Вся власть Советам. Том 3 - Михайловский Александр

Первым взял слово Сталин. Поднявшись на трибуну, он положил перед собой рабочий блокнот с записями и, прокашлявшись, начал:

– Тут товарищ Тамбовцев правильно сказал насчет кадров. Кадры для нас – это главное. Ведь всеми делами в государстве будут заниматься не какие-то неодушевленные, абстрактные фигуры, а вполне реальные люди, со всеми их достоинствами и недостатками. Так что ценные и добросовестные кадры должны у нас быть на вес золота, независимо от их социального происхождения, а вот от тех, кто не справляется с поставленной перед ними задачей, будь он хоть трижды революционер, мы должны решительно избавляться, невзирая на былые заслуги. Теперь о нашей партии и о ее работе в советском правительстве. Я хочу сказать, что все ответственные должности нам заполнить коммунистами не удастся. Да нам это и не надо. Мы всемерно, всеми силами будем привлекать беспартийных специалистов, беспартийных техников, готовых идти рука об руку с Советской властью в деле управления народным хозяйством и строительством нашей народной промышленности. Мы вовсе не будем требовать, чтобы они отреклись теперь же от своих социально-политических взглядов. Мы будем требовать только одного – чтобы они честно сотрудничали с Советской властью, раз они согласились на это добровольно. А что касается коммунистов… Нам нельзя ограничиваться выработкой большевистских кадров вообще, умеющих поболтать обо всем понемножку. Дилетантство и всезнайство – это оковы для нас. Нам нужны большевики-специалисты по металлу, по текстилю, по топливу, по химии, по сельскому хозяйству, по транспорту, по торговле, по бухгалтерии и так далее. Нам нужны целые группы, сотни и тысячи новых кадров из большевиков, способных быть хозяевами дела в разнообразнейших отраслях знаний. Без этого нечего и говорить о социалистическом строительстве нашей страны, как и о том, что мы сумеем догнать и перегнать передовые капиталистические страны. Овладеть наукой, выковать новые кадры большевиков-специалистов по всем отраслям знаний, учиться, учиться, учиться упорнейшим образом – такова теперь задача. Теперь о государственном аппарате. Чем должен отличаться новый советский государственный аппарат от аппарата буржуазного государства? Прежде всего, наверное, тем, что буржуазный государственный аппарат стоит над массами, ввиду чего он отделен от населения непроходимым барьером и по самому своему духу чужд народным массам. Между тем как советский государственный аппарат не может и не должен стоять над массами, ибо он не может быть чужд этим массам, если он действительно хочет охватить миллионные массы трудящихся. Ну и о выборах в советы. Вы все, наверное, помните Государственную Думу. Это ублюдочный парламент. Она только на словах обладал решающим голосом, на деле же у нее был лишь совещательный голос, ибо в качестве цензоров над ней стояли верхняя палата и вооруженное до зубов правительство. В манифесте о создании Думы прямо говорится, что ни одно постановление Думы не может быть проведено в жизнь, если его не одобрят верхняя палата и царь. Дума не являлась народным парламентом, ибо выборы в Думу не были ни всеобщими, ни равными, ни прямыми, ни тайными. Какими же должны быть наши советы? Прежде всего, народными. Люди, выбранные в советы всех уровней, будут отвечать перед своими избирателями за работу в этих органах, регулярно отчитываться перед своими избирателями, которые в случае невыполнения своими избранниками их наказов могут отозвать нерадивых слуг народа и заменить их на другие кандидатуры. Что же касается задач нашей партии перед выборами, то мы, несмотря на нашу малочисленность, должны завоевать полное доверие избирателей конкретными делами, а не безответственной болтовней, которой грешили партии, входившие в старые, послефевральские советы. Только так, никак иначе. Учитывая всю сложность обстановки, огромность нашей территории, и то, что не везде центральная власть сумела покончить с националистами и сепаратистами, провозгласившими свои, часто марионеточные правительства, мы с Владимиром Ильичом определили срок будущих выборов – 24 марта 1918 года. Времени для начала агитации и подготовки к выборам должно хватить. Каждый гражданин Советской Республики, каждая партия будут иметь возможность показать людям, чего они стоят на самом деле: вместо безответственной болтовни за нас должны агитировать реальные дела.

