Ревизор: возвращение в СССР 35 (СИ) - Винтеркей Серж
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Да ладно, а вот я верю в твой успех! – не согласился Ахмад.
Зазвонил телефон. Кажется, я знаю, кто это звонит, и совсем этому не рад…
И точно, это оказался тот самый Муравьев. Голос живой, с приятными интонациями. Совсем не похож на тот казенный голос с обвинительными нотками, которым со мной разговаривал Соловьев. Даже извинился, что, возможно, отрывает меня от ужина. Спросил, будет ли мне удобно встретиться с ним завтра, ему необходимо уладить со мной небольшое недоразумение, которое возникло с предыдущим сотрудником. Договорились на встречу в десять утра.
Положил трубку с надеждой, что, возможно, завтра встречусь с вменяемым человеком, который не будет размахивать приказами, которые ему отдали офицеры «старше майора Румянцева» в качестве повода для глупостей. Ну ладно, посмотрим, посмотрим…
***
Глава 4
УКГБ по Саратовской области.
Рабочий день давно закончился, но генерал Михаил Иванович Кудряшов все еще был в своем кабинете. Стемнело, но он и свет не включал. Думы его были невеселыми.
Шаг, призванный упрочить его положение в КГБ, обернулся совершенно неожиданными последствиями. Он отправил Олега Третьякова в Москву, чтобы, помимо Вавилова, обзавестись дополнительными связями в московском управлении КГБ. Но совершенно загадочным образом все пошло прахом. Третьяков звонил ему сегодня с совершенно ужасными новостями. Его отстраняют от должности, и более того, грозятся и вовсе выкинуть из комитета. Сколько он пробыл-то начальником отдела? Едва пару недель набралось, не больше…
Конечно, по телефону приходилось разговаривать без деталей, но основную провинность Третьякова он понял. По словам того, он зацепил в своем интересе не того человека, возможно, сына самого Вавилова.
Похоже, Вавилов был этим оскорблен. Да чего там, точно. Он тут же набрал его, в надежде поговорить и решить эту проблему, пока она не привела к увольнению из органов Третьякова. Хотел сказать, что тот просто не разобрался еще, должно же быть снисхождение к офицеру, который только что вступил в новую должность. Но помощник Вавилова сказал ему, что тот занят и не может с ним переговорить. И такая ситуация затянулась на весь день. Такого еще никогда не было…
Ясно, что Третьяков не может сам приехать к нему и все объяснить. Значит, ему самому нужно брать отгулы и ехать в столицу. Нужно срочно разбираться, что это за дело такое, что может лишить его и покровителя, и офицера, которого он старался продвинуть на будущее…
***
Москва, квартира Эль-Хажж
Вечером Диана лежала на диване с книгой на арабском языке. Она взяла за правило, по совету преподавателей, читать книги только на иностранных языках, которые изучает. На арабский и французский ей рекомендовали летом сделать упор в чтении, поскольку занятий по ним до сентября не будет.
– Иностранный язык очень легко и незаметно уходит, если им не пользоваться, – объясняла ей одна из преподавательниц.
– Ну уж нет, – подумала тогда Диана. Столько усилий спустить в унитаз из-за отсутствия практики. Так что теперь каждый вечер она читала что-то из того, что набрала в библиотеке и достала через торгпредство с помощью Фирдауса.
У Фирдауса просто глаза лезли на лоб каждый раз, когда он видел полки с книгами на четырех языках и свою красавицу-жену, старательно каждый день их изучающую.
«Жена дана нам, чтобы услаждать взор своей красотой, слух своим чарующим голосом, чтобы создавать уют в доме и позволять своему мужу и господину отдохнуть и расслабиться в неге и покое», – вспоминал он высказывания своего деда о семейной жизни.
Да, дедуль, не встречался ты с русскими женщинами, – с легкой грустью размышлял Фирдаус, вспомнив любимого деда, к сожалению, уже почившего. – Взор моя девочка услаждает без сомнений, голос чудесный, дома уютно, а вот дальше, – как Пашка говорит, – уже начинаются нюансы. Про негу и покой давно не слышал, еще языки эти, подумать только, четыре уже, а начинала ведь с одного арабского, а если еще вспомнить, что она, случись что, за автомат уверенно берется…. Или за молоток. Домик для птиц тогда так лихо сколотила…
Неспешные размышления Фирдауса о суровых семейных буднях ливанских миллионеров были прерваны междугородним звонком. Сняв трубку, он услышал голос брата жены Тимура. Поздоровавшись и перекинувшись с ним парой фраз, передал трубку тут же подбежавшей Диане.
