Повешенный. Том II - Алексей Викторович Вязовский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В следующий раз Павла он увидел уже на торжественном параде, устроенном императором для выпускников Пажеского корпуса на Дворцовой площади. И Александр Иванович был поражен тем, как явственно начали проступать в нем черты Бекетовых. Вот уж воистину, кровь не водица…! Видимо пришла ему пора поближе познакомиться с внуком. Но он снова опоздал — генерал Стоцкий срочно отбыл в свой полк и забрал старшего сына с собой…
Потом началась война с Наполеоном, и жизнь Бекетовых перевернулась. Смерть старшего сына, Антона, выбила почву из-под ног Александра Ивановича. Никто не знал, чего стоило ему пережить наследника, но поседел он тогда буквально за неделю. А следом безжалостная судьба нанесла еще один удар — погиб младший брат Михаил, живший к тому времени за границей. Такая нелепая смерть для одаренного… Возвращались всей семьей на корабле из Неаполя в Рим, и попали в страшнейший шторм. Спастись удалось только племяннику Константину. Тела брата и снохи даже не нашли.
Первое время они с племянником довольно часто писали друг другу. Но как только Александр Иванович упомянул о долге единственного наследника перед своим родом, и призвал Костю вернуться в Россию, переписка их практически прекратилась. Дай бог, если письмо от него с какой-нибудь оказией приходило теперь раз в год. И куда отправлять ответные письма, если Константин вдруг ударился в путешествия? Ни кола, ни двора, ни семьи — живет один, как перекати поле, проматывая немалые деньги, доставшиеся ему после смерти родителей.
А в своем последнем письме племянник и вовсе написал, что отказывается от наследства рода и просит Александра Ивановича более не рассчитывать на него. Считать данное письмо официальным отречением от рода. Мол, на днях он отплывает на корабле в Америку, без намерения когда-либо вообще возвратиться в Европу, и тем более на родину. Поскольку ему де, претят варварские порядки, установленные в царской России, и он не разделяет идей самодержавия, а тем более крепостничества. Республика — вот единственное приемлемое государственное устройство — и этим обусловлен его окончательный выбор.
А еще Константин упомянул какую-то секту, в которую он вступил недавно — «отказников». Александр Иванович навел справки в Министерстве иностранных дел: оказывается, в Европе, где хоть и реже, чем на Руси, но тоже встречались родары — придумали отказываться от них. Дескать, Бог задумал человека таким, каков он есть — и нечего улучшать породу, встраивая «звезды» в тело, продлевая жизнь. Все это от Сатаны. Ну не дураки ли? Понятно же, что это лишь продолжение зловредных идей якобинцев и масонов «о равенстве и братстве»! Отсюда видимо и отъезд племянника в Америку, где сейчас их главный оплот.
Именно после этого письма старший Бекетов решился на злополучную встречу с Павлом у князя Лопухина. Поддался на уговоры Машеньки, пересилил себя и отправился в столицу с твердым намерением примириться с внуком, которого не видел к тому моменту лет десять. И онемел, когда увидел перед собой блестящего капитана лейб-гвардии, во внешности которого больше не было ничего от Стоцких — сильная кровь Бекетовых перекрыла все их семейные черты! Александр Иванович, словно в зеркало смотрелся — рассматривал внука и видел в нем себя. Такого, каким он был лет сорок назад…
…От горьких воспоминаний его отвлек шум за окном. Выглянув во двор, Бекетов увидел, как кучер Еремей подогнал к крыльцу повозку, в которой только час назад приехала сестра
— Ты что это творишь, бестолочь? — возмущенно высунулся граф из окна
— Так это барыня Мария Ивановна приказали запрягать — развел руками дворовый.
Задохнувшись от негодования, Александр Иванович рванул из кабинета на поиски сестры. Ураганом пронесся по анфиладе пустынных комнат, где давно уже никто не жил, миновал просторную гостиную, мебель в которой укрывали полотняные чехлы, и наконец, ворвался в покои сестры. Маша в это время печально смотрела на портрет племянницы в серебряном медальоне, но увидев брата, тут же защелкнула крышку и сжала его в руке.
— Ты что задумала, а⁈ — возмущенно выдохнул Бекетов, отдышавшись — Неужто я тебе так ненавистен стал, что бежишь из родного дома?
— Мне нечего здесь больше делать, Саша. Поеду я.
— Сестрица, ты же только приехала, еще вещи толком разобрать не успела! Ну, хоть на пару дней задержись!
— Некогда, братец. Что-то тревожно мне на сердце, так и гонит меня назад в Старую Ладогу. Павлушеньку спасать нужно, а кроме меня ему теперь и помочь некому…
Мария Ивановна горько усмехнулась и вернулась к сборам, укладывая сверху в саквояж теплую шаль и закрывая его. Не оборачиваясь, напомнила брату:
— Ты только не забудь сжечь письмо покойного Володара, а то погубишь нас с Павликом.
Растерянный Бекетов рухнул в кресло и укоризненно посмотрел на сестру. Откуда только взялся в ней этот бунтарский дух⁈
— Зачем ты так со мной, Маша? Как с чужим…
— Ты и есть теперь для нас чужой, Александр. Мой брат, которого я прежде знала, никогда бы не предал родного человека ради своей гордыни. Прежний брат всегда был надежной опорой роду и семье. Он, но не ты. Ну, да бог тебе судья… Как приму постриг, буду истово молить Господа, чтобы простил и вразумил тебя.
Мария Ивановна обвела потухшим взглядом свои покои, машинально поправила букетик засушенных, блеклых цветов на туалетном столике, который стоял тут уже много лет, печально напоминая ей о прежнем счастье. Сестра словно и в самом деле, навсегда расставалась с родным домом и мирской жизнью.
— Пойду с дворней попрощаюсь, боюсь, не свидимся мы с ними более…
Александр Иванович до боли в пальцах сжал подлокотник кресла, представив, что вот-вот останется абсолютно один в этом огромном, пустом доме. Что единственный по-настоящему родной ему человек никогда больше не переступит порога их семейного гнезда. И тут же зажмурился, чтобы скрыть подступающие к глазам слезы. Да, что же это с ним? Неужто Маша во всем права, а он…?
— … Постой, Машенька — глухо проговорил Бекетов, решившись наконец — я еду с тобой. Только велю собрать вещи в дорогу.
