Вся власть Советам. Том 3 - Михайловский Александр

– Нет, господин гросс-адмирал, – ответил я.

– Тогда слушай, – сказал Тирпиц. – Ты выйдешь в боевой поход на русской подводной лодке, как офицер связи германского командования. Наш кайзер с премьером Сталиным договорились, что с момента возможного Мурманского инцидента вступит в силу договор, согласно которому русские станут нашими союзниками в войне на море. И твоя задача – координация совместных боевых действий русских военно-морских сил с нашим флотом. Главная задача – атаки на транспортные суда, следующие в британские порты. Это особенно важно после вступления в войну против нас САСШ. За годы благожелательного для Антанты нейтралитета янки сумели разогнать свою военную промышленность, и теперь в огромном количестве гонят военную технику в Европу. Но не только автомобили, винтовки, пулеметы, орудия и боеприпасы везут военные транспорты в порты Британии и Франции. Готовы к отправлению и огромные пассажирские лайнеры, переоборудованные во вспомогательные крейсера. Каждый из них сможет принять на борт бригаду, а то и дивизию. Командование Антанты готово завалить наших доблестных гренадер американским пушечным мясом. И ты, Лотар, должен, используя весь твой опыт, организовать совместные атаки наших подводных лодок на эти плавучие казармы, чтобы американские солдаты угодили не во Францию, а на морское дно. Русские вам в этом помогут. У них с англосаксами старые счеты. Не буду говорить вам, чем именно провинились лимонники и янки перед Россией, скажу только, что, по рассказам русских, они ненавидят англичан и американцев больше, чем нас. Вместе с русской подводной лодкой в море выйдет целое соединение: легкие и вспомогательные крейсера, а также все имеющиеся в наличии U-боты. Русская подлодка, на которой будешь находиться ты, станет флагманом этой флотилии. Хочу тебя поздравить – ты выйдешь в этот поход с новым званием. – Гросс-адмирал сделал раузу, после чего торжественно произнес: – И да поможет вам Бог, корветтен-капитан Лотар фон Арно де ла Перьер! Идем, мой мальчик, я познакомлю тебя с русским командиром…

Я набрался наглости и спросил:

– Господин гросс-адмирал, а чем мы рассчитаемся с русскими за оказанную помощь?

– Знаешь, Лотар… мы люди военные, и негоже нам совать нос в дела штатских, – сказал он. – Думаю, что Крупп, Симменс, Гальске и Борзиг найдут, чем достойно отблагодарить русских за сделанное добро. Поверь, это ничто по сравнению с выигранной войной. Идем!

И мы пошли на русскую лодку. Я сгорал от любопытства, но старался не показывать вида. У трапа нас встретил русский офицер и мимо вахтенного матроса провел на борт.

А о том, что было дальше, я не имею права никому ничего рассказывать до самой своей смерти – настолько велика эта тайна. Но я горд, что именно меня, а не кого-то другого удостоили чести принять участие в этом славном деле…

13 ноября (31 октября) 1917 года. 12:30 СЕ. Западная Балтика, залив Килер-Ферде, в 75-ти кабельтовых северо-северо-западнее Кильской бухты.

С высоты птичьего полета отряд кораблей Северного флота, спешащий ко входу в Кильский канал, был виден издали: белые, будто проведенные карандашом, кильватерные следы на серой взрыхленной поверхности моря. Возглавлял отряд большой противолодочный корабль «Североморск», следом шел эсминец «Адмирал Ушаков». Замыкали строй корабли обеспечения: танкер «Дубна» и аварийно-спасательное судно «Алтай» Фактически все они (за исключением авианесущего крейсера «Адмирал Кузнецов») приписанные в 2012 году к Северному флоту, возвращались на свою старую новую базу в Кольском заливе.

Зрелище сие, что не говори, является завораживающим для любого военного моряка, да и не только. Все, кто находился на борту вертолета, любовались эти зрелищем, разглядывая идущий полным ходом отряд через квадратные стекла иллюминаторов. Чудеса этого дня, уже, казалось, превысившие всякую допустимую меру, все никак не кончались.

А началось все шесть с половиной часов назад (ровно в восемь утра по Петроградскому времени) когда на площадку в Таврическом саду опустился прибывший с Особой Эскадры винтокрылый аппарат. И пусть к этим стрекочущим «вертушкам» жители расположенных рядом домов успели привыкнуть, но далеко не каждый мог похвастаться, что видел их вблизи. А уж тех, кто побывал внутри них, слетав куда-то по особо срочным и важным служебным делам, в Питере и вовсе были считанные единицы.

