Поход на афганцев и бой на Кушке (1885 год) - Михаил Горный

- Умрите тутъ всъ или истребите ихъ!

Джигиты ободрились, ударили въ шашки и прогнали афганскую кавалерiю. Казаки начали посылать ей въ догонку тучи пуль. Афганцы тогда быстро очистили Ташъ-кепринскiй бугоръ и толпами, по мосту, а то и прямо въ воду, бросились бъжать при непрерывной стръльбъ русскихъ.

Въ то же время на лъвомъ флангъ полковникъ Н - ичъ повелъ своихъ солдатъ въ аттаку на афганскiе редуты. Солдаты бъжали, падали, кричали "ура" и добъжали таки, скользя и спотыкаясь на глинистой почвъ до рва, вскочили на брустверъ и ворвались въ укръпленiя. Одинъ солдатикъ, высокiй, бълобрысый, набъжалъ на рослаго чернолицаго афганца. Оба не знали, что имъ дълать. Съ изумленными лицами они, бросивъ свои ружья, схватили другъ друга за шиворотъ. Наконецъ, нашъ солдатикъ, самъ не зная зачъмъ, поднялъ ружье и пырнулъ штыкомъ афганца.

- Ай, да молодецъ Нефедовъ! - кричатъ другiе солдаты, пробъгая мимо. Ловко его, бестiю, уложилъ!..

А Нефедовъ рястерянно смотрълъ на смуглое лицо афганца, съ застывшимъ на немъ изумленiемъ, и, сжимая ружье свое, думалъ: "зачъмъ это, зачъмъ?" и не замътилъ, что на бедръ его выступало что-то жидкое, липкое, красное...

Въ разсыпную, кучками сбъгались наши и непрiятельскiе солдаты. Послъднiе почти и не сражались, а отбъгали назадъ, бросая ружья. Одинъ рекрутикъ выхватилъ у афганца знамя, которое тотъ выпустилъ и побъжалъ. Рекрутикъ, не зная, что ему дълать со знаменемъ, побъжалъ къ своему унтеръ-офицеру. Унтеръ-офицеръ грубо вырвалъ у него знамя и потащилъ его къ Комарову.

- Вотъ, ваше превооходительство, - сказалъ онъ: - непрiятельское знамя!

Въ ложементахъ захватили 4 орудiя, а урядникъ временной милицiи Аманъ-Клычъ отобралъ у афганскаго кавалериста бунчукъ съ лошадинымъ хвостомъ и полумъсяцемъ.

Афганцы повоюду бъжали подъ безпрерывной пальбой нашихъ войскъ. За ними тотчасъ же бросились казаки и джигиты по кирпичному мосту, саженъ въ сто длиною, перекинутому черезъ Кушку. Н. - ичъ повелъ свой стрълковый батальонъ, а за нимъ уже двинулись туркестанцы. Мостъ былъ покрытъ трупами бъглецовъ. Солдатики наши старались даже на нихъ и не глядъть. Молча, съ серьезными лицами, сохраняя равненiе, шли они, обхвативъ почернъвшими отъ пороха руками свои берданы, въ своихъ сърыхъ шинелькахъ. "Разъ, два, три, четыре... разъ, два, три, четыре!.." - считало большинство изъ нихъ, перешагивая черезъ трупы афганцевъ, пъшихъ и конныхъ, потоптанныхъ, истерзанныхъ конскими копытами, снарядами артиллерiи и сапогами пъхотинцевъ.

Подъ арками моста засъли еще кое-какiе бъглецы и стръляли изъ своихъ плохихъ ружей (англичане снабдили афганцевъ только своими орудiями) по проходящимъ солдатикамъ. Пули непрiятно щелкали по кирпичнымъ бокамъ моста. Солдаты еще больше хмурились. "Разъ, два, три, четыре... разъ, два, три, четыре"... казалось, не хотълъ каждый сбиться съ принятаго имъ такта, какь будто все дъло заключалось въ томъ, чтобы идти въ шагъ.

Взводъ солдатъ 3-й роты, съ низенькимъ, русенькимъ унтеръ-офицеромъ, отдълился отъ войскъ, чтобы очистить берегъ отъ засъвшихъ подъ арками моста афганцевъ.

Отряженные спустились къ берегу и уложили всъхъ. Явились.

- Ну, что, какъ? успокоили? - спрашиваетъ ротный.

- Да, буянили, ваше благородiе, и на солдатъ бросались, ну, мы ихъ штыками, какъ червяковъ...

