Начало новой истории - Трилата Нижеги

Эктори посмотрела туда, куда указал Хафэр. Из воды торчал кончик плавника, под водой были видны большие круглые глаза. Поняв, что её заметили, рыбина тут же уплыла, вызвав у Эктори печальный вздох.

Заметив реакцию спутницы, Хафэр, слегка улыбнувшись, предложил:

— Хочешь, к ней брошу?

Эктори вновь послала его ко всем богам. Ещё несколько шагов они прошли в молчании. Хафэр остановился.

— Здесь. — Он постучал по подоконнику.

Вскоре окно распахнулось, выглянула худенькая женщина.

— Опять оригинальничаете, ребята? — Её губы растянулись в приветливой улыбке.

— Приходится, — хмуро ответил Хафэр.

— Залезайте, детки, у меня чай есть, совсем свежий.

Хафэр влез в окно, спустился на пол, протянул Эктори руку. Спустившись с подоконника, она с интересом пробежалась взглядом по стеллажам, заставленным книгами в старинных обложках, диванчику у стены, тумбе, столику, двум креслам, таким же, что стояли в читальном зале, вспомнив, что именно в таком же кресле она провела прошлую ночь.

Женщина зажгла настольную лампу, закрыла окно, задёрнула тяжёлые шторы. Взяв Эктори под руку, она подвела её к дивану и произнесла столь доброжелательным тоном, что Эктори, как ни пыталась, не смогла отнестись к ней с подозрением:

— Раздевайся, девочка моя.

Эктори раскрыла рот в попытке запротестовать, отказаться, послать с такими указаниями куда подальше, но, сама не понимая, почему, смолчала.

— Снимай одежду. Я развешу, просушу, пуговицы пришью, по швам заштопаю.

— А… а мне в чём сидеть? — наконец вымолвила Эктори. Она понимала, что в мокрой одежде куда хуже, чем без неё, но хотелось бы закутаться во что-нибудь сухое и, желательно, тёплое.

Тётушка, истолковав её замешательство как стыдливость, произнесла:

— Голышом посидишь, не отвалится. Раньше все по лесам да полям скакали голые, а эти, зоздатели миров ихние, не факт, что были, да и те не сразу же одежду придумали.

— Но… но это тогда, а тогда — это не сейчас. Климат потеплее был… — Эктори говорила тихо, почти неразборчиво.

— Ой-й, какие мы! Я ей помощь предлагаю, а она недовольна! — всплеснув руками, проворчала тётушка.

— Простите, я не хотела… Извините, я не специально… — поспешила сказать Эктори, опасаясь, что действительно может остаться без ремонта одежды.

— Не извиняйся ни перед кем, но и не наглей мне тут. — Тон женщины резко изменился, став серьёзным.

Эктори опешила от столь контрастировавшей со всем сказанным до этого фразы. Она отчаянно пытаясь понять, то ли у неё под конец тяжёлого дня разум отказывался работать, то ли миры постепенно сходили с ума, а она просто не поспевала в общем темпе.

Женщина выдвинула ящик тумбы, вытащила светлую сорочку, бросила Эктори: «Можешь зайти за шкаф, там переодеться, не увидят». Затем, повернувшись к Хафэру, уже рассевшемуся в кресле с кружкой горячего чая, заговорила:

— А что касается тебя… А ну-ка слез быстро! Ишь, чего удумал! Мебель мне пачкает! — И погрозила ему пальцем.

— Новое куплю, — равнодушно ответил Хафэр, даже не шелохнувшись.

— Переоденься! У меня от старого друга халатик остался, я тебе его дам.

— Не буду надевать ваш сшодоходовый шмот.

— Вот, обижаешь! Мы с ним всего-то ходов пять, ну, может, чуть больше, не виделись.

— Нет, — продолжил протестовать Хафэр.

— Тогда — кыш-ш!

Хафэр поставил чашку на стол, поднялся с кресла, обиженно буркнул:

— Не вернусь к вам.

— Не зарекайся, а то захочешь вернуться, а не сможешь.

— Сам знаю! — бросил он напоследок и ушёл.

Эктори выглянула из-за стеллажа, показалась полностью, вошла в освещённое пространство.

— Холодно, — тихо сообщила она.

Женщина села в кресло, закинула ногу на ногу, откинулась на спинку.

— Ну так давай одежду и садись. — Она указала на диван. — Вон одеяло.

Эктори подошла ближе, положила аккуратно сложенные вещи на подлокотник, залезла, как ей и сказали, на диван, сняла туфли, поджала под себя ноги, закуталась в тёплый мягкий плед.

— Жизнь начинает налаживаться! — радостно заявила она.

— Звар ещё выпей, и тогда… Точно всё будет хорошо! Вот прям замечательно! — проговорив мечтательным тоном тётушка, пододвинула к ней кружку.

Эктори послушалась, но тут же отдёрнула обожжённые пальцы.

Женщина незаметно улыбнулась, хихикнув по-доброму.

— Вот чудо ты! Берёшь за ручку, подносишь ко рту, дуешь, и только потом пьёшь. Я ещё подсластить люблю. — Она взяла свою кружку, положила в неё тонкую верёвочку с тринадцатью белыми мелкими бусинами.

Эктори взяла такую же ниточку, передвинула одну бусину на другой конец, сунула в рот, почувствовала сладкий вкус, сдавила шарик зубами, раскрошила на мелкие кусочки, поинтересовалась:

— А можно много?

— Почему бы и нет? — хмыкнула тётушка.

Эктори принялась класть в кружку ниточку за ниточкой, размешивая, проверяя на вкус и постоянно решая, что получается недостаточно сладко.

Женщина, взглянув на неё с подозрением, хотела было спросить: «Не слишком ли?», но, увидев довольное выражение лица девчонки, поняла, что такое есть норма. Брови её медленно опустились обратно, и она проговорила доброжелательно:

— Можешь опять поспать здесь.

— А Вы меня не сожрёте? — опасливо переспросила Эктори, понявшая за день, что это одна из тех вещей, о которых действительно стоит уточнять.

— Ой, да кому ты нужна, такая тощая?

— Как оказалось, многим…

Ход синий: Глава 3: «Не помрет, и ладно»

— Где она на этот раз?

— Смирись, она не придёт, — с ехидством сказала девушка.

— Эмони — слишком важная птаха, чтобы учиться вместе с нами, бедными аристократишками, — добавила ещё одна.

Небольшая компания звонко расхохоталась.

«Смеются, жизни радуются, про эту дрянь говорят. Да идёт оно всё и ко всем!..» — подумала Эктори, исподлобья глядя на весёлые лица сплетниц одногруппниц. Зябко поёжившись она положила голову на парту, попыталась отгородиться от всего этого шумного мира развёрнутой книгой, поставила её перед собой, но та, как назло, свалилась на голову. Желания что-либо делать не было. Щёку жгло, зад болел, всё тело ныло, под тонкой полу мокрой тканью блузки каждое дуновение ветерка ощущалось ледяным, пальцы ног окоченели в не высохших туфлях.

Послышались знакомые голоса. Эктори нехотя приоткрыла один глаз, увидела, как мимо прошла Зингера, опасливо на неё покосившись, следом — вечно улыбающаяся Мира.

Мира медленно подняла книгу, закрыв, отложила в сторону. Увидев недовольную физиономию Эктори, с желтоватым пятном на щеке, поспешила сообщить ей об этом:

— Ой! А