В паутине сладкой лжи (СИ) - Шевцова Каролина

— И много ты прочитала в моем паспорте, — нарочито безразличным голосом начал я.

— Не очень, — она пожала плечами, — родился в Москве, женился там же. Это же просто паспорт, что там интересного?

Я не стал рассказывать дурехе, что имея на руках чужие документы, можно и узнать и сделать очень много всякого. Интересного вряд ли, а вот разного дерьма — пожалуйста.

— И что, сразу пробила меня в социальных сетях?

— Зачем? — Удивилась она. — Тем более, у нас нет социальных сетей.

Теперь настала моя очередь удивляться.

— В смысле?

— В коромысле, мы ими не пользуемся, просто нет такой надобности.

Видя неверие на моем лице, она вздохнула и, потянувшись в карман на козырьке коляски достала свой телефон. Старый, кнопочный, с большими облезшими клдавишами, на которых давно уже стерлись цифры. На таком не то что Телеграм не установишь, на нем связь можно поймать высоко в горах, стоя на одной ноге и призывая молнию себе в помощь. Наконец страшная догадка озарила меня:

— Тина…вы сектанты?!

— А вы дурачок? — хохотнула она.

— Что?! Я нет.

— Ну и отлично, значит мы оба заблуждаемся в своей оценке друг друга. Кстати, уже пришли.

И она затормозила перед одноэтажным зданием, украшенным уродливой аркой из воздушных шаров. Розового цвета, разумеется.

То, что все называли рестораном, оказалось университетской столовой. В таких я не бывал…собственно говоря, никогда. Теперь же с интересом разглядывал растяжку над молодоженами, сидя в самом конце бесконечно длинного стола. Слева от меня незнакомая тетка, справа еще одна и их обеих до смешного печалило, что посередине, как тюльпан среди ромашек, восседал я.

— Ешьте салатик, ну очень же вкусный, — ткнули меня слева.

— Курник тает во рту, а вот соленья заветрелись, говорила я Насте, нужно все пакетами обложить, — раздавалось справа.

Каждое их глупое слово как молоток било прямо по мозгам: тук-тук-тук. И снова тук. Но я не двигался с места и продолжал разглядывать гостей, делая выводы. Вот они:

1. В невесте не было и грамма обаяния Алевтины. Она оказалась красивей и как-то ухоженней младшей сестры, но глупая улыбка на глупом лице портила весь образ.

2. Семья жениха явно богаче Скобеевых. Они это знали и кичились, всячески подчеркивая свой статус в тостах и несмешных шутках.

3. Еда на вкус как вата.

4. Ни моей жены, ни кого-то на нее похожего в зале не было.

Я встал из-за стола, чтобы пройтись по залу и найти загадочную девушку в изумрудном платье, как вдруг на меня налетела она.

— Осторожно! — Счастливое нечто с разбега врезалось мне в спину и взвизгнуло, пролив на рубашку что-то холодное. Черт, это начинало входить в ее привычку. — Ой, Божечки, Андрей, я совсем не хотела. Да что за день сегодня такой, давайте я вам быстренько все застираю?

— Серьезно? — Я оглянулся, чтобы разглядеть, какого цвета пятно красуется у меня на спине. Одно радовало, в бокале было не красное вино. — Прямо на мне застираешь, или предлагаешь разбавить торжество мужским стриптизом?

Она разочарованно повела руками и состроила такую печальную гримасу, что мне тотчас расхотелось ругаться.

— Кажется, Алевтина, у тебя проблемы с координацией, ты все время спотыкаешься и падаешь, — я огрызался уже по привычке, вяло и без огонька.

— Эй! Все отлично у меня с координацией! Вы бы видели, как я танцую.

— Так покажи, — отшутился я.

Словно подслушав наши слова, музыканты, все это время настраивающие инструменты, заиграли пробную песню. Не медленный вальс, на что рассчитывал я, а что-то быстрое и динамичное. Что-то непригодное для танца вдвоем.

Алевтина демонстративно подмигнув мне, кинулась в центр зала, туда, где расступилась толпа гостей, образовывая небольшой круг.

— Опять она начинает, ни минуты покоя с девчонкой, — выругался кто-то у меня за спиной. Обернувшись, я заметил маму Тины. Та неодобрительно поморщилась и отвернулась в сторону, лишь бы не видеть, как отплясывает ее дочь. А зря. Зрелище было поистине незабываемым.

