Алмазный венец севера - Larka
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Первыми прибывали полюбопытствовать духи камня. Или духи земли, как их иной раз называли. Правда, этот оказался какой-то слегка скособоченный — но Ларка приветливо улыбнулся и ему.
— Привет… — шепнул он даже не голосом — словно лункое эхо пролетело под землёй, высветив каждую прихотливую складочку камня или завиток диковинных пластов. Пришёл сверху чувствующий! Все, у кого нужда есть, подваливайте — если не поможет, то хоть посоветует.
Кстати, в Каменке таких оказывалось не так уж и мало. Симеон-рудознатец, старостина дочка — но та больше по воде. Травница и кузнец, те уж само собою. А ежели умеючи да всех проверить, то у столичных магиков от радости мог бы и удар приключиться…
Дух камня робко приблизился, покружил недоверчиво — но всё же прильнул. И Ларка привычно выгладил скособоченное подземными токами бестелесное существо, напитал душевным жаром до блеска. Наконец отпустил, похохатывая при виде очумевшего от радости духа. И такой благодарностью повеяло от бестелесного мальца, что парень на миг смутился.
— Да не надо мне ни камней самоцветных, ни тайн твоих, — настороженно поглядывавших сородичей его он обогрел и приласкал тоже. Всё-таки, есть что-то в верхних, отчего их хоть и побаиваются духи, но всё же тянутся к ним как ночные мошки к огню.
Следом прибыли полюбопытствовать двое духов воды. Эти завсегда так — если где под землёй полость образовалась или какое иное непотребство, после духов камня водяники заявляются. Напитать влагой или промыть, да мало ли чего учудят в этих вечных потёмках.
Против этих Ларка тоже ничего не имел. Поделился ощущением текущей и искрящейся на солнце воды горного ручья, передал привет от хвостатой водяницы из горного озера — и через несколько мгновений разулыбавшиеся и принежившиеся около него духи уже болтали меж собой, обменивались новостями — словом, вели себя как наконец собравшиеся после разлуки давние знакомые.
Последними обычно прибывали из самой глубины духи огня. Это если не было какой работы по их части или магик не вытребовал к себе по своей надобности. И даже один воздушный, которого за какую-то провинность тоже отправили на отсидку сюда в темноту.
Молодёжь тут же принялась водить вокруг Ларки хоровод, и от их тягучей, вечной как горы песни залечивались подземные трещины или каверны. Самоцветные камни прямо на глазах распускались в своих гнёздах и горели словно диковинные, никогда не виданные прочими смертными цветы. А трое малышей оседлали подземный ручей и теперь катались на нём туда-сюда, словно детвора с ледяной горки.
— Чуть полегче, — буркнул кузнец, осторожно приводя в соответствие со своими понятиями прогоревшего чуть не до дыр старого духа горюч-камня. Если кто-то наверху думал, будто парень закоченел до дрожи, то как же глубоко таковой ошибался! У Ларки на самом деле давно чуть не дым из ухов валил, а загривок и вовсе вспотел.
Водяные приволокли несколько глотков воды — той самой, что никогда не достаётся верхним. Не пускают таковое богатство духи ни в ключ подземный, ни даже сильным магикам не отдадут. Разве что силой или пыткой можно вырвать — но люди и сами не любят таких чародеев, которые всегда под себя гребут. Веку укорачивали таким старательно и умело…
И когда все подземные духи оказались обогреты и обласканы, Ларка наконец расслабился и потёк. Ощущение было такое, словно он то ли вплавился в камень чудным образом, то ли и вовсе стал из него состоять. Видел себя со стороны, всё соображал — а вот пошевелить ни рукой ни ногой не смог бы. Бывает оно иной раз такое, и в Каменке так умели многие. Правда, говорили о том неохотно, а уж перед чужаками и вовсе крылись, прикидывались олухами. Но если надо хорошо отдохнуть, заглянуть в землю или передать со знакомым духом весточку вдаль, лучше способа не сыскать…
Оттого и понятно, что заглянувший утром в камеру капрал поначалу впал в полную прострацию, когда обнаружил в углу недвижного и совсем холодного давешнего новобранца с остекленевшим взглядом. Спасибо богам, что увлечённо беседовавшего со здешними духами Ларку кто-то из шустрых и всё замечающих молодых вовремя потеребил лапкой и указал наверх. Парень заметался судорожно, однако двое водяных подтолкнули его уже глубоконько увязшую в камне незримую сущность, иными называемую просто душой…
В верхний мир он вылетел как игривый хариус из ручья. Резко, с брызгами и восторгом живого, полного сил существа. Капрал и ещё один солдат из здешних отшатнулись, когда казавшийся уже совсем окочурившимся новобранец вдруг поднялся мягко и плавно, словно сытый медведь — а затем весело, с хрустом суставов потянулся.
— Ох и здоровый, — буркнул усач, уважительно глянув на литые плечи и крепкие руки. — Такой рубака на вес золота встал бы…
И ещё покачивая головой да недоверчиво поглядывая на вернувшегося с того света парня, он повёл его наверх. Утреннее солнце вовсе не ослепило Ларку. Хотя и согрело столь же приятно, как и немудрёный, но весьма сытный завтрак.
— Работы ты вроде не боишься, — он покладисто кивнул на эти слова капрала, по своей привычке очищая котелок последней коркой хлеба, и закинул ту в рот. — Пошли, есть тут как раз для тебя…
Баян, это оказался, к слову, вовсе не музыкальный струмент наподобие гармошки, как предположил было простодушный Ларка. Хороший такой крепкий ящик с песком и камнями, а понизу густая как щетина проволока. И две ручки по разным сторонам — чтоб таскать, значит, туда-сюда и чисто продрать выложенную из плотно пригнанных плит площадь перед штабом. Правда, капрал назвал эту широкую и почти квадратную площадку плац. Но что совой о пень, что пнём по сове — разницы никакой.
Напарником оказался тощий и злой доходяга, получивший наряд на работы за неумеренное потребление хмельного накануне…
Жизнь потихоньку налаживалась. Ларка живо навострился различать офицерьё по званиям, одним только взглядом оценивая количество и расцветку шнуров да нашивок. И уже не подрывался всполошенно как препуганный заяц, когда кто из них проходил мимо. А уж при штабе и службах их как грибов в ведьминой роще после дождя. Тут главное что — вытянуться вовремя в струнку, с тупой рожей поедая начальство глазами словно красивую бабу, да рявкать погромче гав-гав-вашество, чтоб отстали поскорее.
Кстати, баб тут тоже полно было — большей частью не воительниц, а по магической части. Особенно запомнилась втянувшемуся в покраску забора Ларке одна — вся красивая как лялька, да в розовом платье. Госпожа Велерина, старшая над всеми чаровницами.
Седмица прошла во всяких приятных и не очень развлечениях. Днём бывший кузнец работал, посрамляя зорко присматривавшегося унтера своим полным отсутствием лени да прилежностью к любому занятию — а потом ночью в каменном мешке трещал с духами да развлекался. Кому новый способ работы с медью объяснял, у кого и сам каким тонкостям учился. Улаживал споры и ссоры — и постепенно стал в здешних подземных недрах совсем своим. Что называется, своим в доску — хотя, что это значило, ни духи ни сам Ларка объяснить не смогли бы…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});