На линии огня - Дональд Гамильтон

Дженни быстро взглянула на меня, пока я усаживался.

– Привет, незнакомец. – В ее глазах промелькнула легкая тревога. Она допустила самодеятельность и знала, что за это по головке не погладят. – Как рыбалка?

– Паршиво, – признался я. – Но меня это не волнует. Все равно не смог бы проглотить ни рыбешки из улова. Меня тошнит от этих килек. – Я повернулся к парню. – Привет, Джек!

– Ребята, вы что, знаете друг друга? – удивилась Дженни, не скрывая тревоги.

– Попала в точку, – ответил я. – Я знаю Джека чертовски давно. Как большой крестовый поход, Джек?

– Все еще в процессе.

Я повернулся к девушке и пояснил:

– Газета Джека взяла на себя великую миссию. Они противостоят Мартину Мэйни еще с тех пор, когда он был окружным прокурором, задолго до моего появления здесь. Газета, как я понимаю, считает его в некотором роде потенциальным Гитлером и вот уже несколько лет изобличает высокомерные замашки Мэйни, его неграмотные полицейские и диктаторские методы. Все эти прилагательные из «Курьера» – не мои. Что жжет их адским пламенем, так это то, что Мэйни, по-видимому, достаточно ловкая бестия и ему удается выглядеть честным. Поэтому они не могут пришпилить ему ничего, кроме того, что он вроде бы как-то слишком круто обошелся с несколькими прохвостами и рэкетирами в своей попытке очистить штат от криминала. За дальнейшими деталями я отсылаю тебя к ежедневной колонке под названием «Виноградная лоза» Джека Вильямса...

Я видел, как Дженни потянулась за стаканом, но не попытался ее остановить. Не такой уж сложный трюк аккуратно выплеснуть пиво в нужном направлении, куда труднее бросить стакан со всем его содержимым, что она и сделала. Стакан пролетел рядом с ухом Джека Вильямса, пиво поровну вылилось на всех нас, включая и саму Дженни.

– Репортер! – зашлась она в крике. – Какой-то вшивый репортеришка! Да я!..

К этому времени мы уже стояли, а люди глазели на нас. Я оказался позади Дженни, когда она набросилась на Джека, сграбастал ее и силой усадил обратно на стул.

– Сядь и оботрись хорошенько, дорогуша! – распорядился я. – Ты благоухаешь, как пивной завод.

Джек вытер столик бумажными салфетками, затем уселся снова, снял очки и отполировал их носовым платком. Девушка сникла и начала промокать ладонь и руку тампоном, который достала из сумочки. Моя рубашка тоже была облита, но я решил, что немного пива на ней послужит неплохим аргументом, когда речь зайдет об опасностях, которым я подвергался. Джек водрузил очки на нос. Казалось, инцидент ничуть его не обеспокоил. Я решил, что он уже привык к тому, что девушки бросают в него стаканы с пивом. Джек наклонился вперед и очень серьезно произнес:

– Аналогия с Гитлером – это не для красного словца. Она звучит достаточно убедительно. Люди должны понять: нельзя допустить, чтобы такой человек, как Мэйни, пролез в Сенат Соединенных Штатов. В этом смысле я даже сожалею, что тот малый, который вчера на него покушался, оказался паршивым стрелком.

Идеалисты, они все такие. Произносят высокие слова о демократии, но спят и видят, чтобы не устраивающая их политическая фигура была устранена таким премиленьким недемократическим методом, как пуля из ружья.

– Ну, так что же привело тебя сюда, Джек? – поинтересовался я. – Бизнес или... – Я глянул на девушку, которая, наполнив стакан, пристально вглядывалась в его содержимое, сложив губки бантиком. – Или удовольствие?

– Ну, на самом деле я хотел поговорить с тобой об этом покушении на Мэйни, – признался он. Я осклабился в ответ.

– Честно, офицер, у меня алиби. – Я веселился. Когда вам нечего терять, можно при случае и покуражиться.

– Да, – Джек засмеялся, – и с таким алиби тебя можно лишь поздравить. Где ты только их находишь?

– Дорогуша, – заметил я Дженни. – Этот тип подбивает к тебе клинья.

– И я бы не прочь подбить к нему клинья, – заявила она. – Бутылкой по голове! Проклятый вшивый репортер! – Дженни осушила стакан и осмотрелась в поисках, чем бы его наполнить вновь. Пришлось пододвинуть к ней бутылку с пивом.

– Ну, фактически я уже говорил с редактором насчет колонки в связи с этим делом, – сообщил Джек, – и тут, Пол, всплыло твое имя. Я позвонил в вашу мастерскую, но твой партнер сообщил, что ты отбыл сюда на уик-энд. Когда я нагрянул этим утром в здешние края, ты отправился ловить рыбу, поэтому... – Он пожал плечами. – Ну, эта молодая леди сказала что-то насчет пойти искупаться, и это выглядело отличной идеей. Одно ведет к другому. Надеюсь, никаких обид по моему поводу в связи с девушкой?

