Моя девочка Его! - Кристина Жиглата

Да, мне была посвящена всего лишь одна единственная страничка. Я пролистала все до конца и начала изучать обязанности Багирова. Все было коротко и ясно. Он беспокоится о сердце для Лешки, оплачивает операцию и весь путь к восстановлению. Затем выплачивает моей семье денежную компенсацию в размере ста тысяч долларов.

Что насчет меня… После того, как выношу и рожу ребенка, он отпускает меня без права на собственность и удержание малыша. Главный пункт — я считала. Также он выплачивает мне ранее оговоренную сумму и забывает обо мне навсегда. Никаких контактов и прочих связей мы не будем поддерживать.

Я вдруг задумалась об этом пункте: хватит ли у меня сил после того, как выношу дитя, оставить его и забыть? Спасти брата… Это хорошо. Тем более такой шанс… Все наши беды закончатся, но отдать часть себя… Пусть это и не моя яйцеклетка, но ведь связь все равно останется.

Но у меня не было времени обдумать это как следует. Каждый новый день мог плохо сказаться на состоянии брата. Мама говорила, что Лешке постоянно были нужны специальные медикаменты, которые поддерживали его сердце в стабильном состоянии. Сейчас он должен испытывать ужасную слабость, недомогание и боль… Я всегда помнила об этом.

— Мне нужна ручка, — вдруг прошу, решаясь на этот шаг, пока не передумала. Не успеваю толком договорить, как перед моим лицом появляется ручка из настоящего золота.

— Ты все изучила? — спрашивает этот ублюдок.

— Вы прекрасно знаете, что нет! — сердито. — Даже если я изучу этот контракт по буковке, вы все равно найдете сотни тысяч причин в свою пользу, если вам что-то понадобится! — замечаю, и он ухмыляется.

— Мне нужно знать только одно: что будет, если я не смогу забеременеть или передумаю после того, как моему брату будет сделана операция?

— Я занимаюсь благотворительностью, но не в таких размерах… Всегда можно все вернуть назад, — холодно, и я резко поднимаю на него взгляд.

— Заберете сердце обратно?.. — спрашиваю дрожащим голосом, но мужчина не отвечает, и я вновь опускаю взгляд на контракт.

Все равно будет так, как захочет он! Ненавижу таких людей, но он — наш единственный шанс. Если бы я на собственном опыте не знала, как много детей… и в общем людей умерло за период, пока Лешка лечится, то, возможно, не торопила бы события. Но часто один день решает все! Чем раньше, тем больше шансов.

Я беру в руку ручку и вывожу на бумаге свою подпись…

Глава 4

На этом мои мучения были завершены. Правда, только на текущий день…

Арс позвонил по телефону, вызвал свою служанку — женщину примерно пятидесяти лет — и приказал ей провести меня в комнату.

— Могу я поговорить с мамой? — прошу напоследок.

— Конечно.

— Сейчас? — уточняю.

— Уже почти полночь, — уведомляет, поскольку до этого я не знала, сколько было времени.

— Мой брат… — начинаю взволнованно, но запинаюсь, понимая, что для такого, как Багиров, мое переживание и волнение не важно. Если сейчас скажу ему, что боюсь за жизнь брата, поскольку он сутки не получал от меня денежной помощи, мужчина вполне может рассмеяться мне в лицо, но… я ошиблась.

Мне хватило сказать всего два слова, прежде чем Арс меня понял и спокойно ответил:

— С ним все хорошо. Я слежу.

К чему такая поблажка?

А ведь может быть человеком, если захочет!

— Спасибо, — благодарю, поверив его словам. Отчасти жизнь его ребенка зависит от меня, а я пойду на суррогатное материнство, только если Лешка будет здоров.

Меня выводят из кабинета мужчины в широкий длинный коридор. Все вокруг было просто нереально красивым, дорогим, шикарным. Королевский дизайн. Сочетание цветов и гармония! Не было только уюта и некой семейной изюминки.

Мне вдруг стало интересно, как это, жить в таком огромном доме? Мне этого никогда не понять! Можно ли вообще находиться среди такой красоты и не ощущать себя словно в музее? Наверное, для этого нужно иметь особенный талант, поскольку я бы не смогла расслабиться в подобной обстановке ни на минутку.

Женщина провожает меня в противоположную сторону коридора, в самую отдаленную комнату, по пути перечисляя мне правила и высказывая все предупреждения:

— Первое, что ты должна знать, — покидать комнату можно только с разрешения хозяина. В комнате есть камеры наблюдения. Везде, кроме туалета и ванной. Во избежание всяких глупостей с твоей стороны, принимать душ, ванну и находиться в туалете, то есть не под наблюдением, ты можешь не дольше пяти минут. Предупреждаю сразу — убежать не получится. Твоя комната находится на втором этаже. Дом охраняется вооруженными солдатами и специально обученными собаками. Попробуешь — создашь себе только уйму проблем. Вещами, едой и всем необходимым тебя будут обеспечивать. Если что-нибудь срочно понадобится, — добавляет она, наконец-то открывая дверь моей будущей спальни (точнее — камеры), — возле двери есть кнопка, — продолжает женщина, пропуская меня внутрь и включая свет. Она показывает мне красную кнопочку, и я быстро окидываю все вокруг беглым взглядом.

Кровать с балдахином, слишком большая для одного человека, комод с зеркалом, стол, пара тумбочек, бра, диван и телевизор. В углу также имелся шкаф, полный разных книг, а с правой стороны находилось две двери, за которыми, скорее всего, располагались ванная комната и туалет.

— Будут вопросы — жми на кнопку. К тебе кто-нибудь поднимется, — добавляет и исчезает прочь, закрыв на замок двери.

«Ну, что ж! Могло быть и хуже».

Я прошлась по комнате, заглянула за массивные портьеры на окне и увидела прутья решетки, за которыми открывался вид на большую территорию, огороженную бетонной стеной с колючей проволокой. Двор освещался прожекторами и охранялся обещанными боевиками с собаками. А за стеной только мрак и темнота…

Кто же этот Багиров, что он настолько щепетильно относится к своей безопасности? Или меры предосторожности именно ради моего удержания? Не думаю, что он бы тратил на меня столько сил и средств! Я просто не вовремя попала в его руки. Или… очень даже вовремя. Иначе как тогда спасать своего брата?..

Я до сих пор не могла понять, ужасно мое положение или удачно… Кому еще из сотни тех детей, что находятся в больнице, могла выпасть такая возможность — получить орган вне очереди? Сколько им можно ждать, надеяться, верить и плакать?.. Каждый, кто побывал в подобном жизненном заключении, видит мир по-другому… Ценит возможности по-другому… и те крохотные шансы, которые не каждому даются!

Дать жизнь малышу, чтобы спасти еще одного ребенка — разве это