Круги на воде - Яна Эдгаровна Ткачёва

– Я не понимаю, о чём ты, Кален, – старалась подбирать слова осторожно. – Но мне жизненно важно знать, что значит «шанс вернуть его», – а теперь я умоляла.

– Мы не можем рассказать тебе всё, – проговорила Мара. – Нас обязали хранить молчание против воли. Ты сможешь узнать всю правду только после возвращения… Владана. И, скорее всего, ты возненавидишь нас после этого.

– Никогда! – воскликнула я горячо. Думаю, это были самые яркие эмоции от меня за всё время нашего знакомства. – Я не могу представить, что может заставить возненавидеть вас.

– О, ты и половины не знаешь, – пробормотал Кален. – Мы – плохие… люди.

– Кален, – предостерегла его Мара. Она обратила ко мне лицо, и ее голос был извиняющимся: – Он прав, но я не хочу, чтобы он пострадал, сказав больше. Я не могу потерять его, он – всё для меня. Но он прав. Мы – плохие люди.

Я засмеялась. Я хохотала, и слёзы текли по щекам. Они выглядели несколько напуганными моей реакцией. Но я не могла остановиться.

– Сейчас… сейчас я покажу вам, кто из нас троих действительно плохой человек, – выдавила я и рубанула ребром ладони по воздуху, наводя мо́рок.

11. Год 42 от Великого Раскола

В избе царил удушающий жар, на скамье мучилась роженица. Ягишна, вся в испарине, устроилась в изножье скамьи, утешая кричащую женщину.

– Давай, Варвара, тужься – и дыши, дыши глубоко, не сжимайся, – она еще шире развела колени девушки.

– Я не могу, очень-очень больно, – плакала молодая роженица.

Вокруг сновали две женщины преклонных лет, родственницы будущей матери. Они неодобрительно косились в сторону Ягишны.

– Всё хорошо, давай, поднатужься, я уже вижу головку, – ободряюще улыбнулась молодая повитуха. – Всё будет в порядке, всё уже идет хорошо.

С последним надсадным криком Варвара вытолкнула из себя младенца. Ягишна ловко повернула ребенка в руках, пальцами очистив ротик и носик, и легонько похлопала малыша по спине, поворачивая лицом вниз. Раздался возмущенный детский вопль.

– Вот у нас какой крикун! – засмеялась Ягишна. – Богатырь будет!

– Ты матери-то его приложи да пуповину режь, – заворчала одна из пожилых. – Вертит его в своих ведовских руках туды-сюды не пойми для чего. У нас так не рожают, тащишь из своего гнилого рода свои обычаи.

Ягишна тяжело глянула на двух склочниц и поспешно положила младенца на грудь уставшей, но счастливой Варвары. Перетянув пуповину обработанной в вине пеньковой нитью, повитуха достала чистый, сверкающий новым железом нож.

– Чего удумала? Режь нашим! – закричала одна из родственниц. Они с Варварой были очень похожи с поправкой на пару десятков лет. Не иначе, мать.

– Все инструменты должны быть чистыми, – терпеливо объяснила Ягишна. – Это безопасно.

Растолковывая вещи, которые казались очевидными, повитуха быстро перерезала пуповину, после чего достала из корзины нечто обернутое чистой холщовой тканью и пристроила на живот роженицы. Улыбка Варвары была благодарной и извиняющейся, Ягишна утешительно сжала ее колено в ответ.

Мать девушки испуганно столкнула сверток с живота дочери. Покатившись по полу избы, холща безнадежно измаралась и развернулась, являя на свет кусок льда.

– Это что еще за шутки? – закричала женщина в ярости.

– Чтобы послед вышел легче, – торопливо проговорила Ягишна. – Но теперь нужно поискать новую чистую ткань.

Она принялась рыться в своей корзине, но испуганно вскинула голову, когда раздался сдавленный стон Варвары, а родственницы заголосили в две глотки:

– Кровь! Сколько крови!

