Сыны Несчастья - Анн Бренон

А что скажет красавица? Юный пастух начал потихоньку за ней ухаживать. Но в ненастный сезон, хотя у него было больше свободного времени, это оказалось не так уж легко. Пейре жил у своего кузена Раймонда Маулена, внутри бастиды Арка, возле ворот, выходящих на Аркель, где из окон было видно островерхую крышу донжона мессира Жиллета де Вуазен. Загон для овец, где среди огромной отары его кузена совсем незаметны были его собственные овцы, прилегал к укреплениям, тянущимся вдоль потока Риалсесс. Хутор, где жила Бернада, находился довольно далеко оттуда. Л’Эсквина жили в Азе, на Ослином хребте, как называли это место — длинной гряде острых скал, растянувшихся возле ущелья Эмбу, прямо под перевалом Перрюш. Там, между загородками для овец, теснилось несколько домиков. Было довольно трудно найти свободный вечер и заглянуть туда, особенно начиная с декабря, когда шел окот, и нужно было все ночи проводить в овчарне. Лучше было урвать несколько часов среди бела дня, особенно если гонишь овец пастись в нужную сторону. Однако Пейре не всегда был уверен, что Бернада поощряет его ухаживания.

Странная девушка, вольная и таинственная. У Пейре не было никаких сомнений: она сама его выбрала. Она ясно дала ему это понять своим взглядом, и ему просто ничего иного не оставалось, кроме как ответить на этот взгляд, воспламенивший в нем страстные чувства и неведомые дотоле желания. Ощутив желание в ней, пробудилось его собственное желание, и с неменьшей силой. Он даже не знал, что можно так сильно желать девушку. И если по вечерам ему иногда удавалось приходить к ней, отчего его желание обострялось еще больше, а мечты о планах на будущее становились совсем приятными и дерзкими, именно тогда она могла выкинуть что–нибудь этакое, оставлявшее его в полном недоумении.

Несколько недель спустя он попросил своего кузена Раймонда Маулена поговорить по поводу его, Пейре, с отцом Бернады. Раймонд, конечно, согласился, но без особого энтузиазма. Даже его жена Эглантина и теща Беренгера Маулен, сами родом из Арка и поддерживавшие приятельские отношения с женщинами д’Эсквина, так же, как и недавно поселившийся здесь их муж и зять, не питали особой симпатии к своим далеким соседям с хребта. Особенно к отцу Бернады, человеку еще молодому, но грубому и резкому, имевшему репутацию человека очень злобного нрава, несмотря на демонстративное благочестие, которое он старался выказывать, выстаивая мессу каждое воскресенье в первых рядах молящихся, сразу же за семьей сеньора. Завистливый собственник земель и скота, своих женщин и своих прав, он принял Раймонда Маулена с горделивой усмешкой, и заявил, что пусть сначала этот молодой человек, о котором идет речь, покажет, на что он способен. Вот когда этот бедный пастух, недавно явившийся сюда из своего нищего Сабартес, сможет скопить достаточно добра и заработать денег, чтобы на всё это могла прожить семья, как принято жить здесь, в Разес, вот тогда и посмотрим, останется ли еще к тому времени у д’Эсквина дочь на выданье.

Но Пейре решил не сдаваться. Поскольку ему прямо не отказали, он сделал хорошую мину и старался показываться в доме Бернады так часто, как только мог. Он вежливо приветствовал мать семейства, беседовал с отцом об овцах, давал советы, не останавливался перед тем, чтобы предложить свою помощь и добился, наконец, того, чтобы они эту помощь приняли. Хозяин дома, хмурясь, поднимал на него хитрые глаза, иногда расспрашивал об отце, о братьях, о Монтайю. Сын ткача. Пейре с гордостью демонстрировал прекрасную вещь — синий баландран, который выткал отец и сшила мать. Хозяин зубоскалил, но ничего не говорил по сути. Сидя у очага за прялкой вместе с сестрами и не обращая внимания на мать, Бернада пристально смотрела на молодого человека. Когда он вставал, чтобы уходить, она обычно провожала его до дверей, и даже делала несколько шагов вместе с ним по дороге. И когда он оказывался с ней рядом, то старался обнять ее, прикоснуться к обжигающему теплу ее шеи, а она говорила ему, что в любом случае выбрала бы его, что всё, что ей нужно, это такой вот парень, как он, сильный и гордый. Что она уверена — он способен заработать им обоим на жизнь. Просто никогда не надо открыто перечить ее отцу, вот и всё. Но когда молодой человек, возбужденный ее авансами, являлся на следующий день, она порой отказывалась даже смотреть в его сторону, и он сконфужено сидел в фоганье, обмениваясь какими–то банальностями с ее отцом и матерью. И когда он уходил с их хутора, она даже не делала ему ни малейшего знака поощрения. И такая игра продолжалась долгие месяцы.

