Смерть по фэн-шуй - Ирина Комарова

Некоторое время мы разглядывали опустевшую полку, потом Гошка задал самый естественный в такой ситуации вопрос:

– Вы кого-нибудь подозреваете в краже?

Повторяю, напарник задал вопрос совершенно естественный и разумный. Но Александр Анатольевич почему-то обиделся.

– Вы что, моих сотрудников имеете в виду? Конечно, это не ангелы, это творческие люди, с ними всякое бывает – и склоки, и дрязги, и сплетни, даже до драк иногда доходит, честное слово! Насчет выпивки… и с женщинами, допустим, тоже… в общем, проблем хватает. Но украсть инструмент! Украсть скрипку из Госколлекции! Нет, на такое никто не способен!

– Допустим. – Гошка не стал зря терять время и спорить с директором, вставшим на защиту коллектива. – А дубликат ключа имеется?

– Конечно. Но он хранится дома, в шкатулке с документами, про него никто, кроме жены и сына, не знает.

– А как ваша жена и сын отреагировали на известие о пропаже скрипки? – тут же поинтересовалась я.

– Они еще не знают. Сами понимаете, такими новостями не спешишь обрадовать близких. На самом деле, кроме вас, об этом вообще никто не знает. Я надеюсь, что, если вам удастся быстро найти инструмент, все можно будет сохранить в тайне.

– Мы постараемся, – пообещал Гоша. – Прежде всего, нам нужно поговорить с сотрудниками. – Лосев открыл было рот, но Гошка нахмурился и строго перебил его: – Да-да, я помню, все они кристально честные люди! Тем не менее любой из них мог что-то случайно заметить, что-то услышать… Вы же понимаете.

– Да, конечно, я понимаю, – сник Александр Анатольевич.

– Вот и хорошо. Так когда можно поговорить с сотрудниками?

– Когда угодно, хоть сейчас. С теми, кто на месте, естественно. Но я вас умоляю! – Александр Анатольевич снова прижал ладони к сердцу. – Ни в коем случае не говорите никому о пропаже скрипки! Они все очень милые люди, но это же творческие работники! Через десять минут о краже будет знать весь город!

– Не беспокойтесь. Мы не распространяем информацию, мы собираем ее!

Все-таки в Гошке пропадает незаурядный артист. Фразу, которую он сам сделал неофициальным девизом агентства «Шиповник», напарник произнес так, словно она только что пришла ему в голову. Лосев моргнул и уставился на меня.

– Мы будем осторожны, – заверила я. – А с супругой вашей и сыном когда удобнее встретиться?

Лицо Александра Анатольевича приобрело лимонно-уксусное выражение.

– Не понимаю, зачем их тревожить? Они не имеют никакого отношения к этой неприятной истории!

Я только пожала плечами и предоставила слово Гоше. Напарник прочел короткую, но емкую лекцию о профессионалах и методах их работы, намекнул на какой-то темный эпизод, имевший место в прошлом, и припугнул полным отказом от работы – поскольку клиент не проявляет желания сотрудничать.

Лосев готов был сдаться на первой минуте лекции, но безжалостный Гоша заставил его выслушать все до конца и только после этого позволил открыть рот.

– Хорошо, я согласен, я действительно все понимаю! Просто я хотел оградить своих близких… это ведь естественно. Лида сейчас на работе, она в методкабинете, на полставки. Но я бы не хотел, чтобы вы там встречались, это немного неудобно. Она после обеда дома будет. – Александр Анатольевич посмотрел на внушительные золотые часы, украшающие его запястье, и на мгновение задумался. – Собственно, я тоже могу подъехать. Да, так и договоримся, после трех часов мы будем вас ждать!

– С сыном мы тоже хотим поговорить, – чувствуя себя последней занудой, напомнила я.

Лосев неожиданно замялся.

– Это не совсем просто. – Он снова снял очки, положил их на стол и потер переносицу. – Дело в том, что несколько дней назад мы с Толей сильно повздорили. Не в первый раз, к сожалению, последнее время мы стали часто ругаться. У него появились какие-то новые друзья, он стал пропускать занятия, сессию летнюю на тройки сдал, без стипендии остался. До зимней чуть больше месяца, а мне уже звонили из деканата. – Александр Анатольевич нервно сцепил пальцы в замок.

Я посмотрела на очки, лежащие на столе. Судя по толстым стеклам, у Лосева довольно сильная близорукость. Что ж, понятно, почему он предпочел снять очки. Когда ты вынужден рассказывать посторонним людям о проблемах с собственным сыном, лучше, если лица собеседников видны не слишком отчетливо.

