Таир (СИ) - Шайлина Ирина

Что ей ответить? Наверное, я ревнив, как и любой другой нормальный мужчина. Моё - трогать нельзя. Проблема только в том, что Аська это уже давно не моё. И ревновать мне её не положено от слова вообще. Вот я и злюсь - сам на себя. Ну, и на малого тоже. И на Аську, за то, что её неведомым ветром в один туалет с малым задуло. И пытаюсь себя оправдать - я вовсе не ревную, да. Это просто… Очень неожиданно было, вот я и взбесился.

Делить одну на двоих бабу с братом, пусть даже и бывшую, мерзко.

Не выдержав, подозвал официанта, заказал виски. Все равно за руль сегодня не хотел.

Выпил в два глотка, ощущая, как алкоголь обжигает горло горечью, посмотрел на Асю. А она - не при делах словно. И снова нелепые подозрения накатили. Шакиров, что с тобой? Может, старость, на радость стебущемуся младшему? Хрен ему - рано.

— Зай! - крикнул я, привлекая внимание сестры. - Я тут буду, не теряй!

Зай уже выросла, но привыкнуть к этому было сложно - когда отец погиб, она совсем мелкой была. Так и выросла, на моих глазах и руках. Привык заботиться о ней, порой слишком перегибая палку.

Сестра обернулась, махнула мне рукой, затем отправила воздушный поцелуй. Я сделал ещё глоток виски - сука, лёд уже тает, за что Оксане деньги плачу? И посмотрел на Аську. Она - буравит взглядом Зайку. Недобрым таким, бабским, хорошо мне знакомым. Хмыкнул - у нас тут просто мексиканские страсти намечаются, смешно, учитывая, сколько лет назад разбежались.

— Я не просто злой, - ответил я наконец на давно уже заданный вопрос.— Я самый настоящий злостный злодей, похититель трепетных дев по совместительству.

Аська сделала шажок назад, я за ней. Неожиданно весело стало - восемь лет прошло, а вот она, Сандугач, в туалете с братом. Получайте, распишитесь. Я подхватил с подноса еще бокал виски.

— Я просто ужасно трепетная, - шёпотом ответила Аська.

Этот шёпот я больше по губам прочёл - со сцены вещает очередной благодетель сирых и убогих. Шагнул ещё, вынуждая Асю снова отступить.

— Пей, - сказал я. Она поднесла бокал с шампанским к губам, я его отнял. - Да не эту бурду.

И сунул ей виски. Она глотнула, поморщилась. И стала вдруг той самой Аськой, которую я знал вдоль и поперёк, которая жила в студенческой общаге и больше всего на свете боялась, что опоздает к закрытию родных пенат и на неё вахтерша наорет. Я ей говорил - давай сниму квартиру. Куплю. Тогда я денег не считал вовсе, не сам же зарабатывал… А она отказывалась и все боялась свою вахтершу.

Оглянулся назад, на толпу людей, что большей частью меня бесили, и взял Аську за руку. Ладони - ледяные, словно вот только с улицы, на которой в снежки без варежек играла. Увлек за собой. Декорации выполнены на славу, за одну из таких фальш-стен из гипсокартона я её и завёл. Тесное, тёмное и длинное пространство, шириной в метр, три окна в ряд, за ними - тихая улица, фонари. Красиво. И Аська красивая. Приподнял её за попу, на подоконник усадил. Бокал поставил рядышком.

Вот теперь она Аська - никуда уже не денется.

Приподнял пальцами подбородок, заглянул в глаза. Целовать не стал так сразу, зарылся лицом в волосы. Пахнут корицей и немного сигаретным дымом - курила, бестолковая. Коснулся губами кожи чуть ниже уха, Аська вздрогнула.

— Сандугач, - прошептал я.

И тут Соловьева уклонилась. Точнее - попыталась, но вышло так себе, я её руками зафиксировал. Поймал серьезный взгляд.

— Эта девушка… Она кто тебе? Между вами…

— Я люблю её, - перебил я. - Но ты об этом не думай. Это другое.

Ибо пусть побудет в моей шкуре и побесится. Она сдалась, уступила, подставила лицо, застонала тихонько, когда я коснулся своими губами её губ. Мягкая, податливая, словно воск. Послушно рот открыла. Мне вдруг вспомнилось, что она ещё может своим языком вытворять, моя маленькая Сандугач. Члену сразу стало тесно в брюках, я не выдержал и легонько потерся выступающим бугром о её бедро.