– С моей стороны никаких, – заверил я. – За Дженни ответить не могу. Ее гордость задета. Она думала, что ты любишь ее ради нее самой. Верно, лапочка?

– Ох, заткнись!

– Как я уже сказал, Пол, – продолжил Джек, – у меня была беседа с редактором. Мы выяснили, что рискуем переломать себе ноги о некоторые чисто технические вопросы. Во всей редакции нет никого, кто знал бы об огнестрельном оружии больше, чем то, на что надо нажать, дабы оно выстрелило. По логике, ты тот самый, кто может протянуть нам руку помощи. Ты знаешь об оружии все, как никто другой в округе. Ну так как?

– С упоминанием моего имени в статье или без? – осведомился я.

– Без, если ты предпочитаешь так.

– Да, предпочитаю. Я не желаю, чтобы меня цитировали в пику некоторым спецам по баллистике из полиции. Ты же знаешь, какая это спорная вещь.

– По рукам. Я позабочусь, чтобы никаких ссылок на тебя не было. А сейчас, первым делом, что ты думаешь о стрельбе этого малого?

– Если верить радио, – ухмыльнулся я, – Мэйни все еще жив. Стрельба ни к черту, как ни крути.

– С такого расстояния человек выглядит очень мелкой мишенью, – возразил Джек.

Вагонетка и та проявила бы больше сообразительности. Я пустился в объяснения:

– Ладно, сначала давай точно определим расстояние. От Вадеворф-Билдинг на Линкольн-авеню до угла на Ферст-стрит, верно? Так вроде говорили по радио? В таком случае расстояние не должно превышать трехсот пятидесяти ярдов, ну, самое большее четырехсот. Дьявольщина, да еще в морской пехоте мы обычно практиковались в стрельбе по мишеням до шестисот ярдов, а иногда, потехи ради, стреляли и на тысячу.

– В действительности, – подтвердил Джек, – дистанция составила чуть больше четырехсот ярдов. Я сам вчера промерил шагами.

Я произнес так, словно меня просветили:

– О, тогда Мэйни, должно быть, стоял на северной стороне улицы. Почти на самом углу. – Сейчас я получал куда больше удовольствия, чем от рыбалки. – Ну, давай взглянем иначе. Обычно средний ударно-спусковой механизм хорошего охотничьего ружья обеспечивает точность стрельбы в пределах двух минут, если измерять в единицах плоского угла, или около двух дюймов на сотню ярдов, считая от центра на мишенях. На четыреста ярдов это составит восемь дюймов. Конечно, с увеличением расстояния дисперсия будет больше. С другой стороны, если бы этот малый хоть что-то знал о ружьях и особенно если заряды были собственного изготовления, он мог бы значительно уменьшить величину отклонения. Небольшая подгонка затвора и ствола к ложу тоже могли бы улучшить точность попадания. Кроме того, следовало поискать, какой тип заряда ружье любит больше всего. Это могло бы уменьшить дисперсию на несколько дюймов...

Джек оторвался от заметок, которые делал, и взглянул на меня:

– Ты хочешь сказать, что между пулями есть разница?

– И не только между пулями, – подтвердил я, – но и между гильзами, капсюлями, порохом. Какой порох и сколько – вот главный вопрос, хотя и выбор пуль очень важен.

– И всякий, кто желает сделать стрельбу точной, должен сам набивать себе заряды?

– Верно, – согласился я. – Или сам, или иметь друга с набивочным прессом, чтобы тот делал это для него. За исключением стрельбы из двадцать второго калибра, ни один высококлассный стрелок в округе не использует коммерческий ширпотреб, насколько мне известно. Патроны массового производства надежны, но никакой Ремингтон или Винчестер не могут подогнать их точно для вашего ружья, а все ружья лишь с виду похожи.

– Тогда, выходит, тот, кто стрелял в губернатора Мэйни, возможно, имел доступ к э... как ты назвал эту штуковину? – набивочному прессу?

– Очень даже может быть, – не стал я спорить. – Но ты должен помнить, что он промахнулся. Мы же не знаем, что это за стрелок. Он попал в руку. Таким образом, промазал по цели дюймов на десять, а то и на все двенадцать. В любом случае в наши дни есть люди, для которых изготовлять себе патроны – это хобби. Сдается мне, среди тех, кто посещают нашу лавочку, таких несколько дюжин. Большой процент ружей наших посетителей – это самоделки, о зарядах к которым производители не имеют ни малейшего понятия. Мы по их заказу изготовляем медь и свинец, но обычно такие посетители сами готовят себе заряды, приобретая для этого нужное оборудование. Процесс изготовления их несложен при наличии инструментов. Дьявольщина, старые охотники на бизонов носят с собой лишь горстку гильз. Каждый вечер они садятся и вновь набивают те, которыми стреляли в течение дня. – Я ухмыльнулся. – Помимо прочего, такая самодеятельность обходится дешевле наполовину, а толку значительно больше.