ее жаркому лону.

И Лукас с готовностью взял то, что ему предлагали. Через некоторое время он почувствовал, как она задрожала, как задрожали ее бедра, а дыхание стало быстрым и прерывистым. Потом ее тело несколько раз содрогнулось и поникло.

Холли положила голову ему на плечо, и Лукас слышал, как гулко стучит ее сердце. Он не двигался. Просто ждал.

Холли разжала пальцы, сжимающие его толстовку, резко отстранилась от Лукаса и поднялась на нетвердых ногах.

Он протянул руку, чтобы помочь ей, но она отскочила, прижав руки к груди.

– Отвези меня домой. – Холли не смотрела на Лукаса, и в ее голосе прозвучало отчаяние.

– Что? – потрясенно спросил он. – Отвезти тебя? Но…

Лукас опять потянулся к ней, но она вся сжалась и попятилась.

– Я хочу домой, – дрожащим голосом повторила она и направилась на корму. – Сейчас.

Он перегородил ей дорогу и схватил за руки:

– Но почему? Что случилось?

– Что случилось? – посмотрела на него Холли. – А ты не знаешь? Не догадываешься? Ты только что… Мы только что… – Лукас никогда не слышал, чтобы ее голос был таким резким.

Холли не договорила, оттолкнула его, шагнула из лодки на пристань и босиком, не оглядываясь назад, почти бегом бросилась к машине. Холли села в нее, с грохотом закрыв за собой дверцу. Лукас не сомневался: если бы у нее были ключи, она бы немедленно уехала, оставив его одного.

Какого черта? Что он сделал не так? Ведь все происходило с ее согласия! У Холли была масса возможностей сказать ему «нет».

Лукас ругался, собирая ее платье и туфли и свою одежду. Только после того, как он убедился, что его отец не заподозрит, что он был здесь без его ведома, Лукас направился к машине.

Возмущенная Холли сидела на переднем сиденье, глядя прямо перед собой. Было сложно представить, что это ледяное изваяние – та самая девушка, которая несколько минут назад таяла в его объятиях.

Лукас бросил ей на колени платье и туфли.

– Ты забыла кое-что.

Холли, не глядя на Лукаса, схватила их и прижала к груди.

Лукас рухнул на водительское сиденье, вставил ключ в замок зажигания, но не повернул его. Он просто сидел и смотрел на Холли. Лукас ждал, что она повернется, поговорит с ним и признается, что хотела его так же сильно, как и он ее.

– Отвези меня домой, – процедила она сквозь зубы.

Лукас не шелохнулся.

– Ты собираешься делать вид, что ничего не случилось? – требовательным тоном спросил он. – Но это не так.

– Я не хотела этого! – Ее глаза метали молнии. – Я люблю Мэтта!

Для Лукаса ее слова прозвучали как удар ниже пояса.

– Ты добивался близости и получил то, чего хотел, – горько сказала она. – Разве я не права?

Какая ирония судьбы!

Единственное, чего Лукас хотел, – чтобы Холли поняла его чувства и ответила на них. Разве он получил желаемое? Ничего подобного.

По ее щеке скатилась слезинка.

Лукас не стал отвечать на обвинения, просто завел машину и отвез Холли домой.

 Глава 4

Утром следующего дня Лукас уехал.

Хвала небесам, его отец, который собирался в Грецию по семейным делам, решил отправить вместо себя своего сына.

Так Лукасу не пришлось встречаться лицом к лицу с Мэттом и лгать насчет того, что случилось той ночью. После того как он отвез Холли домой, Лукас лежал без сна до самого рассвета. Он беспокойно ворочался на кровати, мучаясь от неудовлетворенного желания и растущего чувства вины и стыда, в конце концов признав, что он все испортил и поступил подло по отношению к своему лучшему другу.

Настоящим облегчением было оказаться в аэропорту и проложить дистанцию во много тысяч километров между собой и людьми, которым он не мог смотреть в глаза.

Лукас не стал звонить Мэтту. Вместо этого написал сообщение из зала ожидания, сказав, что поездка в Грецию является очень важной и у него нет выбора.

Это была чистая правда.

Но еще большей правдой было то, что он не хотел встречаться с Мэттом. И он не мог бы смотреть в глаза Холли.

Он думал о том, что оказался прав, когда решил, что небезразличен ей. Холли отвечала на его ласки, а значит, должна была понять, что не может выйти замуж, когда испытывает чувства к другому человеку. К Лукасу.

