Под защитой высших сил - Евгения Горская

Он никогда бы не поверил, что такое бывает, если бы эта красивая женщина не смотрела сейчас на него непонимающими глазами.

– Какие суммы вам выделялись в течение года, вы можете припомнить? Вернее, не припомнить, а принести мне платежки. Или как там это у вас называется.

Она кивнула.

– Общие суммы, – пояснил он. – Общие суммы на отдел.

С деньгами необходимо разобраться.

Время приближалось к обеду, но почти ничего из намеченного на утро Настя сделать не успела. Сначала пришлось готовить очередную справку для Татьяны, теперь уже по всем проектам до конца года. Потом она долго разбиралась со связистами, которые перепутали выходные сигналы в очередном проекте. Настя заметила это случайно, указывать на чужие ошибки ей было неприятно, и от этого упало и без того не лучшее настроение.

Она едва успела вернуться от связистов, как позвонили соисполнители из Твери, и пришлось долго объяснять, почему нельзя реализовать их пожелания.

Настя уже почти закончила разговор, когда в отделе появилась начальница. Постояла, понаблюдала за немногочисленными подчиненными и, когда Настя положила трубку, укоризненно произнесла:

– Настя, ну нельзя же так подолгу занимать телефон. В конце концов, ты мешаешь всем остальным.

Как будто она трепалась с подружкой о вчерашней вечеринке, а не вела чисто служебный разговор.

«До отпуска осталось меньше двух недель, – напомнила себе Настя. – Меньше двух недель, и я больше не буду ее видеть и слышать».

Инна Марковна повернулась к Татьяне, по-видимому, собралась вступиться за Настю, но не успела: в комнату вошел Денис Геннадьевич.

– Здравствуйте, – поздоровался он в дверях, прошел на середину комнаты и оглядел присутствующих. – У меня к вам просьба. Ко всем. И к вам, Татьяна Юрьевна, тоже. Пожалуйста, напишите, кто и сколько денег получил в этом году. Тех, что не перечислялись на банковские карточки.

– Хорошо, Денис Геннадьевич, – пообещала Татьяна. – Мы напишем. Я вам принесу.

– Не нужно приносить, – отказался зам и, обведя взглядом проектировщиков, успокоил: – Не торопитесь, я подожду.

Подвинул себе незанятый стул и скромненько уселся у стенки.

Конечно, все, и Настя тоже, понимали, что деньги, которые вручаются им, и суммы, которые начальство оставляет у себя, несоизмеримы. Периодически возникали разговоры на эту тему, особенно когда Татьяна отправлялась в очередной вояж за границу, но все настолько привыкли, что до настоящих разработчиков доходят только крохи, что дальше разговоров дело не шло.

Почему новый зам этим заинтересовался? Хочет навести порядок?

Впрочем, еще неизвестно, какие цели он преследует. Может быть, как раз наоборот, считает, что проектировщикам переплатили.

Конверты с деньгами им вручали приблизительно раз в квартал, и все суммы Настя отлично помнила. Их трудно было не запомнить, потому что получила она три раза по тридцать тысяч рублей. В первом квартале, во втором и в третьем.

И тут совершенно не вовремя засветился лежащий на столе телефон. Настя быстро схватила аппарат, но он все-таки успел тренькнуть.

– Да, Борь, – прошептала Настя. Почему-то ей было неловко разговаривать при Денисе Геннадьевиче.

– Что ты не звонишь? – недовольно произнес Борис.

Еще бы ему быть довольным: она не позвонила вчера вечером, хотя понимала, что он на нее обиделся. Обиделся за то, что она собралась в положенный ей законом отпуск. Раньше Настя всегда чувствовала себя виноватой, когда он на нее обижался, даже если не прав был он, а сейчас почему-то ее возмутил его недовольный голос.

– Закрутилась с утра. Как ты? – спохватилась Настя.

– Получше. Слабость только.

– Поправляйся. Борь, а… на выходные у тебя какие планы?

Она все время чувствовала присутствие Дениса Геннадьевича, и это отчего-то мешало разговаривать.

– Какие у меня могут быть планы, если я болею? – удивился он.

– А меня Лена в гости пригласила. Завтра.

– Это еще зачем? – не понял он.

– Просто так. Повидаться.

– И ты что, пойдешь? Без меня?

– Да, – подтвердила Настя.

– Ну, как знаешь. – Теперь он обиделся окончательно, но Настю это почему-то не расстроило.

Может быть, потому, что за спиной сидел Ракитин, и ей очень хотелось узнать, зачем ему понадобились эти странные отчеты об их «серой» зарплате.