– В общем, я пытался поговорить с сыном, серьезно поговорить, – продолжал тем временем Александр Анатольевич. – А он повел себя… безобразно. Заявил, что ничего нового я ему не скажу, что он все уже сто тысяч раз слышал. Что если я остановлюсь на середине фразы, то он может продолжить наизусть, с любого места. Признаюсь, я растерялся. Я не ожидал такого и не знал, что делать. Выпороть? Но ему уже девятнадцать лет, он выше меня на голову. Отобрать машину? Но мы живем в пригороде, как он будет ездить на занятия? Я пригрозил лишить его карманных денег.

Гошка неодобрительно хмыкнул, а я покачала головой:

– Это не метод.

– Я понимаю, но в тот момент ничего лучшего мне в голову не пришло. Толя страшно обиделся, сказал, что ему вообще ничего от меня не нужно, хлопнул дверью и ушел. Даже машину не взял, на автобусе уехал. Он и раньше, бывало, не ночевал дома, то у друзей оставался, то у девушки своей. Но вот так, после ссоры, – Лосев виновато развел руками, – впервые. Супруга очень переживает. Она всегда переживает, когда с Толей проблемы. Понимаете, с его матерью я развелся, и Лида словно чувствует себя виноватой. Хотя для этого нет никаких оснований, мы развелись за два года до того, как я познакомился с Лидой. И Толик ее очень хорошо принял, у них прекрасные отношения. Не как у матери с сыном, конечно, но они дружат.

– После развода сын остался с вами? – насторожилась я. – Так нечасто бывает.

– Сначала-то он, как все, с матерью жил. Но потом она замуж вышла и собралась за границу. Недалеко, на Украину, но Толя не захотел туда ехать. Ему уже четырнадцать было, против воли не увезешь. В общем, мы с его матерью договорились – она уехала с новым мужем, а Толя остался со мной. Точнее, с нами, я к тому времени тоже уже женился.

Я снова посмотрела на стол. Слева, в тонкой металлической рамке, стояла семейная фотография – сам Лосев, очень похожий на него паренек и молодая красивая женщина.

– Это они?

– Да. Это мы прошлым летом, на даче.

– Простите, а на сколько ваша жена моложе вас?

– Намного. – Александр Анатольевич недовольно поджал губы. – Лида на четырнадцать лет моложе меня и на десять лет старше Толика. И я бы не хотел, чтобы вы предполагали существование каких-то особых отношений между моей женой и моим сыном. Считаю необходимым заявить, что подобные подозрения нелепы и оскорбительны…

– Помилуйте, Александр Анатольевич! – перебил его Гоша. – Ничего такого Рита не имела в виду.

– Я просто хотела узнать, сколько лет вашей жене, – подтвердила я.

Несколько секунд Лосев сверлил меня тяжелым подозрительным взглядом, потом ответил:

– Двадцать девять. Так вот, Лида звонила Толику, но не смогла узнать, где он живет. И домой он отказался возвращаться. Но я надеюсь, что скоро он передумает. Позавчера Толя приходил сюда, в филармонию. Меня не было, я как раз в это время сидел на совещании в областном Министерстве культуры. Толя сказал секретарше, что подождет меня здесь, в кабинете… Правда, когда я вернулся, он уже ушел. Но все равно я думаю, это означает, что он почти готов к мирным, так сказать, – Александр Анатольевич жалко улыбнулся, – переговорам.

Мы с Гошкой переглянулись, и он слегка кивнул мне – дескать, продолжай. Я кашлянула и осторожно уточнила:

– И как? Мирные переговоры уже начались?

– Пока нет. – Александр Анатольевич снова взял со стола очки и надел их. Очевидно, он решил, что самая мучительная часть разговора позади. – Я, разумеется, как вернулся из министерства, сразу позвонил Толе, но он отключил телефон. Я просто не могу с ним связаться.

– А вы, когда уходите из филармонии, кабинет не запираете?

– Редко. Вроде бы незачем. Все ценное у меня в сейфе. И потом, секретарша в приемной… подождите, вы что, Толю заподозрили? Нет, этого не может быть, это совершенно невероятно! Он здесь ни при чем, уверяю вас! У нас с сыном, конечно, сейчас сложный период, но это ничего, это даже естественно, я сам, помню, тоже с отцом ссорился. На кражу скрипки Толя не способен. Он прекрасно понимает, что это будет означать для меня. – Лосев повернулся к Гоше и снова горячо повторил: – Поверьте, Толя здесь ни при чем!

– Вам-то я верю, – не стал спорить напарник. – Но я правильно понял, когда ваш сын уходил, его никто не видел?

– Н-нет, кажется. Светлана Александровна, секретарша моя, точно не видела. Да нет, ерунда какая-то, надо просто найти Толю, и вы убедитесь… Ах, как нехорошо получается, я ведь не знаю, где он. Ребята, с которыми он раньше дружил, говорят, что давно с ним не встречались. Я звонил Людмиле, его девушке, но она отказалась со мной разговаривать. Сказала только, что они с Толей расстались.