Усмирители - Дональд Гамильтон

- ...не составляют собственности Соединенных Штатов. Хотя зачастую - и к сожалению - мы ведем себя, как законные владельцы обоих континентов... Хесус, например, тоже американец. Верно, Хесус?

- Si, senor.

- Следовало сказать: подданная Соединенных Штатов, - продолжал я наставительным тоном. - Что касается собственно Америки, она тянется от Гудзонова Залива на севере до Огненной Земли на юге. И меж этими двумя оконечностями везде и всюду обитают американцы. "Paso del Norte", Хесус.

- Si, senor.

Спустя несколько минут я пропустил Гейл в свой гостиничный номер на седьмом этаже. Замкнул дверь изнутри, вынул руку из кармана, предварительно спрятав столь верно послужившую письменную принадлежность. Оглядел хорошенькую, слегка помятую женщину, стоявшую прямо посреди комнаты.

- А теперь, Гейл, - произнес я ласково, - лучше вручи мне то, что младшая сестра вручила тебе. И лучше перескажи то, что она тебе шепнула. Перескажи точно. Слово в слово.

Глава 6

Гейл расхохоталась. Потом неторопливо, презрительно повернулась, пересекла комнату, пристально поглядела в зеркало. Поправила перчатки, состроила гримасу, обнаружив пятнышко на ладони, попыталась оттереть его. Отряхнула и разгладила платье.

Серебристо-голубая ткань оказалась, по пристальном рассмотрении, ни чем иным, как плотным штофом! Бабушка моя обивала такой материей диваны и кресла. Современницы обтягивают ею себя самих.

- Сумочку-то верните, - процедила Гейл.

- Не верну.

Гейл окатила меня безмолвным презрением. Поплотнее закуталась в жакет из шкуры снежного человека, сощурила глаза, уставилась в упор:

- Послушайте, довольно дурака валять. Никакого пистолета у вас не водится. И не лгите.

Я впервые получил возможность хорошенько рассмотреть собеседницу в спокойной обстановке и при достаточном освещении. Чрезвычайно привлекательная особа, тоненькая, изящная, чуть выше среднего роста - однако, не в пример покойной сестре, лишь чуть-чуть. Я назвал ее привлекательной, но думаю, выразился неточно. Следовало бы сказать "очаровательная".

Ясные, очень большие, голубовато-серый глаза. В меру подведенные, прошу заметить: в меру. Тонкий, аристократический нос. Удлиненное лицо, изящные скулы, немного впалые щеки. Круглолицая дурнушка морит себя голодом, чтобы добиться похожей томной худобы... И понапрасну.

Гейл выглядела бы чистым совершенством, но ее подводил рот. Не был он чересчур большим, излишне чувственным тоже не был, и даже размазанная помада не портила приятного впечатления. Этот рот обладал сильнейшими соблазняющими свойствами, и сразу становилось ясно: его обладательница пользовалась оными напропалую.

С малых лет.

А теперь, дожив до тридцати (плюс-минус годок-другой), сделалась натурой избалованной, предательской, расчетливой, себялюбивой до предела.

Рот неопровержимо свидетельствовал в пользу моего вывода! Записную, профессиональную красотку сразу же и с головой выдают очертания уст.

Впрочем, предаваться психоаналитическим раздумьям не было времени. Всплыл неизбежный вопрос: а ты, храбрец, вообще - вооружен? Покойная Сара, в отличие от старшей сестры, разрешила бы свои сомнения прямо на мосту через Рио-Гранде, но у Гейл, простите за грубость, кишка оказалась тонка. Сия особа никогда и ни при каких обстоятельствах не ринулась бы грудью на дуло заряженного револьвера. Нет уж, Гейл выждала, покуда положение вещей изменилось, дозволило без особого риска разыгрывать отважную и надменную светскую львицу...

Я извлек из кармана вечную ручку, продемонстрировал собеседнице и нагло засунул в другой карман - теперь уже нагрудный, где и положено обретаться орудиям письменности. Вынул беленькую сумку, исследовал содержимое. Обнаружил целую коллекцию удостоверений, где имя не менялось, а фамилии разнились.

Похоже, в девичестве Гейл действительно звали Спрингер. Уроженка Мидлэнда, штат Техас. В докладе Пата Ле-Барона фигурировала Мэри-Джейн Спрингер. Отлично...

Я вернул удостоверения на место, поднял взгляд.

- Если вы колеблетесь, не зная, как обращаться ко мне, - проронила Гейл, - говорите "миссис Хэндрикс". Он был последним по счету, и полагаю, что имею право зваться именно так.

- Последним? - переспросил я.

- Пока последним, - холодно усмехнулась женщина. - До того я недолго числилась графиней фон Боом, впоследствии вышла за аргентинского футболиста; первым по порядку значился ковбой Хэнк - единственная настоящая любовь. Я сбежала с ним в семнадцать лет, а месяцем позже бедолага сломал шею, сброшенный норовистой лошадью.

