Сквозь переборки - Александр Покровский

– Содержимое этих пробирок. Вместе. В одну лохань.

Дима смотрел на него с недоумением. Он никак не мог понять, как же Женя догадался.

– Да…

– Слушай, Дим, ну что ты несешь!

– Это все из-за Времени.

– Какого времени?

– Которое внутри нас. Им нужно Время.

– Им нужно время?

– Они его скапливают.

– Кто скапливает?

– Судьба.

– Которая в пробирке? Дим, ну ты сам себя послушай. Ты себя-то слышишь? Я так не могу. Я должен пройтись. Я погуляю в отсеке. Ты лежи, я сейчас приду.

Уходя, Женя обернулся:

– Дима!

– Да.

– Ты говорил, что некоторые видения у тебя повторяются.

– Да.

– А тот человек, с розовыми волосами, к тебе больше не приходил?

– Тот человек?

– Да.

– Не приходил.

– Хорошо. Лежи. Я скоро.

Женя повернулся и стал выходить из амбулатории. Он очень медленно открывал дверь в отсек. В этот момент его волосы стали розовыми.

– Я схожу с ума, я схожу с ума, – Дима это твердил и твердил. – Надо же! Розовые. Я уже думать про них забыл.

– Ну как?

Дима так это все твердил, что пропустил возвращение Жени, – тот уже зашел в амбулаторию и прикрыл дверь:

– Как ты?

– Я?

– Ну не я же!

Никаких розовых волос. Неужели все это опять привиделось?

– Я? Нормально.

– Ну да, нормально. Ты будто привидение только что увидел. Рассказывай.

Теперь можно. Я погулял по отсеку, привел в порядок ум и готов тебя слушать хоть до утра: судьба, время, пробирки – давай. Теперь обо всем этом по порядку – так, глядишь, мы и поймем чего-нибудь. Ну! Что там тебе про судьбу наговорили?

– Жень, но ты же не веришь ни одному моему слову.

– А ты бы себя послушал. Человек очнулся, а потом и говорит: «Я видел королеву». А потом эта королева оказывается судьбой. И все это в пробирке. Ну где здесь норма? Как это все я должен воспринимать? Вот я и пошел погулять. Но теперь я пришел, и ты мне теперь расскажи все, что, на твой взгляд, во всем этом бреде было особенно странно.

– Странно?

– Да.

– Я только что столько всего наговорил – спятить можно, а ты говоришь: что в этом было особенно странно.

– Да. Именно так.

– Странно то, что все они говорят о том, что я должен что-то вспомнить.

– Вспомнить?

– Да.

– Что вспомнить?

– Вот это-то и не говорят.

– То есть им надо, чтобы ты что-то вспомнил, но что – это они не говорят. Правильно?

– Да.

– А как они это не говорят? Они уходят от ответа?

– Да.

– То есть прямых подсказок нет. Но возможно, ты действительно должен что-то вспомнить.

– Ты все это воспринимаешь всерьез?

– Я воспринимаю всерьез твое состояние. Вот твое состояние – это всерьез. И все, что поможет мне улучшить твое состояние, хотя бы и видения царицы Савской, – я это все буду воспринимать всерьез. Тут же дело не в словах, ты же сам говорил.

– Я-то говорил, но иногда они так со мной разговаривают, что…

– Что это не кажется тебе верным.

– Да.

– То есть, если я правильно понял, иногда – заметим – только иногда, не всегда, они дают очень точное описание. Описание чего?

– Описание?

– Ну да, о чем они говорят и судят очень здраво.

– Иногда они очень здорово говорят об устройстве мира, что ли. Понимаешь, иногда я улавливаю смысл в том, что они говорят, а то никак не могу его удержать – все рассыпается.

– Но что-то повторяется?

– Повторяется. Они все время говорят, что я знаю, что должно произойти, и я должен вспомнить и спасти.

– Кого?

– Понимаешь, там была моя бабушка.

– Твоя бабушка.

– Во сне.

– Я понимаю.

– Или мне только казалось, что это была моя бабушка. Но она показала мне старинную гравюру и просила спасти.

– Кого?

– В том-то все и дело. – Дима посмотрел на Женю внимательно и сказал: – Меня.

– Как это?

– На гравюре изображен я.

– И больше никого?

– Нет. Там есть люди, но я никого из них не знаю.

– А речь шла о спасении именно тебя.

– Может быть. Во всяком случае, я так их понял. И еще они говорили, что у меня пять суток.

– Ну, это легко. Мы об этом уже говорили. Мы приходим в базу через пять суток. Вот это и засело у тебя в голове. Что-то еще. Что-то поразило тебя еще. Что?

– Они сказали, что судьбу нельзя поменять, а потом сказали, что можно и что я должен что-то изменить, отсечь…

– Отсечь?

– Они считают, что там что-то лишнее.

– И это все? Это все, что тебя поразило? Там еще что-то было. Вспомни. Что-то необычное.

– Женя, но это же был сон.

