Ангелы на льду не выживают. Том 1 - Александра Маринина

– Где ваш муж хранил пистолет?

– У него никогда не было пистолета. Вообще оружия в доме не было. Вы уже спрашивали об этом много раз.

И снова полное спокойствие. Не вялое и равнодушное, а сосредоточенное и уверенное. С каждой минутой Наталья Ламзина вызывала у Федора все больше подозрений.

– Почему вы так в этом уверены?

– Потому что уверена.

– Вы регулярно проверяли сумку мужа?

Впервые с начала допроса на лице Ламзиной проступило удивление. По-видимому, такая постановка проблемы ей даже в голову не приходила.

– Вообще никогда к ней не притрагивалась. В нашей семье это не принято. Ни я к его сумке, ни он к моей.

– А я вот видел у вас в спальне кровать и по бокам две тумбочки. Вы знаете, что лежит в тумбочке вашего мужа?

– Нет. Знаю, что очки для чтения, он ими пользуется, когда читает в постели. И лекарства кое-какие. Просто я видела, как он их оттуда доставал.

– А что еще?

– Не знаю. Я туда не заглядывала, у нас в семье это не принято. Мы уважаем личное пространство друг друга.

– Как интересно! И как удобно! Я не я, и лошадь не моя.

Ульянцев не скрывал издевки, и Наталья Ламзина наконец утратила свое непробиваемое, казалось бы, спокойствие.

– Почему вы позволяете себе так со мной разговаривать? Вы меня в чем-то обвиняете? Подозреваете?

– Конечно, – улыбнулся Федор, – я вас совершенно откровенно и не скрывая подозреваю в соучастии в форме пособничества, заранее не обещанного укрывательства, а может, и заранее обещанного. Вы помогаете вашему мужу скрывать орудие преступления. Вы знаете, что оно было у вас в доме, и даже, вероятно, знаете, где оно лежало, но самое главное – вы знаете, куда оно потом делось, то есть где ваш муж его спрятал. Или, что даже более вероятно, спрятали вы и ваша дочь после того, как вашего мужа задержали и увезли. Вам страшно повезло, что следователь не смог провести обыск в квартире немедленно, у вас оказалась целая ночь в распоряжении, поэтому ничего удивительного, что утром при обыске уже ничего не нашли. Вы и от оружия избавились, и от одежды, в которой ваш муж был в момент убийства, а нам выдали совсем другую одежду. Ведь так все было? Я прав?

– Вы сошли с ума?

– Нет, это я так шучу, извините.

– Послушайте, поговорите с работниками полиции, которые обслуживают территорию нашего дома. Они прекрасно знают Валеру, знают много лет и с самой лучшей стороны. Он помогал организовывать спортивные секции для подростков, находил ребят, которые эти секции вели бесплатно. Вы можете себе представить, чтобы в наше время кто-то что-то делал бесплатно? А Валера таких находил. Он помогал решать вопросы с трудными подростками. Его знают все оперативники и все инспекторы по делам несовершеннолетних.

А вот это уже интересно! Оперативники, значит… Федор Ульянцев прекрасно знал, какими способами многие опера обеспечивают себе дополнительные доходы. Одним из этих способов было «решение вопросов» с теми, кто наезжал на предпринимателей. Иногда можно было просто поговорить, но иногда приходилось применять некоторое физическое воздействие в отношении наезжающих, в результате чего в руках оперативников частенько оказывалось оружие. Которое, разумеется, никому не сдавалось и не возвращалось. И такого оружия у одного какого-нибудь опера могло быть две-три единицы. Распорядиться им можно было как угодно, в том числе продать. А коль у Ламзина было много знакомых полицейских, то у кого, как не у них, мог он приобрести ствол! Вот в этом направлении и нужно будет поискать.

– Хорошо, – он изобразил притворное согласие. – Назовите мне имена и должности сотрудников полиции, которые знают вашего мужа наиболее хорошо, с кем он чаще всего общался, кому доверял.

Ламзина ничего не заподозрила и с готовностью принялась называть фамилии. Федор записывал, с удовлетворением думая о том, что эту спортсменку-чемпионку он все-таки перехитрил. Она сама дает ему в руки оружие против мужа.

– Слушай, сядь уже, не маячь, задолбал своей ходьбой, – сварливо проговорил один из сокамерников.

Валерий Петрович Ламзин никак не отреагировал на вежливую просьбу и продолжал ходить взад-вперед по тесному помещению. Вся его жизнь – на ногах, думать в сидячем положении он не привык. Как же так вышло? Ведь совсем еще недавно все было в полном порядке. И вот вчера… Ворвались ночью… нет, не так, сначала пришел Мишка Болтенков… Нет, и это не то… Что же было сначала? Где, в какой точке начался тот путь, в конце которого оказалась камера изолятора временного содержания и обвинение в убийстве?

