Нескромное предложение - Кэтрин Коултер

— Что-то не слишком вы походите на Божьего посланника.

— Мой отец утверждал, что посланники Господни являются в разных обличьях, иногда даже в весьма странных. Не отвергайте меня лишь потому, что я не похож на благочестивого методистского священника.

— Ваши волосы темнее шторма в Ирландском море. Не думаю, что у методистов бывают черные волосы. Правда, должна признаться, что никогда не встречала никаких методистов.

— Вот видите! Я хоть и не святой, но спас святую.

Филип улыбнулся девушке, прекрасно сознавая, что она еще не в силах собраться с мыслями. Однако для человека, подвергавшегося смертельной опасности, она удивительно быстро оправилась и отвечает вполне логично. Он чуть коснулся ладонью ее щеки. Теплая, но не пышет жаром. Девушка не отстранилась.

— Будь я мужчиной, хотела бы иметь вашу внешность. Вы высокий?

— Почти великан.

— Все мужчины гиганты в сравнении со мной. Я давно перестала расти и ужасно расстраивалась по этому поводу, но дедушка утверждает, что все это вздор и не играет ни малейшей роли. Постоянно повторяет, что я — само совершенство.

— Совершенства обычно нелегко достичь, но в отношении вас это чистая правда. И вообще дедушки чаще всего бывают правы.

— Возможно, но он слишком меня любит. Кажется, одеял чересчур много. Они такие тяжелые, так давят на меня!

Видя, что он не хочет ей помочь, Сабрина сделала попытку выбраться на свободу.

— Лежите спокойно. Сейчас устрою вас поудобнее.

— Я просто дышать не могу.

— Знаю. И постараюсь облегчить вашу участь.

Филип тяжело вздохнул, понимая, что дело не в одеялах. Девушка сильно простудилась.

— Так лучше?

Она покачала головой и снова заворочалась, умудрившись наконец скинуть два верхних одеяла. Филип поймал ее руки и прижал к бокам.

— Нет, вам нужно тепло. Мне очень жаль, но даже без одеял вам будет трудно дышать. Сейчас самое главное — не сопротивляться ни мне, ни боли. Постарайтесь дышать совсем неглубоко. Вот так. Медленно, поверхностно…

Он вспомнил, как давным-давно говорил Люциусу то же самое, и нахмурился.

— Скоро вам станет лучше, обещаю.

— Помогите мне, пожалуйста, — прошептала девушка. Ее глаза снова были закрыты, руки бессильно обмякли. Филип опять совершил набег на бельевой шкаф, вытащил несколько полотенец и повесил одно из них на каминную решетку. Уже через пять минут полотенце так нагрелось, что он с трудом мог держать его в руках. Откинув одеяла и разведя воротники халатов девушки, он предупредил:

— Неприятные ощущения быстро пройдут, и вы сможете дышать свободнее.

— О Боже, — вздохнула она, когда горячая ткань коснулась голой кожи, и попыталась сбросить полотенце, но Филип быстро прикрыл ее одеялами. Девушка больше не произнесла ни звука, только слезы струились по щекам. Он смахнул их и снова стиснул ее руки.

— Простите, но иначе нельзя. Вот увидите, скоро все пройдет. Кстати, как вас зовут?

— Зовут… — едва слышно повторила она, морщась от боли. — Имя… вы просто пытаетесь меня отвлечь, верно?

— Абсолютно.

— В таком случае называйте меня Бри.

— Бри — это французский сыр, настолько мягкий, что тает от жары, и к тому же я всегда терпеть его не мог. Правда, моя мать его обожала. Не могу понять, что в нем такого находят французы и отчего поют ему столь назойливые дифирамбы. Кстати, вы совсем не похожи на француженку, так что вряд ли вас назвали в честь сыра.

— Нет-нет, это уменьшительное от Сабрины.

Филип улыбнулся и легонько надавил пальцем на кончик ее носа.

— Имя вам подходит. А ваша фамилия?

В ее невероятных, волшебных глазах снова вспыхнул ужас. Ужас и сомнение. Наверное, она боится, что он такой же негодяй, как тот.

— Перестаньте. Я не Тревор.

— Мне остается только надеяться на это.

— Поверьте, так оно и есть.

Кажется, страх и тревога постепенно тают…

Филип усмехнулся и погладил ее по щеке.

— Моя кобыла выиграла пари. У вас вовсе не банальные зеленые глаза, которые так часто встречаются у рыжих. Никогда не видел таких красивых фиалок!

— Я унаследовала их от бабушки. Ее звали Камилла. Дедушка безумно ее любил. Они никогда не ссорились. Кстати, это у вас зеленые глаза, и вовсе они не банальные. Похожи на влажный лесной мох.

— Влажный мох и французский сыр. Интересное сочетание.

— Болит гораздо меньше! Просто замечательно!

— Готовы к новому испытанию?

— Нет, умоляю, подождите. Мне уже не так плохо.

— Я Филип Мерсеро.

— Вы нездешний.

— Именно. Как уже было сказано, я заблудился. Этот злосчастный Чарлз даже не мог правильно объяснить, как добраться до Морленда. Это его дом. Слышали?

Она явно знала Чарлза, это было написано на ее лице. Но по какой-то причине Сабрина боится открыть, кто она. Отчего? Но разве это так важно сейчас? Недаром Филип любил всяческие тайны и загадки, а Сабрина, без сомнения, хранит не меньше секретов, чем любая монахиня эпохи Возрождения.

— Вы никогда обо мне не слышали?

Она покачала головой.

— Ладно, оставим это. Главное — я здесь и позабочусь о вас. Как насчет очередного горячего полотенца?

Девушка кивнула, с удивлением сознавая, что ей становится лучше, а тепло приятно растекается по всему телу. Она всмотрелась в красивое молодое лицо с правильными чертами, склонившееся над ней. Филипу, должно быть, не более двадцати шести — двадцати семи лет. Почему она не может отвести взгляда от его чарующих глаз? Как жаль, что он направлялся в Морленд! Правда, возможно, все к лучшему, иначе она была бы к этому времени уже мертва.

— Несу! — предупредил Филип, но не тронулся с места: Сабрина высвободила руку и поднесла к его щеке. Филип не шелохнулся, чувствуя, как кончики тоненьких пальчиков легко касаются его подбородка, скулы, носа.

— Нет, — почти неразборчиво пробормотала она, — слава Богу, вы совсем не похожи на Тревора.

Но тут последние силы покинули ее, и рука безвольно упала на одеяло.

— Разумеется, не похож, Сабрина.

Он сжал ее ладони и несколько мгновений рассматривал изящные, словно вылепленные из алебастра кисти. Ни мозолей, ни следа от иголки. Она в самом деле настоящая юная леди.

Гримаса боли вновь промелькнула на лице Сабрины, и она поспешно отвернула голову, не желая, чтобы он видел, как она слаба и труслива. Но лающий кашель заставил ее судорожно выгнуться. Филип торопливо вскочил и принес новое полотенце. Сабрина нервно вздрогнула, но на этот раз с честью выдержала испытание. Филип накинул на нее одеяла и отправился на поиски лекарств — должны же в доме быть какие-то лекарства! Его усилия были вознаграждены. В крошечной каморке в конце коридора он обнаружил целый ящик с бинтами, мазями, притираниями и настойкой опия — словом, все то, что и ожидал найти в охотничьем домике. Он отмерил несколько капель опия в стакан воды и вернулся в спальню.