Марсианка - Евгений Дубровин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вскоре стало правилом: идешь в «Чернозем» – бери десяток пирожков. Администрация ресторана всполошилась. Салат «Черноземный» никто не брал, выручка резко упала. За столиками сидели люди и уплетали пирожки, как в простой столовой. Директор куда-то позвонил, чтобы убрали старушку с тележкой. Старушка вынуждена была переместиться за угол, но было уже поздно: люди вкусили запретного плода. Ходить с пирожками в «Чернозем» стало традицией. Хуже того, посетители начали приносить с собой яйца, колбасу, пиво.
Администрация заседала день и ночь, но придумать ничего не могла. Правда, повесили было плакат:
СО СВОЕЙ ЕДОЙ ПРИХОДИТЬ В РЕСТОРАН СТРОГО ВОСПРЕЩАЕТСЯ!Но пришлось его быстро снять: вокруг плаката стали подозрительно виться корреспонденты из областной газеты.
Один из работников предложил начать самим выпекать пирожки и вообще изготовлять дешевые блюда, но на него зашикали. Это ведь тогда столовая будет, а не ресторан!
После некоторых колебаний Гусев остановил свой выбор на «Доне».
В ресторан Ида пришла, как и в первый день их встречи, рыжей. Узкое глухое платье из светлой ткани очень шло ей. Впрочем, ей шло все: Ида умела подбирать наряды под настроение. И под погоду. Вечер был сухой, жаркий, настороженный. Звезды казались светлыми и моргали быстро-быстро, словно сигналили о какой-то опасности. За деревьями временами полыхало сухим бледным пламенем.
В ресторане открыли все окна, и по залу гулял горячий, пахнущий тополем и пылью ветер. Когда они шли между столиками, на них смотрел весь «Дон». Ида держала голову высоко и презрительно, на губах – неопределенная полуулыбка. Олег заметил, что сегодня она была чем-то возбуждена. Села за стол, высоко закинула ногу на ногу, оттолкнула от себя грязную посуду и крикнула на весь зал:
– Официант! Уберите со стола!
Воспитанные, изысканные завсегдатаи «Дона» были шокированы. Правила фешенебельного ресторана еще могли позволить это подвыпившему мужчине, но не женщине. Носы завсегдатаев осуждающе уткнулись в тарелки.
Олегу хотелось есть, хотелось веселиться, танцевать, хотелось гордиться своей красивой девушкой, смеяться… Но Ида навязала ему длинный, скучный разговор о человечестве.
– Ненавижу людей, – говорила она, ковыряясь вилкой в салате «Донской». – Все шкурники, подлецы и лицемеры.
– Нет, почему же, – вяло возражал Олег, – хороших людей много.
– Назови мне хоть одного!
– Я их не запоминаю.
– Вот видишь! Ты не запоминаешь, потому что их нет!
– Есть.
– Нет!
– Есть.
– Нет! Назови!
Бессмысленность этого спора стала раздражать Олега. Он отложил вилку.
– Назвать? Пожалуйста! Мой шеф! Это человек кристальной чистоты.
– Маска! Наверняка вор и развратник!
– Слушай! Давай прекратим. Я хочу есть. Просто тебя кто-то сегодня обидел, а ты свою ненависть перенесла на всех.
Ида выковыряла из салата все огурцы и бросила вилку.
– Правильно! Обидел один подлец.
– Кто он?
– Ты.
Олег покраснел и пробормотал:
– Что за чепуху ты говоришь… Ты пьяная…
– Я пьяная? Ха! Ты не видел меня пьяной! Пьяная я бью посуду.
– Перестань. На нас смотрят.
– Кто смотрит? Вот те ублюдки? Это же не люди – воры проклятые. Ты думаешь, сюда ходят те, что живут на зарплату? Черта с два. Это в кино да в газетах пишут, что в ресторане, мол, можно хорошо отдохнуть. Рабочий сюда не ходит. Рабочий пьет водку за углом. Здесь одни воры! Ищут воров да спекулянтов, а они каждый вечер здесь собираются. Ха-ха-ха! Бери и греби всех подряд лопатой!
– Я не вор.
– Ты, правильно… ты не вор… Ты благородный и честный. Ты выше всех! Ты хуже! Ты страшнее, потому что сильнее замаскирован. А я вот тебя раскусила. Я ведь сначала тебя за шпика приняла.
Олег беспомощно оглянулся. Со всех сторон на них смотрели. Официанты шептались в углу. Назревал скандал. Еще не хватало, чтобы их с позором выставили!
– Пожалуйста, потише.
– А, наплевать!
Ида сидела, закинув ногу на ногу, курила и насмешливым взглядом следила за Олегом.
– Перестань…
– Перестать? Слушайте, вы! – закричала Ида. – Жрете, пьете на ворованные деньги? Нахапали и жрете? Оделись в черные костюмы? А ну-ка предъявите документы! Я работник угро! Что, сдрейфили? Ха-ха-ха! Жидки на расправу? Ничего, не бойтесь! Я сама такая! Воровка и спекулянтка.