Алевтина двигалась раскованно, но не вульгарно, нет. Было в этом что-то призывное и при этом совершенно невинное. Покачивание бедрами, прогиб в спине, мягкие движения рук и такое детское, непосредственное личико, что любые грязные мысли разбивались прямо на подлете. Ее тело было грациозным, жесты смелыми, а взгляд несмешливым и хитрым:

«Не верьте мне, Андрей, Алевтина просто балуется».

Я и не верил, наблюдая за происходящим с чувством любопытства, не более. Случайный гость на чужой свадьбе, мне не было здесь места.

Снова оглянувшись по сторонам, в поимках девушки в изумрудном, я наткнулся взглядом на своих недавних соседок. Те что-то живо обсуждали, тыкая пальцами в Тину.

Одна из них прошипела слова сочувствия, адресованные всей семье, вынужденной терпеть и содержать взбалмошную девчонку. Вторая подхватила, эхом повторив слова первой. Третья отличилась оригинальностью и выдала тираду на тему судьбы бедной Алевтины, которая никогда не выйдет замуж. Потому что не возьмут. Потому что…

Слушать это было невыносимо. Отчего-то меня задели их слова. Они не касались меня, моей семьи или друзей, репутация которых была важна, но все же… Испытав неприятное и незнакомое до этого чувство тревоги за постороннюю девушку, я скривился и отошел в сторону. Игнорировать сплетниц, танцы и весь этот бедлам. И тут…на расстоянии нескольких метров, передо мной проплыло изумрудное платье. Тот самый силуэт, который я мог бы узнать из тысячи. Гостья обернулась, чтобы бросить на меня прощальный взгляд, но перегородивший дорогу официант не дал мне разглядеть ее лица.

По мокрой спине струились капли пота. Здесь было жарко. И очень нервозно. Я не видел Анну со дня нашего развода, а точнее еще раньше, потому что на развод так и не пришел, доверившись адвокатам и Максу. И теперь, стоя в душном переполненном зале, судорожно искал ту, которую сам выгнал меньше года назад. Гадал как идиот: она или нет.

Хоть бы нет…

Из оцепенения меня вывел легкий удар по плечу. Отец Тины стоял рядом и держал в руках две стопки с прозрачной жидкостью:

— Вижу, вы развлекаетесь? А я к вам по простому, без всякого, вот, — он протянул одну из стопок мне, — давайте выпьем за то, чтобы этот сложный день поскорее закончился, а наша сложная жизнь продолжалась как можно дольше.

— Борис Сергеевич, — я разочарованно втянул носом воздух, — Спасибо вам за гостеприимство. Но тут я откажусь, я не пью. Никогда и ни при каких обстоятельствах.

Это было правдой только наполовину. Вернее было бы сказать «я больше не пью», но я решил не утруждать незнакомых людей такими подробностями.

— А ты и не пей, но стакан в руках подержи, пока старик тост говорит. — Его чуть осуждающая улыбка не скрылась от меня. Не скрылось и другое. Незнакомка в изумрудном платье материализовалась в конце зала, прямо за колонной. Она будто бы играла со мной, выглядывая и прячась обратно. Как ни старался, я не мог разглядеть ее лица.

— Борис Сергеевич, скажите, девушка в зеленом платье, такая, с каре, вы не знаете, кто она?

— В зеленом? — Он задумчиво почесал переносицу, один в один как делала Тина. — Даже не знаю о ком ты, я таких тут не видел.

Отлично, теперь у меня появились галлюцинации. Вернее было сказать «у меня появились галлюцинации…опять».

Я зажмурился так, что глазам стало больно. И, не глядя вперед, руководствуясь одной лишь памятью, протянул руку и нащупал стопку. Сладковатая жидкость в три глотка растворилась в желудке, минуя вкусовые рецепторы. Не наркотик, а лекарство. Лишь бы не видеть тени своего прошлого.

Никакой привычной теплоты, разливающейся по телу. Вязкая сладость на языке — и ничего больше. Ни легкости, ни тяжести, ни дурманного тумана, на который я так рассчитывал. Недоверчиво покрутив рюмку в руках, я разочарованно выдохнул. Борис Сергеевич, с любопытством ожидавший моей реакции, воспринял это молчание по-своему и подал официанту знак рукой. Тот быстро подсунул мне новую порцию лекарства. Я повторил нехитрый жест, залпом выпив все до последней капли. Теперь уже я принялся искать мальчишку, чтобы третья рюмка принесла такую необходимую мне легкость. И снова ничего.