– Разве так должно быть? – слабо вскинулась Варвара.

– Всё будет хорошо, милая, – попыталась успокоить ее Ягишна и, повернувшись к женщинам, злобно прошипела: – Вы можете умолкнуть, тупые деревенские бабы?

Мать роженицы и вторая женщина с криками и кулаками бросились на несчастную повитуху, разнося по избе вопли:

– Ах ты ведунья! Проклятье на нас насылаешь! Не тронь моих деток своими грязными руками! – мать теснила дородным телом Ягишну к выходу из избы. Вторая напирала следом, пытаясь вцепиться в косу девушки.

– Я могу… могу ей помочь, пустите… Пустите же, она может умереть, – пыхтя, отбивалась повитуха. Но тут тетка наконец добилась желаемого и, вцепившись в загривок Ягишне, за волосы выволокла ее из избы, со всей силой швырнув с порога. Девушка перелетела ступеньки бани и, прокатившись кубарем по земле, закричала от злости:

– Проклятье! Королобая[1] ты баба!

Вдалеке раздался громовой разряд, Ягишна вскинула руку и в обвинительном жесте ткнула в тетку пальцем:

– Ее смерть на тебе будет!

– Слышите, слышите, люди добрые! – заголосила та в ответ. – Проклинает на ходу эта ведунья. Она Велесу служит, она всех нас здесь изведет! Ах ты…

Зычные крики женщины разлетались на весь двор, привлекая внимание деревенских, но прервавший их вопль за считаные мгновенья собрал целую толпу.

– Доченька! Дитятко мое! Умерла! – надрывалась женщина в доме, плач перешел в вой. Из избы выбежала мать Варвары, разрывая на себе одежды и крича, словно одичавшее животное.

– Это всё ты! – брызжа слюной, выкрикнула обезумевшая от горя мать. – Это всё ты со своими ведовскими чарами!

Ягишна, вся перепачканная, пыталась встать, чтобы объяснить произошедшее, но вторая женщина со всего размаха пнула ее ногой, и несчастная вновь оказалась в пыли, на земле. Она захлебывалась слезами и между попытками встать бормотала: «Постойте, ее еще можно спасти», – но собравшийся народ зажимал девушку в кольцо, толчки с пинками летели уже со всех сторон. Чья-то рука вынырнула из мешанины тел и, схватив Ягишну за косу, поволокла по земле на главный двор. Толпа превратилась в живой яростный организм, она перетекала пугающим единением шагающих ног и причиняющих боль рук. Ягишна перестала понимать, что происходит, в глаза и рот забилась дорожная пыль, раздался треск рвущейся ткани, кто-то больно наступил ей на беззащитные пальцы, которыми она слепо шарила по земле. Наконец люди остановились и, единым стройным движением швырнув несчастную на землю, окружили ее, оставив той лишь маленький пятачок земли. Куда ни обращался взгляд Ягишны, лишь натыкался на полные ненависти, горящие злобой глаза. Эти люди знали ее с рождения, но сейчас готовы были разорвать голыми руками.

Внезапно гул возмущенных и раззадоренных расправой голосов смолк, раздался стук копыт и крики. На главный двор ворвались всадники на взмыленных конях. Было видно, что они спешили изо всех сил. Оба тяжело дышали, а кони храпели и вставали на дыбы. Толпа отшатнулась.

– Что здесь происходит?! – закричал один из всадников, проворно спешиваясь. Увидев оборванную избитую девушку, он в ужасе застыл на мгновение, а затем бросился к ней: – Ягишна! Душа моя, что с тобой?

Девушка в ответ только горше зарыдала.

– Что вы здесь устроили! – в ярости закричал мужчина. – Это вы с ней сотворили?

– Она Варвару убила своим ведовством! – раздался крик из толпы.

– Кто это сказал? – прокричал парень. – Выходи и говори открыто.

– Не надо, Владан, – прохрипела Ягишна, цепляясь за руку молодого человека.

Тот лишь молча помог