Сталин закончил выступление, и все присутствующие какое-то время переваривали сказанное.

Потом слово попросил член ЦК товарищ Тамбовцев.

– Как писал великий Гете: «Суха теория, мой друг, а древо жизни пышно зеленеет», – сказал он в начале своей речи. – Можно сколько угодно спорить о чисто теоретических вопросах строительства социализма и работе госаппарата, но лишь практика может показать правильность или ошибочность всех теоретических построений. В вопросе о работе госаппарата я полностью согласен с товарищем Сталиным. Не нужно зацикливаться на социальном происхождении и партийности того или иного чиновника. Важнейший критерий – его полезность. Как говорил один из восточных деятелей коммунистического движения: «Неважно, какого цвета кошка – белого или черного. Лишь бы она ловила мышей». В конце концов, когда человек на деле поймет нашу правоту, он и сам может захотеть вступить в коммунистическую партию. Или не захотеть. Это его неотъемлемое право. И насчет выборов. Они нужны, но к ним надо серьезнейшим образом готовиться. И не пускать дело на самотек. Все большевики и им сочувствующие должны агитировать на местах за нашу партию. В определенной степени им будет легко это делать. Ведь мы прекратили войну, дали землю крестьянам, установили рабочий контроль над заводами и фабриками. А что могут предложить народу наши противники? Лишь обещания, на которые они с февраля и так не скупились. Только где обещанное? Конечно, найдутся сладкоголосые демагоги, которые попытаются на обещаниях молочных рек с кисельными берегами попасть в советы. Надо разоблачить их обман и говорить людям только правду. Народ у нас пока еще наивен, и не сможет понять всю лживость их обещаний. Следовательно, нашим агитаторам нужно не только призывать к голосованию за партию большевиков, но и разоблачать этих лгунишек. Чуть позже мы подготовим и издадим специальные пособия по ведению агитации и инструкции по психологической войне. Да-да, товарищи, именно так, – сказал Тамбовцев, заметив недоуменные взгляды членов ЦК и Совнаркома, – это тоже война, причем порой не менее кровопролитная и ожесточенная, чем обычная. Занятия с агитаторами будет вести товарищ Андреева, Ирина Владимировна. У нее есть некоторый опыт ведения избирательных кампаний, проводимых в куда более жестких условиях буржуазного государства. И еще одно предложение, товарищи. Кроме народного парламента и Верховного Совета, народ должен выбрать и Председателя Совнаркома, главу исполнительной власти – человека, который отвечал бы в нашем государстве за все то, чем при самодержавии занимались царь и премьер-министр. Советская республика фактически находится в кольце врагов, и в таких условиях просто необходимо наличие авторитетного руководителя центральной власти, которому доверяет народ и которому предоставлен прямой мандат. В случае если мое предложение будет принято, считаю единственно возможной кандидатурой от нашей партии товарища Сталина, имея в виду его большой опыт практической работы и уважение во всех слоях общества.

– Мы поняли вашу мысль, – кивнул Ленин, – наверное, вы правы. Что еще вы можете добавить к сказанному?

– Больше ничего, товарищ Ленин, у меня все, – ответил Тамбовцев, оглядев оживившихся присутствующих. – Прошу выйти на трибуну всех желающих выступить.

Таковых оказалось немало. Заседание затянулось до позднего вечера, и итог его был закономерен – будущее советское государство обретало свою структуру и форму.

12 ноября (30 октября) 1917 года. Вечер. Петроград, набережная Невы напротив Смольного монастыря, учебный корабль Балтфлота «Смольный».

Одна из учебных аудиторий корабля.