Слово Императора - Дарья Кузнецова

– Ну, после обряда обычно все не очень хорошо себя чувствуют, а повелитель – он же вообще… Мы даже боялись, что он вас вообще убьет!

– Мы – это кто? Да не надо меня подпирать, я нормально себя чувствую, – опомнилась я, отодвигая Уру.

– Ну мы с девочками, кто здесь работает. – Она покорно отстранилась, на пару секунд зависла, опять пристально меня разглядывая, потом встрепенулась и занялась своими кульками. – А вы очень-очень хорошо выглядите и даже на ногах стоите, и все царапинки уже почти зажили! А люди все так быстро восстанавливаются? У нас такие слухи про вас ходят! – доверительно поделилась она, сделав страшные глаза.

– Мне кажется, за мое здоровье следует поблагодарить его величество. Я, честно говоря, раньше не слышала, что ваша слюна способна заживлять раны, – хмыкнула я. На этом месте моя помощница выронила пакет и вытаращилась на меня в ужасе. – Что-то не так?

– То есть это Владыка? Сам?! – страшным шепотом уточнила она.

– Кхм. Ну не думаешь же ты, что я его заставила? – хмыкнула я. Но по глазам поняла, что это небесное создание может поверить в любой бред, и поспешила уточнить: – Шучу! Сам. А что, такого не бывает?

– Нет, ну почему, бывает, – осторожно кивнула она. – Просто то, что Владыка… сам!

– Уру, что в этом необычного? – строго поинтересовалась я, изучающе глядя на девушку.

– А! Просто это очень сложно, утомляет, редко к этому прибегают, – пояснила она, снова встряхнувшись. – Ну правда, редко. Мама там котенка может полечить, если коленку расшибет, обычно по мелочи. А он что, вас прямо… совсем всю лечил? – не удержалась от вопроса она, подходя ко мне с каким-то ворохом тряпок и глядя большими-пребольшими глазами, на этот раз полными восторга.

– Прямо всю, – не стала спорить я. – Что это?

– Одежда. И это он после брачного обряда?! Вас вылечил и на своих ногах ушел?! Все-таки Владыка удивительно сильный, не зря слухи ходят, что к его матушке сам Первопредок приходил, – поделилась сплетнями девушка и покачала головой.

Я забрала из ее рук платье лазурного цвета, развернула, разглядела…

– Уру, ты, конечно, извини, но я это не надену, – поморщилась я.

– Почему? Оно такое красивое, специально для вас сшито!

– Где мои вещи? Те, которые я с собой привезла, – не вступая в полемику, уточнила я.

– В гардеробной. Что вам принести?

– Пойдем, покажешь, где тут гардеробная. А что, после обряда обычно всем так плохо?

– Ну да. «Кровь Первопредка» – это не ключевая вода: чем зверь сильнее – тем тяжелее она потом выходит, – пояснила она. – Обычно мужчинам хуже.

Все, я поняла, мне уже стыдно. Я неблагодарная лентяйка, а его величество – воплощение благородства в подлунном мире. Пойду оказывать моральную поддержку и налаживать контакты. Я про семейную жизнь знала мало, но из детства помнила: мама утверждала, что долг хорошей жены – заботиться о здоровье мужа. Даже если он против. Муж обо мне позаботился, теперь я пойду.

Правда, для начала я быстренько ополоснулась под душем и оделась. По жаре ограничилась штанами, сапогами и рубашкой. Не знаю уж, насколько это прилично выглядит в глазах оборотней, но, на мой взгляд, гораздо приличнее этих летучих тряпок.

– Уру, у меня к тебе вопрос, – обратилась я к камеристке, прилаживая на боку ножны. – Где сейчас может быть император?

– Владыка? – переспросила она, с недоумением наблюдая за моими действиями. – Не знаю, может быть, у себя в кабинете? Ваше величество, а почему вы так странно одеваетесь? Это такая человеческая мода? У вас такие красивые ноги! Только так не очень прилично ходить. Хотя вам, наверное, можно…

– Показывай, куда идти в кабинет Владыки, – прервала я поток слов. – Далеко туда?

– Нет, тут рядом, вот здесь налево, только… Ваше величество, а можно помедленнее? – жалобно попросила она.

Я с тоской на нее покосилась, но скорость сбавила. Учитывая, что девочка едва доставала мне до подмышки, а шаг у меня в принципе широкий, ей приходилось почти бежать, чтобы не отставать. Пришлось в обмен на снисхождение стребовать с нее краткую экскурсию с описанием попутного пейзажа и встречных персонажей. Пейзаж радовал глаз сдержанным великолепием, персонажи выказывали любопытство, удивление на грани потрясения и откровенное отвращение. Последних я с особенным вниманием брала на заметку.

