Девушка с голубкой - Индия Грэй

— Ты неуловим, — добродушно проворчал Том. — Я оторвал тебя от соблазнения какой‑нибудь невинной пташки из бухгалтерии?

— Ты слишком веришь желтой прессе. Я, представь себе, работал. Как бы фантастично это ни звучало, банки нуждаются в управлении. Бьянке было строжайше запрещено соединять меня с кем‑либо, ума не приложу, как ты ее уговорил.

— Это называется шарм, старик. Им вынуждены пользоваться те из нас, кто не может уложить женщину в постель одним взглядом. А кто из твоих секретарш Бьянка? Брюнетка с декольте, в котором можно потеряться?

— Нет, рыженькая, немного похожая на Софи Лорен. — Тристан невольно усмехнулся. — Но поскольку ты почти женат, это вряд ли имеет значение. Как, кстати, твоя очаровательная не веста?

— Красива, сексуальна, но временно не может думать ни о чем, кроме цветов и свадебных платьев. Мама устраивает праздник в честь помолвки, боюсь, что тебе, как шаферу, придется на нем быть. Сможешь выкроить последнюю субботу в сентябре?

Тристан бросил взгляд на органайзер. Светские рауты в Мадриде и Лиссабоне, деловая встреча в Милане, приглашение друзей провести с ними несколько дней на каком‑то тропическом острове…

— А если я скажу «нет»?

— Тогда мы перенесем наше суаре на октябрь.

Тристан подавил вздох. Он планировал отвертеться от приглашения в замок Стовелл, но понял, что это вряд ли получится.

— Я постараюсь. Но у нас горит сделка, поэтому не могу ничего обещать.

— Как обычно. — Через разделяющие их километры Тристан услышал укоризну в голосе друга. — Ты — чемпион мира по ничего‑не‑обещаниям. В любом случае запиши дату в ежедневник и постарайся явиться, если не найдется более важных дел.

— Перезвоню. — Закончив разговор, Тристан некоторое время задумчиво смотрел на телефон, потому что обиженный голос Тома все еще звучал в его ушах.

Упрек друга был справедлив, разумеется.

Выругавшись, Тристан впечатал кулак в полированное дерево стола, за которым несколько поколений Ромеро аккумулировали власть и приумножали капитал, не считаясь с тем, кого приходилось уничтожать в процессе. Тристан был таким же холодным и безжалостным, как все они, несмотря на попытки хоть как‑то заслужить искупление. Он никогда не питал на свой счет какие‑либо иллюзии. Отливающая голубизной кровь Ромеро слишком загустела от накопившихся грехов и многовековой коррупции. Единственное отличие, скажем, от отца, состояло в том, что Тристан не считал нужным это скрывать.

По крайней мере, он был достаточно честен, чтобы признать себя неисправимым и решить, что ему лучше всего пройти свой проклятый путь в одиночку. Тристан коротко, неприятно рассмеялся. Если уж он так неумолимо правдив, то вполне может признаться, что заставляет его искать оправдания своему отсутствию на вечеринке Тома в замке Стовелл. «Я не хочу ехать, — подумал Тристан, — потому что там будет она».

Лили Александер. Девушка с бархатной кожей, пахнущей миндалем. Она появилась в черные для него минуты и легко проскользнула мимо всех его оборонительных рубежей, чего с Тристаном не случалось раньше. И не случится снова, со стальной решимостью подумал он. Какая разница, будет Лили в замке или нет? Тристан поведет себя с ней так же отстраненно‑вежливо, как с любой другой женщиной, которую соблазнил и бросил.

Лили нервно крутила в пальцах розовый шелк своего платья.

— По телефону ты сказала: «Маленький ужин в честь обручения», — шепотом пожаловалась она подруге. — Скарлет, ты только посмотри, это же похоже на сцену бала из великосветского любовного романа! — Она обвела взглядом бальный зал замка, который заполнялся нарядными людьми, с порога попадавшими в круговорот бесконтактных приветственных поцелуев.

— Знаю, знаю, — засмеялась Скарлет. — Смешно, мы и вправду планировали прием только для близких, но нам так хотелось делиться счастьем, что в конце концов мы пригласили всех, кого знаем.

— Всех? — Сердце Лили проделало болезненный кульбит. — И друзей Тома?

— Да. Боюсь, мои бедные родители совершенно выбиты из колеи. Присмотришь за ними, Лили?

Та молча кивнула. Пока она росла, родители Скарлет обеспечивали ее домашним питанием, помогали с уроками, давали советы насчет мальчиков — в общем, взяли на себя многочисленные обязанности, к выполнению которых была так плохо приспособлена ее родная мать.

— Ты не представляешь, как я скучала без тебя. — Схватив два бокала шампанского с подноса почтительной официантки, Скарлет сунула один в руку Лили. — Давай выпьем за нашу дружбу, которую ничто не разрушит!

Горячая волна тошноты накатила, как только ноздрей коснулся резкий сладкий запах алкоголя. Горло конвульсивно сжалось, на верхней губе выступила испарина. Ну почему она не догадалась захватить имбирные пряники, которые помогали успокоить растревоженный желудок?

— Лили, что с тобой? Тебе нехорошо?

Пытаясь сфокусироваться на обеспокоенном размытом пятне, в которое превратилось лицо Скарлет, Лили страдала от угрызений совести. Впервые с десятилетнего возраста она утаила что‑то от подруги. Но как она могла признаться, что беременна, если еще не успела рассказать Скарлет о ночи, проведенной с Тристаном Ромеро? После маскарада она отправилась прямиком в Африку, а когда приехала, ее подруга уже с головой ушла в приготовления к свадьбе с Томом. Он сделал Скарлет предложение во время фейерверка. Почему‑то Лили сочла бестактностью упоминать о том, чем она занималась в тот знаменательный момент…

— Ты выглядишь нездоровой. — Скарлет обняла подругу за плечи и повела к дверям. — Честно говоря, ты сама не своя с тех пор, как вернулась из Африки. Тебе нужно сходить к доктору…

— Я сходила, — слабо пробормотала Лили.

Подруги спускались по широкой лестнице в холл, когда сквозняк из открывшихся внизу дверей коснулся лица Лили и немного приглушил тошноту. Глотнув воздуха, она решила, что больше не может держать Скарлет в неведении.

— Я не больна. Дело в том, что я… — Она взглянула через плечо Скарлет и застыла с открытым ртом.

На секунду Лили показалось, что разум снова дразнит ее видением высокого, элегантного мужчины с красивым бесстрастным лицом, как пустыня дразнит заблудившихся путников миражами зеленых оазисов. Но Тристан поднял голову, и Лили утонула в бездонных озерах его глаз.

Это был не мираж.

Он направлялся к ним. В каждом сантиметре его прекрасного тела, в каждом ленивом, грациозном жесте сквозила небрежная легкость и уверенность в себе, в то время как Лили чувствовала себя так, словно кто‑то пропускал ее внутренности через офисный шредер.