- Не повезло, - брякнул я.

Плечи под меховым жакетом приподнялись и опустились.

- Как сказать... У человека всего лишь одна шея. И, если бы лошадь не опередила, шею Хэнка рано или поздно свернул бы мой папенька. Или мы сами разругались бы насмерть перед расставанием. А так - я храню трепетные, нежные, отменно приятные воспоминания.

Она изрекла вышеприведенную тираду совершенно спокойно. Или меня дурачила, или действительно, смеялась над памятью парня, именовавшегося Хэнком и подарившего ей незабываемый медовый месяц...

Я полюбопытствовал:

- А Сэм - лихой наездник?

- Сэм?!

Она расхохоталась уже неподдельно.

- Вы сочли его ковбоем благодаря сорокадолларовым сапогам со шпорами?

- Нет. И, сами видите, не ошибся. Полное имя Сэма, будьте любезны.

- Сэм Гунтер.

Гейл глубоко вздохнула, давая понять: вы надоели мне.

- Если не отдаете сумочку, верните хоть гребенку, пудреницу и губную помаду. Кроме того, я желала бы пройти в ванную, умыться, привести себя в порядок. После ваших...

Она состроила брезгливую мину.

- Забудьте о ванной, - ответил я.

- Послушайте, дражайший...

- Послушайте, дражайшая, вы пребываете под моим неослабным присмотром. И не рассчитывайте на снисхождение, пока не отдадите искомую вещицу. К несчастью, не успел заметить, куда вы ее припрятали. Следовало наблюдать за субъектами в брюках, а они являли в то время заботу насущную и требовали полной сосредоточенности.

С внезапной яростью Гейл выпалила:

- Да чтоб вы прокисли! Она была моей сестрой! А вы говорите про гибель Дженни таким тоном! Фигляр поганый!

Я покачал головой:

- Прошу прощения. Поверьте, и в мыслях не было паясничать. Я тоже знал Мэри-Джейн. Признаюсь, мимолетно.

Надлежало пожертвовать пешку и сыграть гамбит. Не нравилась мне миссис Хэндрикс, хоть убей; но говорила она вполне искренне. И казалось разумным поведать ей правду. Чистую правду, ничего, кроме правды, но не всю правду, а лишь крохотную частицу.

- Я появился в "Чихуахуа", чтобы повстречать Сару. Покойная, видите ли, работала для нас.

Большие, очаровательные, голубовато-серые глаза распахнулись, потом сузились:

- Работала для... Вы, ничтожество! Агент, вербующий проституток, или просто сутенер?

- Славно судите о младшей сестре, ничего не скажешь... Да, я агент. Но другого сорта. И Сара... виноват, Мэри-Джейн, служила агентом... Думали, она пляшет на этой помойке забавы ради?

- Нет, - произнесла Гейл. - Я подумала...

- Что?

Гейл вздохнула:

- Что подумали бы вы сами, если младшая сестра бежит из дому... скажем, в предельно расстроенных чувствах и невменяемом состоянии? А несколько лет спустя узнаете: она выкрасила волосы и раздевается публике на потеху в ночном вертепе?

- Я просто подумал бы.

- Подумал бы! Некоторые друзья - замечательные, черт их побери! - с вурдалачьим удовольствием намекали: прокатились, вот, по Хуаресу и в кабаре "Чихуахуа" повидали такое... Нет-нет, мы не вправе пересказывать! Хотя и стоило бы... Нет, извините, не можем! Вот я и уговорила Сэма отправиться в Мексику на пару. Просто не решалась идти в подобный притон одна. Сэм отказывался, брыкался, но я настояла на своем. Ты, говорю, задолжал ей - так имей честности каплю, заплати!

- Задолжал?

Слегка пожав плечами, Гейл пояснила:

- Обычнейший любовный треугольник - только внутрисемейный. Понимаете? Привлекательная старшая сестра - простите за похвальбу - и младшая: неклюжая, застенчивая дылда. И Сэм: высокий, приглядный молодой мужчина. Сперва он приударял за Дженни. То ли забавлялся, то ли на деньги ее положил глаз - после отцовской смерти нам обеим осталось немало. Но именно приударял - не более. А эта дурочка влюбилась без памяти. Увидела принца, распознавшего истинную красоту замарашки-Золушки...

Она внезапно прервала речь.

- Какая гадость... Какую мерзость я сказала! Дженни умерла час назад... Забудьте...

- Ничего не слыхал... Надо полагать, вы отбили Сэма у сестры. Дабы спасти заблудшую бедняжку.

Пожимать плечами, кажется, вошло у Гейл в стойкое правило.

- Возможно. Сама не знаю, чего ради. По благородным соображениям, пожалуй... Только Дженни застигла нас наедине - и врасплох. Понимаете?