Дневник ангела - Роман Шебалин

Удивленно-восторженным голосом: какая ты красивая...

Опять подойди и возьми её за руку.

Или обними её за талию.

Она обовьет твою шею руками. И ваши губы уже почти автоматически найдут друг друга.

(Несомненно, обряд этот желательно совершать в полутьме; так как сам процесс разглядывания, хватания за руки и за прочие части тела, а также поиски губ друг друга - лучше совершать в полутьме, вполне достаточной, для того чтобы вышеупомянутые поиски все-таки заняли какую-то часть драгоценного времени.)

И когда ваши губы сольются в полном непритворной любви поцелуе, обязательно должна зазвучать нежная лирическая музыка. (Достаточно романтическая, для того, чтобы вы одновременно, чуть заскучав, припомнили о тщете всего сущего, и достаточно героическая, для того, чтобы у кого-нибудь из вас не промелькнула мысль: однако, какая слюнявая пошлость! Оптимально как подтверждает многовековой опыт героев-любовников - подходит "Who Wants To Live Forever" ансамбля "Queen" из альбома "A Kind Of Magic". Можно также использовать композицию "Rеd Dawn" из альбома "Tubular Bells-2" М.Олдфилда).

...ЗТМ.

/Киношный термин, означающий "затемнение". НДП, это, кстати, вовсе не название паpтии, а пpосто - "надпись"./

Очень смешно.

Нет? Да, конечно... Но каждая читает его чувства, его желания - как посвящение только себе.

И либо я сломаю им вpемя, либо их вpемя сломает меня: они так любят друг друга, и - что?

Куб расколется под естеством простоты и ужаса веры. Вспыхнут реторты магниевым фейерверком. И либо я сломаю им вpемя, либо их вpемя сломает меня: они так любят друг друга...

Но плавно опускаю пальцы на кнопки клавиатуры.

Запомните: "она... обнимает... облако..."

И еще:

Он был пpостым ефpейтеpом,

Она была звездой.

Ее увидел он в кино

И с тех поp полюбил.

Впеpед-назад, туда-сюда

Швыpяем был судьбой.

Не мало было выпито

В мюнгхенской пивной.

Он стал тепеpь совсем большой,

Со всей землей на "ты".

Осталась лишь сама собой

Фpау его мечты.

Он был пpостым ефpейтеpом,

Она была звездой.

Ее увидел он в кино

И с тех поp полюбил...

И с тех поp полюбил...

Г.Самойлов "Фpау его мечты".

Глава 5.

"Мухи в янтаpе".

Иногда, - пишет Корделия, - он жил до такой степени отвлеченной жизнью, что становился как бы бесплотным, и я не существовала для него как женщина. То я становилась чужой для него, то он весь отдавался мне. Обвивая его руками, я иногда чувствовала вдруг, что все как-то непонятно изменяется - и я "обнимаю облако". Это выражение я знала прежде, чем узнала Йоханнеса, но только он научил меня понимать его тайный смысл.

С.Къиркегор "Дневник обольстителя".

*

...За что я действительно могу благодарить институт, так это за то, что там - буквально заставили меня прочесть несколько именно тех литературных произведений, не-прочесть которые я не мог. Они нашли меня. Они догнали меня - так обстоятельства догоняют людей, так болезни вьются где-то там, будто бы за окном, и вдруг - вот они: с тобою, внутри.

"Списки литературы." Обязаловка в виде шедевров мировой значимости. Можно ли серьезно сдавать экзамен по Достоевскому, по "Старшой Эдде", по... Къиркегору?

... Я смотрел на список предлагаемой для чтения литературы и задумчиво покусывал нижнюю губу (я иногда волнуюсь так) - в числе прочих известных и полуизвестных мне авторов очень смущала меня некая фамилия, которую, кажется, и записал-то несколько неправильно.

- К-р-р.. еры, чего-то там такое, - жаловался я Машеньке, развертывая перед ней список с именами экзаменационных авторов.

- Къиркегор? - улыбнулась Машенька.

- Да... вроде - да.

- Говорят, он был импотентом, - тут она уже и вовсе рассмеялась (бывает же, мол, такое!) и достала с полки черную книгу с внушительным названием "Страх и трепет".

Я внутренне содрогнулся, но, решив между делом, что коль скоро возвращаться мне предстоит вечером, на поезде, - лишнее чтиво не помешает... (Благо сегодняшний "Московский Комсомолец" подвергнулся ритуальному прочтению ещё в метро.) И спустя некоторое время, когда за окном мелькали уже глубоко вечерние леса и деревни, я раскрыл врученную мне черную книгу и - обреченно вздохнул: теософ!

(Как я их не люблю... "Все в пятнах, а туда же - светить лезет!.." как говаривала Судьба из пьесы Л.Устинова "Остров пополам")

Но.

"...Сколько пафоса, столько же и комического; они обеспечивают существование друг друга: пафос, не защищенный комизмом, - это иллюзия, комизм же, незащищенный пафосом, незрел."