Но она так ничего и не поняла и вместо этого пришла в ярость.

Тогда почему позволила целовать себя? И не только…

Лукас так и не нашел ответа на этот вопрос.

На решение семейных вопросов на острове Санторини ушло пять дней, но Лукас решил не возвращаться домой. Все лето он провел в Греции, где строил лодки вместе со своим дедушкой и работал помощником в одной из компаний, сдающей в аренду элитные парусные судна отдыхающим на Средиземном море.

И пока он оставался там, в нем теплилась надежда, что Холли все-таки поймет, что любит его.

Но с началом осени Лукас уже знал, что этого не случится. Он не получил ни одной весточки от Холли, только несколько электронных писем от Мэтта. В первом он благодарил Лукаса за то, что тот согласился сопровождать Холли на ее выпускной бал. Второе гласило, что Холли осталась довольна той ночью. И в третьем письме Мэтт спрашивал, когда Лукас собирается возвращаться домой, чтобы они могли продолжить ремонт лодки.

Значит, Холли ничего ему не рассказала.

Лукас еще сильнее ощущал вину перед своим лучшим другом, но его чувства к Холли не изменились, и он пытался забыть о ней, бросаясь в кратковременные отношения с другими женщинами.

Лукас не собирался возвращаться домой, пока Мэтт настоятельно не потребовал, чтобы он приехал и был свидетелем на его свадьбе.

Это было сущим наказанием – стоять и смотреть, как Мэтт и Холли не сводят друг с друга влюбленных глаз, потом достать из кармана обручальное кольцо и передать его Мэтту. Лукас даже приготовил поздравительную речь, которую повторял так часто, что мог сказать ее во сне.

– Ты? Приготовил речь? – не мог поверить своим ушам его друг. Это его очень насмешило.

Лукас произнес тост, пожелав новоиспеченным супругам счастья, и сразу же направился к выходу.

– Прошу прощения, – сказал он, – у меня самолет.

Лукас сделал две пересадки и под конец напился в надежде унять боль, которая подобно кислоте пожирала его сердце. Это конечно же не помогло. Но он выжил и постарался не думать о Холли. Эта глава его жизни закончилась навсегда.

Лукас не позволял себе оглядываться назад.

Услышав о смерти Мэтта, он почувствовал вину и не поехал на похороны.

Что касается Холли, он никогда не думал о ней как о свободной женщине. Но с недавних пор все изменилось.

Лукас мрачно подумал, что старые раны снова дают о себе знать. Но не только они. Влечение к Холли не исчезло и все еще не давало ему покоя.

За эти годы Лукас повзрослел, возмужал. У него появилась цель в жизни. Он много и упорно работал, добился невероятных успехов и сделал свой вклад в развитие общества. Он встречался с утонченными, умными и красивыми женщинами, такими как Грейс Маршан.

Но так и не забыл Холли. А она по-прежнему ненавидела его.

Лукас посмотрел на Холли, злую и дрожащую от холода, которая стояла перед ним и намеренно не обращала на него внимания.

Лукас не винил ее.

– Холли, пойдем, – сказал он ей. – Твои губы посинели от холода. Позволь мне отвезти тебя домой. И извиниться, – добавил он после паузы.

Извиниться?

Лукас хочет попросить у нее прощения? Невероятно. Но за что?

На взгляд Холли, у Лукаса Антонидиса было много причин извиняться перед ней, и ей хотелось услышать, что он скажет дальше. Но Лукас решительно направился к машине, уверенный, что она не заставит себя ждать.

Холли по-ребячески показала ему язык и последовала за ним.

Идти за Лукасом было легко. Любая женщина не могла не оценить подтянутую и мускулистую фигуру Лукаса Антонидиса. Широкие плечи и узкие бедра, накачанные руки и ноги говорили о том, что ему знаком физический труд. Он поднимался на холм с грацией и силой пантеры.

Лукас всегда был лидером и отличался внешней привлекательностью. Холли подумала о его вычерченных скулах и серых глазах. Только теперь когда-то плавные линии его лица стали немного заостренными.

Сейчас он носил короткую стрижку, но Холли помнила копну его темно-каштановых волос с выгоревшими на солнце прядками. Как и раньше, он выглядел загорелым благодаря естественному оттенку кожи.