Убийство по-джентльменски - Джон Ле Карре

— Кардью ошарашили ее слова. Он подумал, она бредит. Он, видите ли, человек трезвой складки, хотя и священник. Пожалуй, он чуть строговато с ней обошелся. Спросил, откуда в ней такая мерзостная мысль, а она в слезы. Не в истерику причем, а тихо так, про себя как бы заплакала. Он пытался ее успокоить, обещал помочь, чем только сможет, и опять спросил, что подало ей эту мысль. Но она только головой покачала, встала, пошла к дверям и все качала безнадежно головой. Обернулась к нему от дверей, он подумал, она хочет что-то сказать. Но ничего не сказала и ушла.

— Удивительное дело, — проговорил Смайли, — ведь она солгала в письме. Там специально упомянуто, что Кардью она не говорила.

Ригби пожал своими широченными плечами.

— Я, извините, в чертовски неуклюжем положении, — сказал он. — Шеф наш скорей повесится, чем призовет на помощь Скотланд-ярд. Подавай ему арествиновного, причем незамедлительно. У нас тут столько данных, что можно елку украсить, — следы ног, время убийства, указание на одежду убийцы, даже само орудие убийства.

Смайли удивленно взглянул на инспектора.

— Орудие, выходит, найдено? Ригби помялся.

— Да, найдено. Об этом ни одна почти душа не знает, сэр, и я вас попрошу учесть это. Мы нашли его наутро — лежало брошенное в кювете, в четырех милях к северу от Карна, по Оукфордской дороге. Отрезок кабеля длиной полтора фута. Вы в курсе дела, что такое коаксиальный кабель? Он бывает разного сечения, этот имеет дюйма два в диаметре. Медный стержень, одетый пластиковой изоляцией и сверху оболочкой. На кабеле кровь той же группы, что у Стеллы Роуд, и на кровь налипли волосы с ее головы. Мы держим это в строжайшем секрете. Еще слава богу, что нашел один из наших ребят. Мы тем самым получили точное направление, в котором скрылся убийца.

— И это действительно орудие убийства? — неловко усомнился Смайли.

— В ранах на теле мы нашли частицы меди.

— Странно ведь, — размышлял Смайли вслух, — чтобы убийца так далеко занес орудие. Особенно если он шел пешком. Казалось бы, он захочет освободиться от улики как можно скорее.

— Еще бы. Очень странно. Из этих четырех миль Оукфордская дорога мили две идет вдоль канала; он в любом месте мог бы зашвырнуть кабель в канал, и концы в воду, иди дознавайся.

— А кабель какой, старый?

— Да не очень. Обычный, стандартного образца. Достать такой можно где угодно. — Тут Ригби помялся с минуту, затем его словно прорвало: — Я ведь что хочу сказать сэр. Обстоятельства данного дела требуют развернутого расследования: широкий розыск нужен, детальные лабораторные анализы, массовый опрос. Того и шеф требует, и он прав. Против мужа обвинение нам строить не на чем и, прямо говоря, нам от него проку как от козла молока. Он как-то потерян, заговаривается слегка, противоречит самому себе в разных неважных для нас мелочах — скажем, с какого времени женат или у какого врача лечится. Это у него, конечно, от шока, мне такие вещи приходилось видеть. Письмо ее — чертовски странное письмо, знаю и согласен. Ну а вы можете мне объяснить, сэр, каким это он волшебством сперва оказался в резиновых сапогах, а потом от них избавился, как это смог замолотить жену до смерти и кровью не забрызгаться, кроме там немногих пятен, и как сумел забросить орудие убийства за четыре мили от места преступления, причем все это проделал в течение десяти ми нут с момента ухода от Филдинга? Разъясните мне, и я вам буду благодарен. Мы разыскиваем неизвестного шести футов роста, в мало ношенных резиновых сапогах размера 15, в кожаных перчатках и в старом синем пальто, заляпанном кровью. Пешего бродягу, который в ночь убийства, между 11.10 и 11.45 находился в районе Северных полей и скрылся в оукфордском направлении, унеся с собой полтора фута кабеля, нитку зеленых бус и брошку с камешком под бриллиант ценой двадцать три шиллинга шесть пенсов. Разыскиваем маньяка, убивающего ради удовольствия или ради нескольких шиллингов на жратву; — Ригби помолчал и, грустно усмехнувшись, прибавил: — И способного пролететь пятьдесят футов по воз духу. Но что нам остается еще делать при такого рода сведениях? Кого еще разыскивать? Не могу же я отвлекать людей на поиски каких-то призраков, когда надо развернуть всю эту работу.

— Понимаю вас.

— Но я служу не первый год, мистер Смайли, и действовать люблю не наобум. Разыскивать маньяков, в которых не верю, я не люблю, и не люблю, когда нет доступа к свидетелям. Я люблю с людьми посталкиваться, порасспросить их, поразнюхать там и тут, обстановку поразведать. А в Карнской школе этого нельзя мне. К чему я клоню, вы улавливаете? Вот и приходится нам полагаться на анализы, на собак-ищеек и на розыски в масштабах всей страны, но я нутром чую, что данное дело немного иной категории.