Пейре терзался, но оставался упорным и упрямым. Совершенно непредсказуемым для него образом, Бернада д’Эсквина то бросалась в его объятия, то игнорировала его, то с искренней радостью обсуждала с ним его планы, успехи и достижения, то не разговаривала с ним по нескольку дней. После чего говорила ему, что у ее отца тяжелая жизнь, и он должен это понять. Но больше всего молодого человека волновало то, что все его чудесные любовные приключения, от которых у него спирало дыхание, но которые не приносили пока никаких ощутимых результатов, а только кружили ему голову и занимали все мысли, все больше и больше изолировали его от друзей. В основном, здешние пастухи воспринимали его как родственника и кузена Раймонда Маулена, тоже родом из Монтайю. Часто Пейре Маури с искренней теплотой приглашали на посиделки к новым обитателям бастиды Арка, земляков из Сабартес. Там он встретил старого знакомого Гийома Эсканье из Соржеата, переселившегося сюда после смерти отца, вместе со старой матерью, сестрой Гайлардой, шурином Микелем Лейтом, младшей сестрой Эксклармондой и младшим братом Арнотом. Они жили в маленьком домике, расположенном довольно далеко от дома его старшей сестры Маркезы и ее мужа Гийома Ботоля. Вся эта молодежь часто собиралась вместе, смеялась и шутила, общаясь говором родных гор. Они также встречались с большой семьей Пейре — Сабартес. Это были уже зрелые люди, которые хорошо здесь устроились и скопили много добра.

Старший в семье, Раймонд Пейре, называемый Сабартес, родом из Синсата, и его жена Себелия из Ларната, а также теща Раймонда Гузи, жили в долине Арка с самого основания бастиды, уже хороших десять лет. Он был одним из самых крупных скотоводов в этом краю, и нанимал пастухов, чтобы присматривать за овцами, мулами, ослами и лошадьми.

У Раймонда и Себелии Пейре рождались только дочери. Две старшие были уже совсем взрослыми и жили с мужьями далеко отсюда. Младшие же были еще маленькими — среди них был и грудной ребенок, страдавший нехорошей лихорадкой. А сыновей не было совсем. Но трое братьев Раймонда — Пейре, Бернат и Гийом — тоже поселились здесь, каждый со своей женой, своей отарой, и в собственном доме.

Юного пришельца Пейре Маури, совсем недавно, в канун святого Михаила сентябрьского 1301 года, спустившегося с пастбищ в долину Арка с отарой кузена Раймонда Маулена, радостно принимали в домах друзей. И каждый спешил поздравить его с хорошим выбором, с тем, что он решился начать новую жизнь в счастливой долине, далеко от голодных высокогорий. И все ему обещали дружбу и помощь. Его представили всем новым знакомым, всем новым соседям, жителям Арка, жившим еще в старой деревне — Русам, Мойшанам, и даже самому Раймонду Гайроду, бальи мессира Жиллета де Вуазена.

Новая жизнь открывалась перед ним.

Но все же по вечерам, гостя у Пейре, Эсканье, Ботолей или Мауленов, к которым он ходил все чаще и чаще, несмотря на дружескую атмосферу этих домов, в нем все чувствительнее просыпалась ностальгия по высокогорью. По нищей и роскошной земле, где остались только скалы, чтобы их вспахивать, только камни, чтобы кормить ими людей, где зимние снега обжигают дыхание холодом, а налоги и повинности графа и Церкви скоро совсем задушат бедных людей. Но летом трава там пахнет, как нигде в мире, и нигде нет такого прозрачного света. Земля д’Айю, высокое плато, подобное двум рукам, протягивающим чашу к небу, Сабартес, протянувшееся вдоль глубокой долины Арьежа, под голубыми вершинами Андорры и дю Палларс. И Пейре вспоминал взгляд матери, звонкий голос брата Гийома, лесоруба. И вновь ностальгия сжимала ему сердце — ностальгия по добрым людям. Добрым людям, которые вернулись, которых он недавно встречал. В Монтайю. Мессер Гийом Отье и Андрю из Праде…

По каким–то еле заметным словам, неуловимым жестам, он внезапно понял, что многие из его друзей в Арке, пришедшие из Сабартес, — это добрые верующие, как его кузен Раймонд Маулен и его жена Эглантина, как Гийом Эсканье и его мать, старая Гайларда. Но почему они больше не говорят с ним о своих надеждах и страхах? Пейре чувствовал, как взгляды людей захлопываются перед ним, словно двери. И вот настал декабрь, время окота. Раймонд Маулен постелил Пейре тюфяк прямо в овчарне. Юноша спал, согреваемый теплым и сладким дыханием овец, в тяжелом духе шерсти, среди перестука копыт, шорохов и тихого блеяния. Он вскакивал на ноги при всяком тревожном сигнале, помогая явиться на свет ягненку, который шел поперек утробы матери, пододвигая новорожденных к набухшему вымени, спутывая слишком беспокойных овец, чтобы они не затоптали ягнят, утихомиривая тревоги отары. Но теперь его почти не приглашали в вечернюю пору посидеть у очага с соседями.