– Это не сон. Сам говорил, что это другая реальность, что все, даже боль, настоящее.

– Больно, да, это так.

– Вот видишь! Что еще? Тут что-то есть. Приходит к тебе женщина, вроде твоя мать, потом бабушка, которая не совсем на твою бабушку похожа. Родственники? Родственники – это механизм. Родственники уводят нас в сторону. Есть что-то еще. Вспоминай. Ты говорил что-то о времени.

– Так они говорили.

– Хорошо, они. Что там со временем?

– Они считают, что весь этот мир существует для сохранения Времени внутри себя. Это такой механизм. Все совершенствуется потому, что с этим совершенством оно может удержать в себе Время.

– Хорошо, удержали, и что это нам дает?

– Я не знаю.

– Хорошо. Оставим эти дебри со временем пока в покое. Что еще?

– Там была бомбежка.

– Бомбежка?

– Да, нас бомбили.

– Нас? Ты был не один?

– Сначала были птицы.

– Так! Теперь птицы. Где были птицы?

– Они летели в небе.

– Как я не догадался! А потом?

– А потом они превратились в самолеты.

– И?

– И из них бомбы стали сыпаться.

– На кого?

– На нас.

– И сколько было вас?

– Целое поле.

– Целое поле вас. Ты хоть кого-нибудь узнал?

– Нет.

– И что потом?

– Меня изрешетило осколками.

– И дальше?

– Они меня восстановили.

– Восстановили?

– Да. Одним движением руки.

– Фу! Ничего. Никаких зацепок. Пустота. Бред. Таких сновидений у любого с тысячу за ночь наберется. Что-то должно быть еще. Что-то тебя поразило. На тебе лица не было, когда я вошел. Что? Может быть, ты боишься? Боишься мне сказать?

Дима смотрел Жене прямо в глаза. В глазах был страх. Женя угадал – боится.

– Что? Говори. Ну?

– Хорошо, я скажу – Дима проглотил слюну – Когда ты выходил за дверь, ты спросил, не видел ли я опять розовые волосы.

– Ну? Видел? Где?

– У тебя на голове. Ты выходил и задал этот вопрос, а потом повернулся, и вся голова у тебя была розовая.

– У меня? А потом?

– А потом ты пришел, и цвет волос был обычным.

– Стоп. Это важно. Все снова. Я спросил: не приходил ли к тебе опять человек с розовыми волосами. Ты ответил, что нет. Потом я повернулся, и тут ты увидел у меня розовые волосы?

– Да.

Женя откинулся на стуле и внимательно посмотрел на Диму.

– Это подсказка.

– Думаешь?

– Уверен. Только о чем она говорит? Розовые – это как что? Не понимаю. Пока. Пока я не понимаю.

– Отчего у человека могут быть розовые волосы?

– Покрасил. Отчего же еще. Или не покрасил? А? Или ему покрасили? Как ему могли покрасить? А? Дима? Как?

– Не знаю.

– Когда ты узнаешь, уже может быть поздно. Хорошо. Прервались. На сегодня хватит. Надо все это переварить. Спи давай.

– Дай таблетку. Я узнаю, что им нужно.

– Таблетку? – Черты лица Жени исказились, он сам на себя перестал быть похож. – Тебе нужна таблетка от безумия. Ты всякий раз возвращаешься оттуда еще более безумным, Дима. Не замечаешь? Конечно, надо дать тебе таблетку. И ты все узнаешь.

– Чего это ты, Жень?

Женя выглядел опустошенным, усталым. Наконец он вздохнул:

– Ничего мы не узнаем. Ничего. Ты хочешь таблетку? На, бери.

Кухонный нож по доске. Лезвие опускается на поверхность доски медленно. Нож режет какие-то кусочки, на первый взгляд теста.

– Вот так! – говорит женщина. – Вот и хорошо. А теперь нарежем эти железки.

Она берет небольшие круглые железные болванки и легко их режет на части.

– Как легко ваш нож режет железо, – говорит он.

– Да. Железо вообще легко режется. Особенно в воде.

– В воде?

– Да. Если железо плавает.

– Железо плавает?

– Конечно. Подводная лодка, например.

– Подводная лодка?

– Ну да.

– Считаете, что подводную лодку можно легко разрезать?

– Конечно. Я же режу.

– Вот эти штучки?

– Это не штучки. Смотри, как легко.

– Но… зачем?

– Их очень много.

– Вы их режете, а там внутри люди?

– Люди? Там нет никого. Смотри.

Она приблизила к его лицу кусочек болванки. Эта штука имела очень сложное устройство – внутри шли какие-то микроскопические трубы, кабели. Но внутри никого не было.

– Видишь? Это мертвое железо.

– Мертвое.

– Конечно. Пойдем, я тебе еще что-то покажу.

Они шли по коридору, множество ответвлений, поворотов, а потом – выход на открытую веранду – и перед ним открывается широкая зеленая долина, вдалеке угадываются горы, покрытые лесом, звенят ручьи.