– Привет, сестренка! – радостно поприветствовал Диану Тимур. – Как жизнь?
– Привет, Тимур, – с улыбкой ответила брату Диана. – Очень рада тебя слышать. Так соскучилась, не представляешь.
– Я тоже. – немного смущенно сказал брат. – Ну ничего, на свадьбе ведь увидимся. Как там, все уже в курсе? Все смогут приехать?
– Все знают, да, – погрустнела Диана. – Но Пашка приехать не сможет.
– Вот блин! Как же так? – расстроился Тимур
– Его отправляют на конференцию в Берлин, – начала поспешно объяснять Диана, – в приказном порядке. Пашка пытался отказаться, но слышать никто ничего об этом не хочет. Неприятности будут, если не поедет.
– Брательник от поездки в Берлин из-за меня хотел отказаться? – ошалело переспросил Тимур, а потом рассмеялся. – Да, это в его духе. Про кого угодно такое скажи, не поверил бы, а вот про него верю сразу.
– Это точно, – улыбнулась Диана.
– Но что делать-то тогда? – озадачился Тимур. – Я без брата свадьбу играть не хочу. Он же меня из таких проблем вытянул. Фиг бы я сейчас в таком знаменитом училище учился… Скорее ухо бы давил на шконке.
– Да, жаль… А что тут сделаешь?
– Ну, слушай. Переговорю сейчас с Веткой, – начал суетиться Тимур. – Роспись в загсе мы не перенесем, конечно, не разрешат. А вот саму свадьбу вполне можем передвинуть. По крайней мере попытаться надо, вдруг получится договориться в столовой.
– Ты серьезно? – изумилась Диана планам брата.
– Конечно, – абсолютно уверенно подтвердил Тимур. – Я Пашке очень многим обязан в жизни и на свадьбе своей хочу видеть его обязательно.
– Ладно. Ты прав, попытаться стоит, – согласилась Диана с братом, – только не спеши сразу бежать договариваться. Давай я Пашке позвоню сначала и узнаю, когда точно он сможет в Святославле быть. Не знаем ведь, когда он из Берлина приедет.
– Правильно, – поддержал ее Тимур. – Ты тогда, как узнаешь все, матери звони. Она организацией свадьбы занимается вместе с Веткой.
Они еще немного поговорили, обсудили Дианины новости и попрощались. Диана, посмотрев на часы, решила позвонить Пашке сразу, не откладывая. Не так уж поздно еще.
***
Москва, квартира Ивлевых
Минут через пять после майора КГБ неожиданно позвонила Диана. Ошарашила новостью, что Тимур из-за меня свадьбу хочет перенести. Порадовался, конечно, что брат меня ценит, приятно. Да и сам очень хотел лично их с Веткой поздравить. Убежден, что эта девушка – одна из самых больших удач Тимура в жизни. Но перенос свадьбы из-за меня все же смущал немного. Все из-за этого дурацкого Берлина… Вот не зря не люблю этот город…
Признаться честно, у меня уже мелькала мысль попросить брата перенести свадьбу на пару дней, чтобы я успел на нее приехать. Но… как это было бы по-новорусски, что ли. Мол, такая важная птица, что из-за нее свадьбу сдвигать надо, гостей заново приглашать, на другие даты. А брат вот порадовал, сам такое решение принял. Ну, это другое дело. Я лично руки не выкручивал, он сам так решил.
Решил немного посодействовать Тимуру. Все же из-за меня весь сыр-бор. Позвонил Шанцеву.
Тот, это было отчетливо слышно, обрадовался моему звонку. Поболтали с минуту о том, о сем, в частности, его интересовала беременность Аполлинарии и как дела у Галии. А потом я объяснил ситуацию и попросил, если нужда будет и мать Тимура к нему обратится, помочь ей со столовой.
– Паша, это даже не просьба, а так, пустяк. Сделаю, конечно. Я, кстати, по городским делам скоро в Москву намылюсь. Приютишь меня на ночь или две? Раз уже ты все равно пока в холостяках, не стесню?