Когда-то они катались в одной группе и дружили, москвич Валера Ламзин и приехавший из Череповца Мишка Болтенков, которого тренер отобрал как перспективного спортсмена. Оба тренировались как юниоры-одиночники, но потом высокого, атлетически сложенного Валеру перевели в другую группу и поставили в пару, а вскоре предложили перейти к другому тренеру. Мальчики разошлись по разным группам, но все равно общались, когда была такая возможность, и, разумеется, встречались на сборах и соревнованиях.

На летних сборах 1978 года они тоже были вместе, и там Мишка Болтенков влюбился в девочку-парницу, которая тренировалась в одной группе с Валерой. Девочку звали Зоей, она была очень красивой и очень талантливой. Валера даже как-то спросил у Мишки, не хочет ли он перейти к ним в группу и встать в пару с Зоей, ведь они так красиво смотрятся вместе, но Мишка только головой покачал: ему светила карьера крепкого одиночника, а в паре с Зоей он особых высот не достигнет, у него не хватит сил поднимать ее в поддержку, все-таки ее нынешний партнер – настоящий атлет, поднимает ее и крутит без всякого усилия, как былинку, он, Мишка, так не сможет. Да и не бросит она своего партнера, она девчонка честная и добрая. Роман продолжался и в Москве после сборов, и развивался. Все об этом знали.

Кто был сильнее, Валера Ламзин со своей партнершей Викой Лыковой или Зоя со своим партнером? Обе пары катались примерно на одном уровне и были прямыми конкурентами, но на дружбе Валеры и Миши это никак не сказывалось. До тех пор, пока все участники этой истории не оказались на отборочных соревнованиях на первенстве страны среди юниоров, по результатам которого происходил отбор в юниорскую сборную СССР.

Все знали, что Вика Лыкова, партнерша Валеры Ламзина, – девочка нервная и трепетная, ее легко выбить из колеи и довести до слез. Перед самыми соревнованиями обнаружилось, что из ее спортивной сумки пропала косметичка, в которой лежит все, чем она делает макияж для выступления, заколки для волос и пара старинных сережек – подарок от прабабушки. Вика сережки не носила никогда, они выглядели немодными и совсем неподходящими для пятнадцатилетней девочки, но прабабушка сказала, что они принесут удачу, и Вика относилась к украшению как к талисману, без которого не видать ей удачи на соревнованиях. Отчаяние и ужас спортсменки невозможно описать: мало того что исчез талисман, так еще и косметики нет! В те времена невозможно было просто пойти и купить хорошие тени, тушь, помаду, тональный крем, да и заколки тоже, все нужно было доставать или приобретать у спекулянтов по тройной цене, всем этим дорожили, как главным сокровищем, использовали до последней крупинки. Вика кинулась собирать косметику у подруг по команде, нервничала, торопилась, рассредоточилась и в результате сорвала прокат. Пара Виктория Лыкова – Валерий Ламзин, перед произвольной программой уверенно претендовавшая на медаль, заняла одно из последних мест, зато подружка Миши Болтенкова Зоя со своим партнером стала призером соревнований и попала в сборную. Да, пусть всего лишь третьим номером, но это сборная! И пусть потом «продадут», это уже не важно. Сегодня ты третий и являешься разменной монетой, а завтра ты второй, а потом и первый, и вся сборная будет работать только на тебя.

Впрочем, юниорам все эти тонкости и хитросплетения были неизвестны, и включение в состав сборной означало для них получение зарплаты и бесплатного инвентаря, но самое главное – поездки на международные соревнования. За возможность выехать за рубеж жители СССР времен застоя готовы были отдать даже самое дорогое. Это уже спустя годы Ламзин, сам став тренером, до малейших деталей вник в механизм «подкладывания» одних спортсменов под других. Третий номер в делегации нужен, как правило, именно для того, чтобы обеспечить восхождение на пьедестал первому или второму номерам. Начинается сложная многоходовая торговля с судьями, представляющими те страны, спортсмены которых в данной дисциплине на высокие места не претендуют. «Ты моих ставишь на третье место, а я твоих ставлю на пятое…» Например, у судьи из другой страны идет в конкретной дисциплине борьба за место с седьмого по пятое, а у русского судьи в этой же дисциплине борьба за второе-третье место. Нашему спортсмену важно стать если не первым, то хотя бы вторым, и за это другому судье обещают пятое место для участника из его страны. А еще какому-нибудь судье говорят: «Ты нашего фигуриста ставишь на второе место, а я на следующих соревнованиях тебе помогу, потому что я знаю, что ваша страна пошлет такого-то спортсмена, и я поставлю его на такое-то место». А третьему судье можно предложить: «Ты мне помогаешь в парном катании и ставишь мою пару на второе место, а мой друг-судья, который будет судить мужчин, поднимет твоего одиночника туда-то. У вас в парах все равно претенденты на 10–12 места, вам без разницы, а одиночник у вас претендует на место повыше, и для вас это важно. А для нас не принципиально, у нас одиночники на этих соревнованиях не борются за призовые места». Или: «Наш спортсмен по-любому первый, а кто будет третьим – нам все равно, можем вашего сделать».