Дочь всех миров - Карисса Бродбент
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В тот миг я могла бы уловить в его глазах отражение множества мгновений. Мгновений, которые я делила с похитителем, любовником или отцом, а может, какой-то их извращенной смесью.
Я могла бы что-то почувствовать.
Но вместо этого я просто поражалась, насколько хрупким казалось его сознание в моей невидимой хватке. Каким сладким вкусом отдавался его страх на языке, когда он понял – когда мы оба поняли, – что я способна на большее, чем создать стаю милых бабочек.
Страх Эсмариса превратился в ярость. Он стряхнул оцепенение с руки, замахнулся хлыстом – крюк рассек воздух…
И, не успев полностью осознать, что делаю, я изо всех сил дернула за эту ниточку.
Воздух раскололся с оглушительным треском. Я съежилась, ожидая удара кнутом, но боль так и не последовала.
Вместо этого раздался звук падения. Я открыла глаза: Эсмарис попытался ухватиться за спинку стула, но упал передо мной на колени.
Я заставила себя сесть, чуть не столкнувшись с ним. Казалось, он хочет погладить меня по щеке, но вместо этого его протянутая рука поймала прядь моих длинных серебристых волос, сжимая их с неумолимо ускользающей силой.
Эсмарис потянул меня за собой на пол, и я словно оцепенела, инстинктивно прижимая ладони к его груди.
«Смотри на меня!» – эхом раздавался в голове мой приказ.
Мы оба повиновались. Я не моргала и не отводила взгляд, наблюдая, как ярость исчезает с его лица, уступая место искренней печали, которая терзала мою плоть сильнее, чем двадцать семь ударов плетью.
– Тисаана…
Я едва расслышала тихий возглас Серела. Подняв голову, увидела в дверном проеме своего друга: он держал ладонь на рукояти меча и в ужасе на меня таращился.
Должно быть, я представляла впечатляющее зрелище: вся в крови, с иссеченной спиной, а на моих коленях мертвое тело самого могущественного человека в Трелле.
Глава 4
– Изгнанные боги, что он с тобой сделал?
Мне на плечи легли руки Серела.
Я его не слышала. Не могла оторваться от безжизненных глаз Эсмариса. Они глядели сквозь меня, за меня.
– Тисаана, смотри на меня.
Смотри на меня. Смотри на меня. Смотри на меня…
Теплые мозолистые пальцы приподняли мой подбородок. Круглые, водянисто-голубого цвета глаза Серела были полной противоположностью глазам Эсмариса. Для моей души они стали глотком свежего воздуха.
Я выпалила единственное, что пришло в голову:
– Он мертв.
Серел бросил взгляд на Эсмариса. Друг не спрашивал, что случилось. Возможно, развернувшаяся перед ним картина – куча монет на столе, кровь, хлыст, грохот, который заставил его насторожиться и вбежать в комнату, – и так рассказала все, что ему требовалось знать. При виде тела он даже не поморщился. Иногда я забывала, что мой покладистый, добрый друг прекрасно знаком со смертью.
– Можешь встать?
Я кивнула, но не двинулась с места. Мои спутанные волосы все еще были зажаты в мертвой руке Эсмариса. Трясущимися пальцами я высвободила прядь. Его рука была такой теплой, – казалось, в любой момент он может меня схватить.
Я убила его.
Я убила Эсмариса.
Своими руками.
Ужас накатил подобно волне, вытеснив воздух из легких.
Серел помог мне подняться. От резкого движения спина полыхнула болью, и я непроизвольно всхлипнула. Глаза защипало от слез, хотя я не давала им пролиться.
– Я понимаю, – сдавленно пробормотал Серел. – Понимаю…
– Что мне теперь делать? – шепотом спросила я.
У меня всегда был план, всегда была цель. Даже в самые мрачные моменты жизни я могла просчитать все варианты. Теперь я даже думать оказалась не в состоянии. Я не могла дышать.
Мне никогда не получить свободу.
Эсмарис мертв.
Они узнают, что я убила его.
Меня казнят.
И Серела тоже…
Мой взгляд метнулся к другу.
– Тебе нельзя быть здесь. Они все узнают, они…
– Ш-ш-ш, – успокаивающе прошептал он.
Задумчиво поджав губы, Серел переводил взгляд с Эсмариса на меня, затем с меня на хлыст.
«Думай, Тисаана, – велела себе я. – Думай. Твоя жизнь не может закончиться здесь. Просто не может».
Но мысли метались в беспорядке. Перед глазами стояло лицо Эсмариса, когда он упал – с выражением обиды от предательства.
Я была так поглощена этой картиной, что не поняла, что происходит, когда Серел выхватил свой меч и вонзил его в грудь Эсмариса. Звук входящего в плоть лезвия вернул меня к реальности. Тошнотворный, влажный хруст; я точно знала, что никогда не смогу его забыть.
– Серел, что…
– Кровь в комнате с таким же успехом может принадлежать ему. Эсмариса мог убить кто угодно. Теперь никто не узнает, что здесь произошло.
Серел выдернул клинок из тела Эсмариса. На пол брызнула кровь.
Я подавила тошноту, глотая едкую желчь. Серел взял хлыст, туго свернул его и повесил на прежнее место в шкафу, как будто к нему даже не прикасались.
Кусочки головоломки начали складываться в моей голове. Я поняла, что он собирается делать. Что мы собираемся делать.
Я поймала Серела за запястье, впившись ногтями в кожу:
– Это слишком опасно. Тебе нельзя здесь находиться.
– Еще как можно. Сейчас мы все исправим.
Он одарил меня улыбкой – такой непринужденной, такой искренней, как будто по моей спине не текла кровь, а у наших ног не лежало тело. Я не могла поверить в происходящее. Затем Серел оглядел меня с ног до головы:
– Твое платье. Тебе нужно переодеться. Останься здесь, а я схожу в твою комнату.
Внезапно я осознала, что стою перед ним практически голая. Изодранное в клочья шелковое платье едва держалось на плечах. Сзади по ногам стекала кровь.
– У меня здесь есть одежда. В его шкафу.
Я не стала говорить: «Пожалуйста, только не оставляй меня здесь наедине с ним».
Серел кивнул. Он подошел к шкафу и выбрал плащ, достаточно длинный, чтобы укутать всю меня целиком, и достаточно плотный и темный, чтобы скрыть кровь.
Эсмарис держал кое-какую мою одежду в шкафу в кабинете, рядом с своей собственной. Еще одно напоминание о странной близости между нами. Я едва сдержала новый рвотный позыв.
Обернувшись, я обнаружила Серела с плащом в руках. Какое-то время он молча смотрел на меня.
– Надо перебинтовать твою спину. А потом наденешь плащ.
Его страдальческий, извиняющийся тон ясно говорил: Серел прекрасно представляет, что меня ждет.
О боги.
Я попыталась завести руки за спину, но в глазах побелело, и дыхание перехватило. Это всего лишь от легкого движения рук – что же будет, когда жесткая ткань и плотные бинты соприкоснутся с тем, что осталось от кожи на спине!
Я не могу, не могу, не могу… Никогда в жизни я не произносила этих слов вслух, но мысль о надвигающейся боли едва не сломала меня.
– Давай, – выдавила я через силу и оперлась обеими руками на край стола Эсмариса.
– Прости. – Шепот Серела заглушил треск рвущейся ткани.
И боль.
Мне потребовалась вся выдержка, чтобы не закричать. Колени подогнулись, но я цеплялась за стол,