А потом опять: "Существуют три экзистенциальные сферы: эстетическая, этическая и религиозная. Им соответствуют две пограничные области: ирония, как пограничная область между эстетическим и этическим; юмор - пограничная область между этическим и религиозным..."

Но это же как pаз то, что я думал! Я веpил, я знал, но все как-то не фоpмулиpовалось. А тут...

Вот он и сейчас выставляет Авраама, Иова, Йоханнеса, господ "А." и "В." вместо щита, но - ведь правда? - он и сам пожимает плечами: вы же не поймете по-другому. Он прав. Мы не поймем его по-другому. Я и не пойму. Со мной произойдет нечто совеpшенно иное.

("Совершенно иное...")

И - Soren Kirkegaard (ого, как это пишется!), "родоначальник экзистенциализма", благословил меня.

Да нет, я не шучу, я вообще, сам по себе - более чем не склонный к шуткам человек; впрочем, возможно - вам что-то во всех этих текстах и покажется веселым или даже смешным, не верьте себе! Не верьте этому здесь, не верьте этому и далее... это - лишь от неумения автора быть самим собой на фоне других "самих". Ненаказуемо.

"Девяти месяцев, проведенных в утробе матери, достаточно было, чтобы сделать из меня старика".

Но потом ведь была Регина Ольсен. Нет, уже не потом, - всегда. Потом "однажды и навсегда" - была Регина Ольсен. В 1840 году (ей 17 лет) помолвка. В октябре следующего года помолвка расторгается.

Читаем.

"Закрытость - это и невольное раскрытие. Чем слабее изначально индивидуальность и чем более гибкость свободы поглощается на службе у закрытости, тем более вероятно, что тайна в конце концов вырвется наружу."

Поэт - поэт: все-таки в любой из ситуаций. Расторгнул помолвку? бросил? из девушки сделал призрак, тень? Самое время вспомнить об элементарной порядочности, о чувстве долга?

Но - искусство-то выше этого самого житейского "чувства долга". Оно право - всегда; как смерть, оно примиряет всех, раз и навсегда, уничтожает и этическое, и эстетическое, стирает грани между людьми; что такое мимолетный человеческий долг перед громадой трагедии "в вечности"?

Оно - как смерть. Оно - очищает. Выедает нутро и делает из нормального человека упыря, андеда.

"Что такое поэт? - Несчастный, переживающий тяжкие душевные муки; вопли и стоны превращаются на его устах в дивную музыку."

Поэт, превративший боль - в учение, любовь - в доказательства, а себя - в персонажа своих бесконечных спектаклей одного актера, в мультиинструменталиста, играющего на нервах выдуманных им призраков.

"Если б у меня была вера, мне не пришлось бы уйти от Регины."

Мидас. Золото. Регина...

"At last, Tubular Bells!.."

Ах, как просто сказать: путь подобного человека - путь непонимания. (Не так давно англичане порадовали нас чудовищно нужной новой версией "Гулливера" - несчастный, но знающий, Лемюэль Гулливер пытается докричаться до благоразумных обывателей, объяснить им и - попадает в сумасшедший дом...) Как же просто отмахнуться: ах, он странен, пойдемте-ка поклонимся ему (пройдем мимо него, подивимся мимоходом на него, плюнем в него и пр. добавить по вкусу). Как просто - со "странного" человека - взятки гладки. Человек сей - недоступен и точка. Все вопросы снимаются. Ах, он равняет себя с богом, решает за нас - что нам нужно, что нам не нужно? Ах, он посягает на нашу любовь? Каков сукин сын! Ну разве не прелесть, а?..

Люди, питающиеся исключительно прелестями, меня воистину удивляют. Возведя человека на пьедестал странности, на недосягаемую для критики высоту, они - бросают его там.

- Ты нам не нужен, смертный. Сними свою мантию с трупа оборотня и покинь этот мир. Ты пришел сюда только с одной целью. Теперь, когда эта цель достигнута, ты должен уйти.

- Но я люблю Медбх, - ответил Корум, - я не оставлю ее!

- Ты любил только Ралину. Ты видишь её и в Медбх...

М.Муркок "Серебряная рука".

"Путь непонимания". Нет, не потому - что не хотят понимать, потому что пытаются понять. Но - не надо даже и пытаться.

Помните? - "Зорко одно лишь сердце."

"Но Авраама никто не мог понять. И в самом деле, чего он достиг? Он остался верен своей любви."

Да, Авраам остался, а что осталось Къиркегору?

Ирония?

А многих ли она спасла? Нет, не для той - для этой жизни. Сделала ли счастливым она Достоевского, Гоголя, Белого? Что, кроме "смеха сквозь слезы" могли себе позволить они? От иронии избавлялись, её вырезали, но: "волки! волки!!" - кто поверит потом? Оставалось недоумение. Масс-медиа предпочло "Ревизора" "Выбранным местам...". "Дневник обольстителя" вышел в серии "Грамматика любви". О Достоевском наговорили уже столько, что - он, плюс ещё Толстой - боги в натуре (в личные записи и того, и другого предпочитают особенно - не лезть), про Андрея Белого и говорить не приходиться, для одних - "учитель", для других - "шут".