- Ну, и ладно: такъ и полковнику доложу! Въ самомъ дълъ, что съ ними возиться? Не ребятъ, въдь, крестить?!

А полковникъ Ка - въ, ъхавшiй посреди солдатъ на своей рыжой лошадкъ, сказалъ:

- А что, братцы, есть еще у васъ патроны?

И вдругъ противъ всякаго ожиданiя, сърые люди весело, громко крикнули:

- Точно такъ, ваше высокоблагородiе!

Въ афганскихъ кибиткахъ и палаткахъ, поставленныхъ на толстыхъ камышевыхъ подставкахъ, находили мъдные чайники съ чаемь, лепешки, заведенныя въ большихъ чашкахъ, фисташки, фрукты, урюпъ, мъдные кувшины для омовенiй, полушубки, бълье, чалмы и прочую рухлядь.

Посреди лагеря былъ устроенъ барханъ (укръпленiе), въ которомъ, впрочемъ, находились только раненые да прикованный къ англiйской пушкъ афганецъ. Съ горбатымъ носомъ, усатый, смуглолицый, онъ былъ закованъ по ногамъ и рукамъ и, испуганно ворочая бълками своихъ глазъ, глядълъ на обступившихъ его русскихъ солдатъ. Позвали переводчика. Оказалооь, что его приковали къ пушкъ за то, что онъ не пошелъ въ цъпь и силой заставили стрълять въ русскихъ. Ударили сборъ. Солдаты выстроились посреди опустошеннаго афганскаго лагеря. Скомандовали: "на краулъ!" и вдоль фронта проъхалъ генералъ Комаровъ.

- Поздравляю, братцы, съ побъдой, благодарю васъ!

- Урра! - закричали въ рядахъ.

Вдали, въ степи послышались также радостные непонятные крики. Оказалось, что толпы сарыковъ и текинцевъ, выбъжавъ изъ своихъ саклей, также торжествовали побъду "урусовъ" надъ ненавистными имъ афганцами. Комаровъ обласкалъ ихъ, а солдатамъ сказалъ, что походъ конченъ, что афганцевъ преслъдовать больше не будутъ, и что теперь можно уже всъмъ возвратиться домой.

И, странное дъло, по всъмъ солдатскимъ лицамъ пробъжало, какъ будто, облако неудовольствiя.

- А теперь все равно бы ужъ, хоть бы и въ Гератъ идти! - говорили многiе, какъ будто, недовольны были тъмъ, что избъжали они смерти и не пойдутъ больше на встръчу къ ней.

IX.

По переходъ войскъ обратно, Комаровъ приказалъ убрать трупы, патроны, афганцевъ бросить въ воду, ячмень же и продовольственные припасы раздълить между людьми.

Сарыковъ послали зарыватъ трупы, а нъсколько солдатиковъ отрядили для исполненiя другихъ генеральскихъ приказанiй. Человъкъ шесть изъ нихъ захотъли пошалитъ. Взяли они мъшечка четыре пороху, сложили ихъ рядкомъ и попросили одного солдатика поджечь ихъ. Солдатъ взялъ палку, зажегь и приложилъ къ пороху.

Тррахъ! Яркое пламя освътило вдругъ всъхъ, и солдатикъ опрокинулся навзничь. Другiе солдаты засмъялись:

- Вотъ, и не вятскiе мы, а хуже вятскихъ сдълали. Да, какъ увидъли, что солдатикъ лежитъ почти безъ движенiя, а все лицо у него опалило, кинулись къ нему, взяли и увели въ больницу.

- Вотъ, - говорили они потомъ: - на войнъ не попало, такъ послъ досталось бъднягъ!

21 марта капитанъ П - въ съ сотней джигитовъ отправился на рекогносцировку въ Кала-и-Моръ, а на слъдующiй день подполковникъ Алихановъ съ соткей казаковъ на Меручакъ. Возвратившись, они донесли, что афганцы очистили всю мъстность, по которой они проходили, а путь ихъ обозначился множествомъ свъжихъ могилъ, погибшихъ отъ ранъ, холода и голода и отчаяннаго бъгства.

Разскязывали, что начальникъ афганскiй Джарнейль, убъгая съ остатками своего отряда, получилъ письмо отъ гератскаго НаибъУль-Гукуме, въ которомъ послъднiй уговаривалъ его держаться противъ русскихъ кръпче, такъ какъ были высланы ему на помощь сильные отряды. Джарнейль, будто бы на это тольлко вскрикнулъ: