Совсем другая история - Вера и Марина Воробей

– Ну ты даешь, блин! Спонсора она нашла! А если твой депутат нас пошлет куда подальше или даже слушать не станет, тогда что? А если действительно завтра появится почка, ты как будешь оправдываться, а? Скажешь, что спонсор тебе померещился или приснился?

– Ну, во-первых, ты тоже подтвердил, что деньги у нас есть, так ведь? Так что выкручиваться будем вместе. А во-вторых, я это ляпнула, потому что видела, что дядя твой до вечера будет репу чесать и руками разводить! А как про денежки услышал, сразу другой текст стал выдавать! – Снегирева говорила громко и резко, почти кричала, сама не осознавая этого.

Некоторые посетители удивленно оборачивались ей вслед, но ей было наплевать. Она быстро шагала по коридору к лестнице, сжав кулаки. Валентин никогда не видел Галю в подобном состоянии: ее темные глаза сузились от злости в щелочки и метали молнии, на щеках горел нервный румянец.

– Да подожди ты! – Валентин ухватил ее за рукав куртки уже у самых ступенек. – Галь, ты что же, думаешь, что мой дядя этакий паук-кровопийца, который сидит на сундуках с донорскими органами и стережет их, никого к ним не подпуская? И продает за бешеные бабки? Галь, все не совсем так, вернее, совсем не так. Естественно, его интересует наличие бабла, бесплатно никто не станет горбатиться, ты же понимаешь, но ему-то самому почти ничего не достанется! Оплата операций идет на развитие центра, на всякие там нужды, персоналу, наконец, усекла?

– Валик, ты прости меня… Не знаю, что на меня нашло. Просто мне ясно, что твой дядя явно отделался от нас, и все. Я и про спонсора придумала, чтобы он понял, что мы не просто так из подворотни к нему заявились. Понимаешь?

Ребята уже вышли на широкое крыльцо. Перед ними простирался парк, принадлежащий донорскому центру, с ухоженными аллеями и чистенькими ярко-желтыми скамейками.

– Валь, я правда ничего плохого не хотела сказать о Григории Арсеньевиче. А если все же сказала, мне очень жаль. – Галина безнадежно вздохнула. – Просто я была не в себе! Я… я подумала об Игоре, и мне так обидно стало, так тяжело, Валя, милый, ты не представляешь! И я безумно тебе благодарна, чес-слово! Не сердись на меня, ладно?

– Да я не сержусь, Галь, я все секу… Честно говоря, я и сам не понял, поможет он нам реально или продинамит. Ну, во всяком случае, мы сделали все, что могли. Правда? – миролюбиво произнес Валентин, но Галина покачала головой.

– Нет, не все. Нам еще нужно депутата охмурить, а это гораздо сложнее. Мы ему не дети и не племянники, и вообще… – зябко поежилась она, – мне даже страшно сумму называть! Правда, если он нас попрет, то будет еще страшнее… Потому как идти-то больше некуда.

– Ну вот еще! Что, будем заранее переживать? К тому же выход есть всегда, ты же знаешь. И мы его найдем! Давай-ка лучше подкрепимся перед решающей встречей, а то я что-то проголодался, – бодро предложил Валентин, и Галя послушно кивнула.

– Ты не звонила родителям Игоря? – поинтересовался Валентин, сидя в кафе напротив Галины.

Перед ними на бежевом пластиковом столике стояли тарелки с пиццей и стаканы с минеральной водой.

– Звонила. Лев Николаевич по горздравам и облздравам бегает, по администрациям… тоже выбивает спонсорскую помощь, но пока ничего утешительного, насколько я в курсе. Знаешь, Валя, мне очень тяжело с ним общаться, у него голос просто убитый, и мне его ужасно жалко. – Галина сделала глоток из высокого стакана.

– Вот и не общайся. Зачем тебе лишний негатив? Вот когда у тебя будут реально и почка, и деньги, тогда другое дело! Тогда и пообщаться можно… – улыбнулся Валентин. – Слушай, вообще ты авантюристка та еще! Я и не подозревал в тебе такой наклонности! – восхищенно воскликнул он, с нежностью глядя на Снегиреву.

– Да ладно… Просто цель оправдывает средства, и я ничего особенного не выдумала. Ну, немного опередила события… А что мне делать оставалось? Надо же было твоего дядю хоть как-то заинтересовать! И еще неизвестно, чем все это закончится. Вот возьмет этот депутат и выкинет нас из кабинета, – нервно поежилась Галина.

– Ну, выкинет или нет, это мы еще посмотрим… – загадочно изрек Валентин.

Снегирева снова неопределенно пожала плечами. Думать о том, что делать в случае неудачи, ей не хотелось. Больше вариантов не было.

5

Кандидат в депутаты Евдокимов Ю. С. вел прием граждан недалеко от метро, в арендованном на время предвыборной кампании офисе. Галя и Валентин несмело подошли к столу, за которым сидела средних лет женщина со строгим лицом, как у училки по математике. Около нее теснились четверо пенсионеров, желающих поделиться с депутатом своими проблемами.

– Мы записаны на два часа, – сообщила секретарше твердым тоном Галина, протиснувшись между двумя бойкими бабулями.

Слегка приподняв брови, что должно было выражать удивление, женщина спросила Галину фамилию и потребовала паспорт. Выполнив все формальности, она кивнула на дверь, ближайшую от стола:

– Сейчас выйдет посетитель, и заходите.

Галина сжала руку Валентина. Страшно ей уже не было. Она приказала себе отбросить все сомнения и комплексы и думать только об Игоре. О своем любимом, бесконечно дорогом ей человеке, который лежит сейчас, прикованный к диализу.

Наконец дверь приоткрылась и из кабинета выплыла ярко и неумело накрашенная женщина бальзаковского возраста в кокетливой розовой шляпке с атласной лентой. Галина невольно засмотрелась на шляпку – так нелепо она выглядела, – а потом, окинув взглядом все одеяние женщины, вообще потеряла дар речи: пальто имело сочный зеленый цвет и было расшито какими-то блестками, бусинками, яркими детскими аппликациями и атласными лентами всевозможных цветов. Тетка туманно улыбалась в пространство и казалась явно довольной собой и своим экзотическим видом.

– Что это за чудо? – пробормотала потрясенная Снегирева, но Валентин досадливо махнул рукой и втолкнул ее в кабинет.

В небольшой комнатке за столом, на котором возвышался компьютер и стопка бумаг, ребята обнаружили полного мужчину, уже знакомого им по портрету на рекламке. На безупречно выбритом лице Юрия Степановича тоже отразилось легкое удивление, но он невозмутимо поздоровался и предложил присаживаться.

Наступило неловкое молчание. Все заранее заготовленные фразы почему-то вылетели из Галиной головы, и теперь она лихорадочно прикидывала, с чего лучше начать.

– Юрий Степанович, нас привела к вам беда, – наконец решившись, произнесла она твердо. – Дело в том, что наш очень близкий друг умирает…

В глазах депутата появилось сочувствие и готовность выслушать проблему. Снегирева приободрилась и продолжила:

– В общем, понимаете, ему нужна срочная пересадка почки… А операция стоит… – на секунду запнувшись, Галя на одном дыхании назвала требуемую сумму. – И мы пришли вас попросить… Короче, нам такую сумму взять негде. И если вы нам откажете, то Игорь, наш друг, умрет.

Мужчина, не мигая, внимательно смотрел на Галину. Внутри у нее все похолодело, она ждала, что единственное слово, произнесенное депутатом, будет «вон!».

– То есть, если я правильно понял, вы хотите, чтобы я оплатил операцию вашему другу? – спокойно поинтересовался Юрий Степанович.

– Да. Вы – наша последняя надежда, – тем же непререкаемым тоном сказала Галина, хотя внутри все сжалось в ледяной комок.

– Его родители уже обращались в Министерство здравоохранения, но там, сами знаете, тянут волынку, одни обещания, а на деле ни фига… то есть ничего не делается, – счел нужным вставить Валентин, прокашлявшись для солидности. – Мы бы, конечно, подождали, только проблема в том, что Игорь ждать не может. Счет идет на часы. Так сказал доктор. И мы просто вынуждены…

– А как вы себе это представляете, молодые люди? Что я вот прямо сейчас вытащу из кармана такую сумму и отдам вам? Я, естественно, занимаюсь благотворительностью, но, заметьте, в разумных пределах. – В голосе будущего депутата зазвучала ирония.

– Послушайте… мы же не просто так… Мы можем написать статьи в газеты и рассказать всем о вашем замечательном поступке, создать вам хорошую рекламу, – в отчаянии зачастила Галина. – Ведь это же обеспечит вам победу на выборах! Разве вам не нужна победа?

Юрий Степанович снисходительно ухмыльнулся:

– Ну, победа нужна всегда, это само собой разумеется. Но неужели вы, ребята, всерьез полагаете, что у меня нет своих пиарщиков, которые профессионально делают мне рекламу? Не смешите меня! – Он поднялся с кресла и несколько раз прошелся по комнатке. – Поймите меня правильно, – изрек депутат хорошо поставленным баритоном, – я искренне сочувствую вам и вашему другу, мне очень жаль, что столь молодой человек оказался в таком угрожающем положении! Я был бы рад помочь ему… ну-у… например, лекарствами или медицинской техникой, но такая сумма… это утопия, простите…

– Тогда я… я напишу в газеты другую статью, со знаком минус! Я напишу, что депутат Евдокимов черствый, бездушный, ничтожный человек, который печется только о своем имидже и карьере и готов прийти на помощь людям лишь на словах, а на деле!.. – выкрикнула Снегирева звенящим от отчаяния голосом, сжав кулаки.