Немые вопли - Маргит Сандему

Однако тянуть время дальше было нельзя. Мельком взглянув на себя в зеркало, она увидела только широко открытые, испуганные глаза под густой, пышной челкой. Какая она бледная! Уголки губ ее задрожали от неизвестно откуда взявшейся улыбки: она выглядит так, будто собирается к зубному врачу или как героиня романа, которой предстоит встреча с шейхом.

«Спаси и помилуй», — мысленно произнесла она.

Но, спускаясь по лестнице, она снова заволновалась. Слыша их приглушенные голоса, доносящиеся из конторы, она подбоченилась и подошла поближе.

Ленсман сказал:

— А вот и девушка.

Вновь прибывший стоял к ней спиной. Услышав слова ленсмана, он повернулся и посмотрел на Эллен.

Натаниель был потрясающе молод, ему было лет двадцать пять.

Длинноногий и широкоплечий, с сильными, нервными руками и очень темными, давно не стриженными волосами. Позже Эллен обратила внимание на черты его лица: чувственный и в то же время волевой рот, широкий лоб, острые скулы. Но теперь, находясь в конторе ленсмана, она видела только его глаза, и ее поразило не то, что в них была меланхолия.

Глаза его были желтого цвета! Никогда в жизни она не поверила бы, что бывают такие желтые глаза. И пристальность его взгляда испугала ее. Он изучал ее с нескрываемым интересом, внимательно, как никто до него. Эллен отвечала на его осмотр боязливой улыбкой.

«Крутой мужик», — подумала она на школьном жаргоне.

— Дорогой Натаниель, — непринужденно произнес Рикард. — Девушка и в самом деле привлекательная, но из этого не следует, что на нее нужно так смотреть!

— Меня интересует не внешность, — нетерпеливо ответил Натаниель низким, мягким голосом. — В ней есть что-то необычное. Я никогда не встречал ничего подобного.

— И это ты мне говоришь, — в свою очередь заметила Эллен. — Я сама о тебе так думаю.

Очнувшись от невольного оцепенения, Натаниель шагнул вперед и протянул ей руку.

— Но, Натаниель… — изумленно произнес Рикард.

Эллен поняла, что он желает вступить с ней в физический контакт, и взяла его за руку.

И то, что произошло в следующую секунду, было просто немыслимо. Эллен не могла сдержать испуганного возгласа, но ее реакция не шла ни в какое сравнение с реакцией Натаниеля. Быстро отдернув руку, он закрыл лицо ладонями, с губ его сорвался мучительный стон.

Никто не произнес ни слова. Через некоторое время он убрал от лица руки и посмотрел на Эллен.

— Ты откликнулась, — проникновенно произнес он. — Я заметил, что ты откликнулась. Но расскажи мне, каким образом? Это очень важно для выяснения того, связана ли эта история с привидениями или нет. Вспомни как следует! Что ты почувствовала? Опиши все как можно точнее!

Эллен не нужно было долго вспоминать. Подняв голову, она посмотрела прямо в его фантастические желтые глаза и сказала:

— Я испугалась. Это напоминало… как это лучше назвать? Предупреждение?

Глаза его засветились еще ярче.

— Точно! Спасибо, Эллен! Ты могла бы точнее описать свой страх?

Оба, не колеблясь, сразу же стали говорить друг с другом на «ты». И это усиливало установившийся между ними контакт.

— Нет, то было просто сильное чувство, которое быстро прошло. Никаких пояснений я дать не могу. И… что почувствовал ты? — смущенно спросила она.

На его глаза набежала тень боли.

— Гораздо больше. Я увидел… Мне очень жаль, — разочарованно заключил он.

Эллен почувствовала себя задетой. Для нее было очень важно значить что-то для этой сильной личности.

— Ты не хочешь говорить мне об этом? — жалобно произнесла она.

Очнувшись, словно от сна, он спросил:

— Что ты говоришь? О, нет, я думал совсем о другом. Совершенно о другом…

И Натаниель снова уставился на нее. Потом удивленно спросил:

— Кто ты такая, Эллен?

— Я? — растерянно произнесла она. — Я просто Эллен Кнутсен. Я живу в Осло со своими родителями, но собираюсь начать самостоятельную жизнь, как только найду себе подходящую работу. Во мне нет ничего особенного. Если не считать… Нет.

— Что ты хотела сказать?

— Нет, мне не хочется вмешивать в это других. Он кивнул, давая тем самым понять, что уважает ее мнение.

— А теперь давай поговорим об этом ночном эпизоде! Могу я ненадолго остаться с Эллен наедине?

И поскольку ленсману нужно было остаться в конторе, они перешли в вытрезвитель, показавшийся Эллен весьма подходящим местом для разговора после всего того безумия, которое она пережила за последние сутки.

Натаниель прихватил с собой стул, который предложил ей, а сам сел на нары. В этом тесном помещении они находились почти рядом, но он больше не брал ее за руку.

На близком расстоянии он казался далеко не красавцем, тем не менее, лицо его было почти магически привлекательным, как всегда бывает у сильных личностей. И Эллен почувствовала, что готова пожертвовать собой ради него, довольствуясь крупицей его дружелюбия и внимания.

— Мы решили втроем переночевать сегодня в твоей комнате, — сказал он. — И я хочу, чтобы ты тоже была с нами.

— Нет! — в страхе воскликнула Эллен.

Ее преданность, оказывается, не была такой уж горячей! Пожертвовать собой ради дружбы с ним… Красивые слова. Она не хочет даже провести бессонную ночь ради него!

— К сожалению, это необходимо, — тихо сказал он.

— Почему же?

— Об этом я пока не хочу говорить. Об этом ты узнаешь, когда все будет закончено. Мы не собираемся делать тебя объектом какого-то неприятного эксперимента; единственное, о чем я прошу тебя, так это о том, чтобы ты побыла ночью в своей комнате, ты будешь вести себя абсолютно пассивно, и ты будешь не одна. Один из нас все время будет с тобой.

Она долго смотрела в его желтые, колдовские глаза. Взгляд его был приветливым. И она неуверенно кивнула.

— Прекрасно! — сказал он.

— Натаниель…

— Да?

— Ты думаешь, что это было… было…

— Привидение? Вот это я как раз и собираюсь выяснить. Рикард и ленсман считают, что это человек из плоти и крови. Наверняка у них есть основания так считать. Но в твоей истории есть кое-что смущающее меня…

— Да, Рикард говорил об этом. Он сказал, что это две вещи. Что же именно?

— Об одном мы не будем пока говорить. Я взял тебя за руку специально для того, чтобы получить подтверждение кое-чему.

— И ты это получил?

Взгляд его устремился куда-то вдаль.

— В определенном смысле. Но попутно я узнал еще нечто ужасающее, чего никак не ожидал. Это было для меня как разрыв бомбы. Эллен, когда мы разберемся во всей этой истории — а я думаю, что это произойдет сегодня ночью — наши пути должны разойтись. Это совершенно необходимо.

— Жаль… — вырвалось у Эллен. И, вспомнив его слова, она спросила: — Поэтому ты и сказал тогда: «Мне очень жаль»?