Оркестр перестал играть. Кто-то возмущенно выговаривал официанту, кто-то смеялся. Из-за портьеры вышел администратор и, склонив набок голову с безукоризненным пробором, направился к их столику. Но он не прошел и половины пути, как рядом с Олегом раздался негромкий голос:
– Разрешите пригласить на танец вашу даму?
Олег не заметил, как к ним подошел невысокий человек с квадратными плечами, в спортивном пиджаке. На его широком лице играла добродушная улыбка.
– Пожалуйста, – с облегчением сказал Олег.
Человек с квадратными плечами взял Иду за локоть.
– Разрешите, девушка?
– Отвали, – спокойно сказала Ида.
Она сидела, откинувшись на спинку стула, насмешливая, злая, пьяная, и курила.
– Разрешите? – повторил парень, по-прежнему улыбаясь. Лишь плечи его поднялись, как у орла.
– Я уже сказала – отвали, – ответила Ида, смотря прямо в глаза приглашавшему. – Надоели мне ваши гадкие рожи. Я за-вя-за-ла.
Администратор подошел и встал рядом.
– Не понимаю, почему ты не хочешь пойти? Раз тебя приглашают, – сказал раздраженно Олег.
Ида бросила на него насмешливый взгляд.
– Эх ты…
За соседним столиком восхищенно засмеялись:
– Сильна девка!
Ида встала и, не глядя на Олега, пошла к центру зала чуть пошатываясь.
Олег придвинул к себе меню, подсчитал, положил под пепельницу двадцать рублей и почти побежал к выходу.
Семейство Куликовых играло в картах.
– Куда суешь шоши? – горячился Павел Игнатьевич, крутя своей лысой головой, на отполированной поверхности которой хорошо отражалась лампочка.
– Разуй глаза, подними зад, – пыхтела Катерина Иосифовна. – Котора шоша? Эта шоша? Сам ты, черт лысый, шоша!
Медвежонок Светочка возилась у телевизора. Она пыталась попасть карандашом в рот певице. Певица уворачивалась от карандаша и вопила на весь дом:
– Во-са-ду-ли! Во-го-ро-ди!
Наденька, растрепанная, со спущенным чулком, сидела на развороченной кровати и вышивала на пяльцах. При виде Олега она ленивым движением запахнула халат и проводила квартиранта пристальным взглядом.
Наденька – старая дева. Она довольно хорошенькая. Не вышла замуж лишь из-за своей лености. Хозяйская дочь кончила пединститут, но нигде не работала. Целыми днями сидела она на кровати и вышивала фантастические цветы. Катерина Иосифовна что уж ни делала со своим чадом: и стыдила, и ругала, и буквально за волосы вытаскивала лентяйку на «гулянку», но не могла пересилить Наденькину цельную натуру. Пытались было ухаживать за девушкой несколько парней, но вскоре оставили свои намерения, оскорбленные, так как Наденька зевала в самые интересные моменты свидания. Вот и пришла Куликовым спасительная мысль взять на квартиру холостяка.
Наденька серьезно влюбилась в Олега. Ее чувство было вызвано главным образом тем обстоятельством, что не надо никуда идти на свидания и любимого человека всегда можно было наблюдать прямо из постели, не прерывая процесса вышивания.
Олег прошел в свою комнату, не раздеваясь, лег на кровать.
– Никак пьяный? – услышал он шепот из соседней комнаты.
– Похоже… Свихиваться начал парень. Жениться ему надо.
– Если бы эта дура, тудыт ее и обратно, не сидела, как корова…
– Тише…
В комнате плавал сизый дым от жарившейся рыбы. Сквозь занавески пробивался желтый свет фонаря. На сундуке добродушно мурлыкал хитрый кот Сержант. Приход Олега застал его врасплох: пришлось бросить под кроватью украденную колбасу. И теперь Сержант ждал, когда их квартирант заснет, чтобы приняться за прерванное дело.
Сержанту пришлось ждать долго. Человек на кровати лежал очень тихо, не шевелясь, но кот чувствовал своим звериным чутьем, доставшимся ему от далеких предков, что он не спит. И только когда уже в комнате стало совсем светло, Сержант доел колбасу.
СЛЕДОВАТЕЛЬ:
– Вы, кажется, были невестой вашего квартиранта?
Н. КУЛИКОВА:
– Ах, отстаньте от меня! Что вам надо?
СЛЕДОВАТЕЛЬ:
– Вы можете дать нам ценные показания. От вашей матери ничего не добьешься. Из-за чего расстроилась ваша свадьба?
Н. КУЛИКОВА:
– Из-за моих дорогих родителей, вот из-за кого! Тюлени чертовы! Прикатила к моему жениху бывшая любовница с истерикой, так мои благоверные сбесились. Расстроили свадьбу и от квартиры отказали. А что здесь такого? У какого холостого мужчины нет любовницы? Да это и не мужчина тогда! Моим благоверным надо было выгнать эту сучку, и на том делу конец. А они вздумали Олега выгонять. Выжечь бы ей надо было глаза кислотой.