И Настя, и симпатичная пожилая женщина, и молодой парнишка, смотревший на него с нескрываемым любопытством, написали несколько цифр очень быстро, но Ракитин медлил, сидел и смотрел в пространство, словно задумавшись, пока наконец, как учитель в школе, не собрал протянутые ему листки.

Когда Настя, воровато ерзая, зашептала что-то в трубку, ему сразу стало скучно, неинтересно, а попытки разобраться с оплатой труда показались откровенно глупыми и наивными, недостойными зрелого мужчины, занимающего вполне солидную должность.

Саморукова к этому моменту куда-то исчезла, а он даже не заметил.

Он все перестал замечать, когда Настя зашептала в трубку.

Нужно поскорее о ней забыть. Какое ему до нее дело? Ему Ларисы хватает.

Через несколько минут он знал, как Саморукова делит деньги внутри отдела. Проще простого: восемьдесят процентов суммы себе, а остальное приблизительно поровну между всеми. Секретарю и табельщице чуть поменьше, проектировщикам чуть побольше.

Вместо премирования разработчиков она занимается неподотчетным пополнением собственного бюджета. Просто и незатейливо.

Как же она стала начальником отдела?

Он примерно представлял, как. Как Лариса. Та пробивалась локтями, ногтями и зубами.

Нет, расплачиваться собственным телом Ларисе никогда не приходилось, боже упаси. Да она и не стала бы. Впрочем, в этом он не уверен.

Первую свою руководящую должность Лариса получила вполне заслуженно и не очень красиво.

Она была тогда рядовым сотрудником в фирме, названия которой Ракитин не помнил: Интер-чего-то-там. Начальницей у нее была дама предпенсионного возраста, быстро с Ларисой сдружившаяся. Дама водила Ларису на совещания в министерство, знакомила с нужными людьми и радовалась способной, умной и ответственной помощнице.

Примерно через полгода в фирме наметилась очередная реорганизация, при которой даме предполагалось дать должность начальника департамента, а Ларисе – ее место начальника отдела. К тому времени возраст начал брать свое, дама частенько уходила на больничный, а молодая и здоровая Лариса с ее обязанностями справлялась отлично. А самое главное, что все, кому надо, – то есть начальство – это прекрасно знали, тут уж Лариса постаралась.

Ракитин тогда не понял, почему Ларисе казалось таким важным обойти начальницу, он и сейчас этого не понимал, но цели своей его подруга достигла. Не постеснялась пойти к директору, пригрозила уволиться, напомнила, как часто дама бывает на больничном, и выбила заветную должность начальника департамента.

Она долго хохотала, забравшись с ногами на ракитинский диван, и подробно описывала, как онемела дама, узнав, что Лариса отныне является ее непосредственным начальником.

– Лар, – робко сказал тогда Ракитин, – но ведь это… не очень порядочно, что ли.

– Непорядочно? – удивилась подруга, ничуть не обидевшись. – Это еще почему? Я свое дело знаю. И должности соответствую. Что же, мне теперь всю жизнь за ее спиной маячить? Не-ет, Денис, я так не хочу. Я хочу выбиться в жизни, понимаешь? И выбьюсь.

Она и выбилась. Она стала самой успешной из всего их школьного выпуска. А ведь училась так себе, средненько.

Ракитин встал, подошел к окну и уставился на проезжающие внизу машины.

Настя разговаривала с мужчиной, никаких сомнений.

«Забыть, – приказал себе Ракитин. – Ей нет до меня дела, а мне до нее».

Она шептала в трубку и слегка потряхивала головой, и волосы, сколотые сзади, лениво колыхались, и ему очень хотелось до них дотронуться.

Нужно работать. Ракитин еще немного постоял, вернулся к столу и набрал номер, который помнил наизусть.

– Да, Денис Геннадьевич, – услышал он злой голос. У Саморуковой был определитель, и она знала, кто ей звонит.

– Татьяна Юрьевна, – произнес он в трубку, – подготовьте мне объяснение по поводу распределения денег. Коротко. Какой вклад в проекты внес каждый человек и насколько вознаграждение соответствует этому вкладу.

– Хорошо, – согласилась она.

Это было объявление войны, и оба они это знали.

К середине дня Лариса поняла, что не может сосредоточиться на работе. Это ее удивило: работа в ряду жизненных ценностей всегда стояла для нее на первом месте. Нет, не на первом, если быть уж совсем честной, на втором, потому что на первом месте всегда был Денис Ракитин.

Они учились в шестом классе, когда, выбежав из школы после занятий, Лариса с подругами нашла совсем маленького, неизвестно откуда взявшегося котенка. Стоял апрель, только недавно сошел снег, на мокрой голой земле школьного двора котенку было холодно, он пищал так жалобно, что Лариса чуть не расплакалась.