— Я прочел в газете о какой-то Юродивой Джейни…

— Скажу сейчас и о ней. Миссис Роуд была женщина добросердечная, всякому с ней можно было заговорить. По край ней мере это мое обычное впечатление. Тут кое-кто из прихожанок косо на нее глядел, но сами знаете, каковы женщины. Так вот, миссис Роуд приязненно отнеслась к Джейни. Та ходит по дворам, побирается, зелья продает и привороты. Помешанная, с птичками разговаривает и тому подобное. Живет в заброшенной нормандской церквушке в Пилле. Стелла Роуд ей, бывало, из одежды кое-что даст, покормит — бедняга вечно голодает. А теперь Джейни исчезла. Ее видели вечером в среду на дороге к Северным полям — и с тех пор поминай как звали. Но это мало что значит. Побирушкам закон не писан. Годами могут околачиваться вокруг, а потом раз — и растаяла, как снег на огне. Умерла в канаве, скажем, или захворала и спряталась, как больная кошка. Джейни не одна тут такая ходит. Весь сыр-бор потому, что мы и еще обнаружили следы ног — по краю рощицы, в конце сада. Следы на вид женские и в одном месте подходят вплотную к теплице. Возможно, что цыганка или нищенка. Возможно что угодно, но сдается мне, что это в самом деле Джейни. А как бы хорошо, сэр, очевидица нам бы не помешала, пусть даже полоумная.

Смайли встал. Обменялись рукопожатием, и Ригби сказал:

— До свидания, сэр. Звоните в любое время, когда вам заблагорассудится. — Черкнул в блокноте, лежащем на столе, вырвал листок, подал Смайли. — Вот мой домашний телефон. — Проводил Смайли к дверям и, помешкав, сказал:

— Вы случайно сами не Карн кончали, сэр?

— О нет.

Ригби опять помялся.

— Шеф наш — карнианец. Командовал армейской бригадой в Индии. Бригадир Хэвлок. Ему у нас год осталось дослужить. Он этим делом сильно заинтересовался. Не хочет, чтобы я зря тормошил Карн. Не желает.

— Понимаю.

— Требует незамедлительного ареста.

— И чтобы арест Карна не касался?

— До свидания, мистер Смайли, Не забывайте звонить. Да, еще одно надо бы упомянуть. Насчет этого кабеля…

— Да-да.

— Мистер Роуд брал отрезок такого же кабеля на уроки для опытов по элементарной электронике. А недели три тому назад кабель затерялся куда-то.

Смайли не спеша пошел к себе в отель.

«Дорогая Брим,

Сразу же по приезде передал письмо человеку из местного уголовного розыска, которому поручено дело. А поручено оно, как Бен и предполагал, инспектору Ригби. Это дядя низенький и кряжистый — помесь корнуэльского лешего с неваляшкой, — и пальца ему в рот класть никому не советую.

Начну с середины: письмо наше возымело несколько не тот эффект, на который мы рассчитывали, — Стелла Роуд две недели назад сообщила, оказывается, Кардью, здешнему баптистскому священнику, что муж намерен ее убить с наступленим долгих ночей (что за ночи такие, не знаю). Что касается обстоятельств дела, то в отчете „Гардиан“ они изложены в основном верно.

Собственно, чем больше Ригби посвящал меня в детали, тем все маловероятней становилось, что убил муж. Против этого говорит почти все (помимо самого уже мотива преступления) и место, где нашли орудие убийства, и отпечатки ног на снегу, указывающие на рослого мужчину в резиновых сапогах, и следы перчаток, неизвестно чьих, в теплице. Прибавьте сюда и самый весомый довод — „убийца был наверняка захлестан кровью“: по словам Ригби, теплица представляла зрелище ужасное. Конечно, и на Роуде была кровь — как удостоверил выбежавший к нему на дорогу коллега, — но лишь в той скудной мере, в какой Роуд мог вымазаться, наткнувшись в темноте на тело. Между прочим, следы сапог ведут к дому, уходящих же следов нет.

В данный момент, как указывает Ригби, наличные по делу факты допускают лишь одно истолкование: убил неизвестный бродяга — возможно, сумасшедший, — убил из удовольствия или польстясь на ее драгоценности (которым грош цена), и скрылся по Оукфордской дороге, а орудие убийства бросил в кювет. (Но зачем он пронес его четыре мили и зачем в кювет бросил, а не утопил в канале, тут же, У дороги? Дорога на Оукфорд идет болотистой равниной, которая вся исполосована осушительными каналами.) Если толкование Ригби верно, тогда нам остается объяснить письмо Стеллы и ее разговор с Кардью тем, что она страдала манией преследования, или же (если мы суеверны) тем, что предчувствовала свою смерть. Но тогда это самое чудовищное совпадение из всех, о каких мне приходилось слышать. В связи с чем и хочу еще прибавить следующее.