Почти все встреченные кланялись. В общем, я бы удивилась, если бы меня кто-то не узнал: не те параметры. Рост метр девяносто два, военная выправка и армейский наряд – мягко говоря, выдающаяся внешность.

Императорский кабинет действительно оказался не так чтобы далеко.

– Ваше величество, только можно я вас тут подожду? – смущенно попросила меня камеристка.

– Тут – это в коридоре? – озадаченно обернулась я, уже успев положить ладонь на кованую дверную ручку.

– Угу. Просто Владыка… он очень не любит, когда его отвлекают от работы. Вас-то не тронет, а я очень не хочу попасть под горячую руку, – честно призналась она.

– Ладно, что тебе посреди коридора торчать, можешь идти, обратную дорогу я найду. Где мне в случае необходимости тебя найти?

– Ой, это просто! Следом за вашими покоями первая дверка, маленькая такая, неприметная; это специальная комната для императорской камеристки. С другой стороны должен обитать камердинер его величества, но Владыка не пользуется его услугами, – сообщила Уру.

– Хорошо, учту. – Я кивнула и без стука вошла в приемную.

– Его величество занят, – подскочил со своего места секретарь, бросаясь мне наперерез. Это был довольно молодой оборотень невысокого роста, то есть значительно ниже меня. И смотрел он на меня, как это часто бывает с помощниками и секретарями больших начальников, с видом оскорбленного достоинства и превосходством.

Я смерила секретаря взглядом, прикидывая варианты своих дальнейших действий.

С одной стороны, конечно, я не люблю навязываться и лезть напролом. Ну действительно, император – должность хлопотная, ему может быть совершенно не до меня (и пожалуй, именно так все и обстоит). И я бы скорее всего развернулась и ушла, если бы не одно обстоятельство.

Вид секретаря, его поведение и его реакция. Если я сейчас уйду, я признаю право этого типа мне хамить, а за ним – и всех желающих, кому станет известно об этой сцене. А он ведь и впрямь хамил: не поздоровался, не извинился, чуть ли не за руки хватать начал.

Проигрывать первый и самый важный бой – не лучшее начало кампании.

– Шаг в сторону, – тихо процедила я, окинув парня взглядом «что за говорящее дерьмо?».

Он несколько сдулся, стушевался, задергался, но – не ушел.

– Ваше величество, Владыка действительно очень занят, не велели никого пускать, – заблеял он.

С этого надо было начинать, а сейчас было уже поздно.

– Шаг в сторону, – уже с угрозой, но все так же тихо повторила я. И тон, и взгляды были давно отработаны и действовали безотказно. Даже на тех, кто лично не был со мной знаком. – Или мне тебя отодвинуть? – ласково уточнила я, поглаживая рукоять клинка.

– Ваше величество, Владыка меня убьет, – проблеял оборотень, по стенке отступая к столу.

Если бы у меня был повод не доверять императору, я бы решила, что у него там по меньшей мере любовница, и хорошо если одна.

– Возможно. А я – с гарантией и прямо сейчас, – усмехнулась я.

Все-таки эта их физиология и чутье – удобная штука. Никакого упрямства, никакого недоверия. Он ведь чует, что я не постесняюсь пустить оружие в ход, и боится уже заранее. Взгляды, мимика, жесты и уверенность в себе – и реакция совершенно однозначная. Даже проще, чем с людьми; наши еще могут упереться рогом и стоять на своем до последнего, не веря в серьезность намерений оппонента. А так… годы армейской практики, видимо, окажутся лучшим подспорьем из всего, что поможет в выживании среди мохнатых.

Секретарь освободил дверной проем, с тоской глядя на меня. Я же вежливо постучала и, дождавшись разрешения войти, шагнула внутрь.

Император Руамар Шаар-ан

Меня разбудил сладковато-гнилостный, гадкий запах боли. Не острой и терпкой, как от свежей раны, а той самой навязчивой, выматывающей, тошнотворной, когда рана воспаляется и начинается гангрена.

Мое собственное состояние этому запаху полностью отвечало. Мышцы ломило, во рту было сухо, как в Желтых горах, да еще совершенно пустая по ощущениям голова немилосердно трещала. По совокупности симптомов походило на тяжелое похмелье. Теперь я точно понимал основную причину, по которой наши браки заключаются один раз и на всю жизнь: повторно проходить через такое добровольно – дураков нет. Состояние отягчалось еще и тем, что я весьма смутно помнил, что происходило после собственно обряда. Какими-то урывками улицы, коридоры, залы замка, отдельные лица, а потом – бездонный черный провал, из которого по ощущениям тянуло затхлостью и запекшейся кровью, как из старой темницы или пыточной.