Отбывающие на Мурман господа и товарищи без нескольких минут восемь собрались у ограды Таврического сада, непроизвольно разделившись на две компании: «флотских» и «советских». В число «флотских», одетых в черные шинели, входило новое командование флотилией Ледовитого Океана: контр-адмирал Модест Иванов – командующий флотилией, кавторанг Владимир Белли – его начштаба, каперанг Алексей Петров – начальник отдела разведки и контрразведки (по новому – «особого отдела»).

Кроме этих офицеров, у Таврического сада присутствовал и неизвестно как прибившийся к этой группе никому не ведомый еще «коргард» (корабельный гардемарин) – восемнадцатилетний Сережа Колбасьев, в чьи служебные обязанности входило летописание будущего боевого пути флотилии. Не так уж и часто прирожденный моряк внутри одного человека сочетается с прирожденным писателем, чтобы мимо этого явления могли пройти самые ответственные в Советской России товарищи.

– Писатель, говорите? – спросил Сталин, разглядывая личное дело безвестного учащегося Морского кадетского корпуса и с легким хрустом сминая мундштук папиросы «Герцеговина Флор». – Писатель – это хорошо. Нам будет крайне нужна книга, излагающая нашу версию событий, происходящих сейчас на Севере. А если человек немного в чем-то ошибется, то тут мы ему поможем, поправим, укажем, какие моменты были главными, а какие нет… Это вы хорошо придумали, товарищ Ларионов… Хорошая книга в нашем деле может значить не меньше дивизии линкоров…

Вот так будущий «отец народов» приложил руку к судьбе будущего знаменитого писателя-мариниста. И первый роман «Северная заря» был написан Сергеем Адамовичем Колбасьевым как раз по горячим следам о событиях в Мурманске и Александровске зимой 1917-1918 годов.

Кроме «флотских», традиционно выдержанных и невозмутимых, замкнутых в кокон своей касты, у ограды Таврического сада собрались и товарищи в черных кожаных тужурках, принадлежащие совсем иной, новой формации. Возглавлял их двадцатисемилетний Вячеслав Скрябин, более известный по партийной кличке Молотов. Он был назначен уполномоченным ВЦИК по Мурманскому особому району – с момента прибытия его к месту назначения тот отделялся от Архангельской губернии и переходил в прямое подчинение Петрограду. То есть становился чем-то вроде губернии, а Вячеслав Михайлович – кем-то вроде губернатора. И хотя это слово считалось уже старорежимным, прозвище это к Молотову пристало надолго.

Вторым номером среди «советских» был комиссар и одновременно заместитель командующего флотилией по политической части Самохин Петр Сергеевич. Это был старый большевик и кадровый моряк, проведший на «Аскольде», казалось, половину своей жизни. Крейсер «Аскольд», этот ветеран русского флота, немало послуживший Российской империи, теперь так же, верой и правдой, послужит и Советской России. А то как же: в строю он не более пятнадцати лет, и при нормальном уходе знаменитому крейсеру еще служить и служить, в том числе и учебным кораблем, на котором молодые моряки будут учиться всем премудростям службы.

Сейчас комиссар Самохин думал про себя, уцелел его товарищ по партии и сослуживец гальванный унтер Петрухин в кровавой круговерти революционных событий или работу на флотилии придется начинать с нуля. Да и сам Петр Сергеевич никогда не думал, что снова придется вернуться на «Аскольд». Но партийное поручение – это как приказ, и хошь не хошь, а его надо выполнять.

Третьим человеком в кожаной тужурке был «товарищ Антон», сотрудник ведомства товарища Дзержинского. В прошлой своей партийной жизни Антон Иванович Рыбин занимался выявлением провокаторов охранки, засланных в партию. Кое-кого из предателей приходилось отправлять на тот свет. Грязная работа, но без нее никак. На Мурмане он должен был стать помощником и правой рукой каперанга Алексея Константиновича Петрова. Если бывшему военно-морскому агенту в Скандинавии (читай, почетному шпиону), действующему под дипломатическим прикрытием, было поручено наладить разведывательную работу на Русском Севере, то перед Антоном стояла более трудная задача. Он должен был бороться с «контрой»: казнокрадами, саботажниками, и теми, кто, прикрываясь ультрареволюционными фразами, пытался оторвать Мурман от России.