А теперь… Скользнул рукой вниз, по изгибу талии, на бедро. Нашёл край платья и потянул, собирая в складки, наверх.

— Эй-эй, - возмутилась Аська отрываясь от моих губ. - Не так сразу, я не согласная!

— Минутку помолчи, - посоветовал я.

Колготки эти, чтоб их. Резинка трусиков. Аккуратная полоска волос на лобке - кто-то явно заморочился шугарингом. Ася протестовала, но все же развела ноги, чтобы мне было удобнее. И выдохнула, когда я коснулся её промежности. Дернулась, когда я задел пальцем клитор, а затем тихонько на него надавил.

Она уже была мокрой. Но - для меня. Я провел пальцем по складкам, не удержавшись, чуть погрузил палец внутрь. Напряжение отпускало. Не было у неё секса, не сегодня, можно не беситься и голову младшему не отрывать. Наверное, облегчение было таким ощутимым, что заметила это даже Аська.

— У меня что, - спросила она, — в трусах волшебная кнопка, нажатие на которую вызывает у людей неконтролируемые приступы доброты?

— Да, - со смехом согласился я и уткнулся лбом в её плечо.

Снова поймал её лицо, поцеловал крепко, настолько крепко, как мог, чтобы дышать становилось некогда и незачем. Руку я высвободил, теперь стоял между раздвинутых девичьих ног. И даже думать начал, может прав младший? И что если хочется здесь и сейчас, то похрен на условности и брезгливость? Потому что хотелось очень.

Решился, снова наверх потянул злосчастное платье, теперь Аська прижималась ко мне голым животом. К пряжке моего ремня прицепились колготки, я рванул и они жалобно затрещали.

— Стрелки будут! - снова возмутилась Аська.

А я снова засмеялся. Я уже успел забыть, как легко и просто с Соловьевой, а теперь с удовольствием вспоминал. Телефон зазвонил, когда я уже расстегивал ремень. Натужно завибрировал, зажатый в моем кармане между нашими телами. Я почувствовал острое желание трахнуть им о стену.

— Таир? - спросила Соловьева. - Ты трубку возьмёшь или вибрация это часть наших сексуальных игрищ?

Я со вздохом отстранился, а Аська сразу начала приводить в порядок одежду - момент был явно упущен. Но посмотрев на входящий номер я сразу протрезвел, какой блядь, секс в огромном зале за тонкой стенкой!

— Да! — ответил резко, а сам при этом в глаза Аське смотрел. Зелёные, растерянные.

— Таир Ильдарович, бензовоз сгорел. С водителем…

По башке как обухом ударили. Выматерился, попытался мысли в кучу собрать.

— Где?

— На М-7, недалеко от города, в сторону нефтебазы. Тут пожарные, менты приехали.

— Сейчас буду, — взгляд на Соловьёву перевел, выдохнул сквозь зубы. Как некстати все, — мне ехать нужно, Сандугач. Номер свой диктуй.

Может, и не время сейчас для того было, но испытывать судьбу не стал, записал, дозвон сделал, велел сохранить. А сам уже был далеко отсюда мыслями. — Зинатулла тебя твой довезёт?

— Рахматулла, — поправила Ася, с подоконника спрыгивая, но не ответила на вопрос, — езжай, раз дела.

— Я наберу тебя, — пообещал скорее себе, чем ей и вышел из-за декораций.

Навстречу уже шел Руслан, выражение лица ровное, волнения не выдавает, но ясно, что в курсе всего расклада.

— Едем?

По дороге к машине успел выцепить Тимура, который все по одному взгляду моему понял.

— Забирай Зай и домой отправляйтесь, нечего больше тут делать, — распорядился ему, брат молча кивнул в ответ. Сестра смотрела обеспокоено, но с вопросами в мужские разговоры не лезла.

Ехали на трёх машинах, с охраной.  Домчались быстро, только перед самым местом пожара пришлось скорость сбросить: каждый любопытный, проезжая мимо сгоревшего бензовоза притормаживал, чтобы лучше рассмотреть его остатки.

Когда из машины вышел, первое, что с ног сбило — запах гари. Сильный, пробирало аж до самых лёгких. От бензовоза остался только обугленный остов, пожарные сворачивались, закончив тушение. Под ногами хлюпала жижа из пены, пепла и снега, а на языке чувствовалась горечь.

— Можно было его спасти? — произнес, не обращаясь ни к кому. Внутри надсадно ныло, как всякий раз, когда случались непоправимые трагедии.