Часы Застывшего Часа - Владислав Алеф
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На серебре неземной ткани снежинки выложили причудливые письмена. Их витиеватый облик не давал никакой подсказки содержания, и все, что сейчас Язар мог сделать для автора, — сберечь его последние слова.
Забрал он и глаза альва. Он не считал это преступлением, ибо эти черные камни больше никому не принадлежали. Любой золотарь мог предложить за них хорошую сумму, однако особую ценность они имели среди магов. В желании завладеть силами альвов самые отчаянные из них поднимались в надземный мир, но далеко не с мирными намерениями.
Глаза альва оказались холодными и легкими — такими, как и можно ожидать от драгоценных камней. На свет они не просматривались, но даже его впитывали, забирая и не возвращая.
Обратный путь Язар пролетел на одном дыхании. Он умел и любил бегать, часто пробегая на рассвете по двадцать, а порою и по сорок верст. Бег не утомлял его, однако сейчас юноша ощущал себя неуклюжим коротконогим увальнем. Трижды за полторы версты он запнулся, в третий раз налетев на дерево плечом. Мысль его бежала далеко за пределами рощи, парила на причудливых зверях и плыла в облачных кораблях. Он напрочь забыл о Белке, забыл в лесу свою пастушью палку и даже не повернул двух встреченных отбившихся от стада коров.
Дядя выслушал его сбивчивый рассказ хладнокровно, а когда Язар закончил, просил показать грифона.
Далиир шел медленно, он вообще никогда не спешил. Он долго и внимательно рассматривал перья грифона, чесал щетину на подбородке и задумчиво качал головой. Язар же не мог совладать с волнением: его ноги не принимали покоя, топтались, покачивались или переносили Язара с места на места в ожидании Далиира.
Увидев благородное создание, Далиир усмехнулся и упер руки в бока.
— Да-а-а, — задумчиво протянул он. — Эдакого зверя наши леса еще не видали. С ним твоему рассказу поверит всякий. А только знаешь, Язар, — Далиир наклонился и ласково, но внушительно заглянул ему в глаза. — Не говори никому о встрече с альвом, и о послании не говори. Прочитать его все равно никто у нас не прочитает, а для досужих сплетен нашим довольно будет и грифона.
— Наверное, его нужно отнести в город, — размышлял Язар. — Там его сумеют прочитать.
Далиир положил ему на плечо свою большую мягкую ладонь и посмотрел куда-то вдаль. Спокойствие, исходящее от дяди, сразу передалось Язару.
— Обожди, — ответил он. — Сперва коров допасем. — И невозмутимо указал рукой. — Заверни Белку.
По мере приближения к солнцу тяжелая туча утрачивала свою грозную силу. Она обогнула светило, не закрыв его, побледнела окончательно и разорвалась на мелкие паутинки. Когда Язар поднял взгляд, ему представилось, что на небе жарится большая яичница.
Смотреть на солнце, не боясь обжечься, было невеликим вознаграждением его слабому зрению. И часто, глядя в размытое желтое пятно, он видел и золотую ладью в ореоле утреннего света, и самого вечно молодого прекрасного солнечного бога, и его трехглазого горящего ястреба Зарока. Сверстники ему не верили, но люди старшего поколения помнили, как он сам рассказывал о тех вещах, едва научившись говорить. Видел он и другие удаленные объекты, которые не должен различать человеческий глаз. Он считал птиц там, где другие не находили даже черных точек. А стоя у начала дороги, ведущей в Грушевник, мог наблюдать, как в десяти верстах от него, спускаясь с холма, лущил семечки Балатин. Однако по мере приближения брата, его очертания размывались, и когда он подходил к Язару, тот не мог даже его узнать.
Хотя дядя и отпустил его, Язар остался. Он считал невозможным унести удивительные находки и наслаждаться ими, переложив свои обязанности пастуха на Далиира. Время шло, но волнение Язара не ослабевало. Роща акаций представлялась ему тюрьмой, сменялись прутья-деревья, но его заключению не было конца. Никогда еще время не волочилось для него так медленно.
— Час, — отмерил он остаток светового дня и остаток сегодняшней пастьбы, когда между горизонтом и солнцем поместились четыре его пальца. — Четверть часа, — вновь и вновь в нетерпении твердил он, когда в просвет помещался всего один палец.
Коровы давно уже напаслись. Они неподвижно застыли, словно и на них распространился замогильный холод альва. Они даже не качали хвостами, ибо уже спали в сараях и теплых закутках последние назойливые мухи. Коровы тупо смотрели в одну точку и не моргали; на короткое время они утолили голод, а других занятий не имели. Некоторые из них лежали, подогнув под себя копыта. Одна корова чесалась рогами о сухое дерево, другая возомнила себя быком и пыталась покрыть соседку.
— Да когда же, когда, — нетерпеливо бормотал Язар, недоумевая, почему они медлят и чего дожидается дядя.
— Гоним? — вопросительно крикнул Сусард Далииру и, получив утвердительный ответ, возопил на коров так, будто они заранее отказывались выполнять команду. — А ну пошли!
Стадо двинулось. Сначала медленно, но быстро набирая шаг. Язар подгонял отстающих, Далиир и Сусард сдерживали скотину с боков.
— Шевелись, сказано! Пошла! — истошно выл Сусард, обнаруживая в себе таланты полководца и выказывая неожиданную от него прыть.
За годы совместной пастьбы коровы отлично знали дорогу и в большинстве сами расходились по домам. Хозяйки забирали норовистых, не желавших возвращаться домой, а также не успевший заучить дорогу молодняк. Телочки неотступно следовали за коровами, с которыми вместе жили и впитывали их поведение и привычки, точно как и они покорно брели в коровник или гарцуя, убегали при любой оказии. Стадо растянулось по улицам, оглашая вечернее село протяжными мычаниями. Коровы мычали, бредя по улицам, и мычали, стоя у вовремя не растворенных ворот. Но едва оказавшись за заборами, они успокаивались и позволяли хозяйкам разрешить их от ноши и подоить в третий раз.
Ужинать собрались в кухне. К их возвращению Ильга уже управилась по хозяйству, испекла пышную буханку хлеба и горку больших, размером с тарелку ватрушек, наварила кастрюлю зеленого борща, натолкла картофеля и приготовила творога из утреннего молока. Помимо того, на столе лежала свиная колбаса, стояли чайник, горшочек с березовым медом и крынка с кисляком.
Язару не терпелось рассказать о находке, однако случая все не предоставлялось. Он не хотел перебивать дядю с тетей, и речь за столом шла о бытовых сельских вещах. Далиир расправлялся с борщом, Язар предпочел творог, Ильга ограничилась кисляком.
— Ночью кошку с котятами подбросили, — восторженно сообщила она. — Лежат в сарае.
— Вот там пусть и остаются, —
